Мэри Берчелл - Младшая сестра

— Похоже, что да. — Аликс внезапно рассмеялась. — Многим девочкам из класса не нравится, что родители не разрешают им доделывать домашнюю работу. Но ты никогда не вмешивалась в мою учебу, правда, ба?

Аликс уселась на траву у ног бабушки и инстинктивно потянулась к ней. Миссис Фарлей ласково потрепала внучку по голове:

— Нет, с учебой я не могу тебе помочь.

— Ты даже лучше, чем родители. — Не дождавшись ответа, Аликс поняла, что настал подходящий момент. — Ба, а какой была мама?

— Ты имеешь в виду внешность?

Бабушкин голос звучал так спокойно, будто Аликс каждый день расспрашивала о матери. Девочка никогда не задумывалась о внешности женщины, родившей ее, но тут вдруг ей стало любопытно.

— Ну… в общем, да.

— Она была очень красивой, — произнесла бабушка лишенным эмоций голосом. Трудно было представить, что она говорит о родной дочери.

— Правда? — Аликс вздернула голову и невинно заглянула бабушке в глаза. — Ба, почему ты никогда раньше не рассказывала о маме?

По лицу пожилой женщины словно пробежала тень.

— Я надеялась, ты не станешь расспрашивать меня о ней так скоро.

— Тогда, пожалуйста… — В глазах Аликс отразилось раскаяние. — Пожалуйста, не рассказывай ничего больше. Мне жаль, что я начала этот разговор.

Казалась, на этом все и закончится, но после минутного колебания миссис Фарлей решительно возразила:

— Нет, Аликс. Вероятно, ты уже достигла возраста, когда тебе следует узнать больше. И в любом случае, раз ты начала интересоваться, мне неловко держать тебя в неведении.

Вот это в духе бабушки: должно делать то, что должно. Внезапно в голову Аликс пришла невероятная и пугающая мысль.

— Ба, хотя ты никогда не говорила, но ведь подразумевала, что моя мать умерла?

По вмиг осунувшемуся лицу бабушки Аликс узнала ответ раньше, чем тот прозвучал.

— Нет, Аликс. Она все еще жива. Именно поэтому я и обязана рассказать о ней.

Девочка молчала. Она даже не знала, что сказать. Привычная жизнь в один миг померкла и перестала иметь значение. Аликс показалось, будто ее швырнули с надежной палубы корабля в холодное бушующее море.

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. — Бабушка ласкала непослушные локоны внучки. — Но поверь, для тебя нет существенной разницы. Нина, твоя мать, она певица… очень известная певица. Всю жизнь провела в гастролях по свету. Думаю, она и сейчас не привязана к какому-то определенному месту. В любом случае такая жизнь не для тебя.

Аликс не проронила ни звука. Она думала о женщине, что значила в жизни девочки все… и одновременно ничего. Затем бабушка торопливо продолжила:

— Она была слишком молода, когда вышла замуж за твоего отца. И вскоре они расстались. Я никогда его не видела, а она мало что рассказывала о муже. Когда родилась ты, Нина уже начинала пожинать первые плоды успеха… по крайней мере, так она считала…

Миссис Фарлей замолчала, но девочка поторопила ее:

— Да? Продолжай, пожалуйста.

— Для тебя, моя милая, было лучше — твоя мама и я, мы обе это понимали — остаться со мной. Расти в спокойной, здоровой обстановке и не впутываться в дикую и беспутную богемную жизнь.

— Ты хочешь сказать, — прошептала Аликс, — я ей была не нужна?

— Внучка, дорогая, она хотела для тебя лучшей доли. Я пытаюсь разъяснить непростые обстоятельства, в которых она… мы с ней находились в то время.

— Да, да, конечно. — Аликс прижалась щекой к теплой бабушкиной ладони в поисках поддержки.

— Я всегда считала, что для счастливого детства, — серьезно продолжила та, — необходима стабильность — залог безопасности. Я согласилась взять тебя, моя девочка, к себе и воспитывать как собственное дитя. Подразумевалось, что я имею право решать, когда и при каких обстоятельствах рассказать тебе правду.

— Ба, — робко спросила Аликс, — ей было трудно… оставить меня?

Лицо старой женщины превратилось в каменную маску.

— Однажды ты поймешь, — сухо заметила она, — что иногда приходится сурово обходиться даже с теми, кого любишь больше жизни.

— А ты любила ее? — Вопрос сорвался с губ прежде, чем Аликс поняла его абсурдность.

— Да, я ее любила. Она была моей дочерью, знаешь ли, а не только твоей матерью.

— Ба, ты сказала «любила». Разве больше не любишь?

Повисло неловкое молчание, затем миссис Фар-лей медленно произнесла:

— Думаю, мне лучше не рассказывать о ней больше. Однажды ты повстречаешься с матерью, и будет гораздо честнее, если ты станешь сама судить о ней, Аликс. Однако кое-что я все-таки могу тебе открыть — я никогда не могла понять ее.

Еще одно сенсационное заявление. Раньше она думала, что бабушка понимает абсолютно все.

— А дедушка? — встрепенулась Аликс. — Он понимал?

— Ну… он умер до того, как она стала взрослой. Но вероятно, ему она никода не казалась… чужой. Мне все время думалось, будто она вовсе и не наш ребенок. Нина не была похожа на дочь заурядных англичан из скромной деревушки.

— Но ведь дедушка не был стопроцентным англичанином?

— Нет, хотя таким всегда казался. Его мать была уроженкой маленькой балканской страны. Я ни разу ее не видела, но твой дед всегда смеялся, рассказывая, что в родной деревне его мать считали ведьмой. Вероятно, Нина пошла в нее. Мне не хотелось бы так думать, но возможно, это правда.

— А что в ней такого необычного? — не удержалась Аликс.

— Частично ее неувядающая красота, над которой, казалось, время не властно.

— А частично… — наседала внучка.

Бабушка ответила не сразу. Но ее слова Аликс запомнила на всю жизнь.

— Думаю, я никогда не встречала человека, в котором так отчетливо проявилась борьба добра со злом.

Аликс обхватила руками колени и притихла. Из кухни доносился шум воды и звон тарелок — Бетти мыла посуду. Над ухом девочки гудел шмель. Послышалось рычание мотора. Звук нарастал, усиливался и исчез, как только автомобиль скрылся за поворотом. Аликс внимательно вслушивалась, ее взгляд сфокусировался на шмеле, а мысли были далеко.

Ее мама — известная певица.

Известная певица — ее мать.

Как ни крути — все равно бессмыслица. Но ей придется свыкнуться.

— Ба, у тебя есть ее фотография? — Аликс стряхнула с себя оцепенение.

— Нет, милая. Я выбросила все вещи, которые даже немножечко напоминают о ней. И хотя я не стану мешать, но не желаю вашей встречи.

— Да, конечно, как скажешь, — живо откликнулась внучка.

Идея встретиться с матерью даже не приходила ей в голову. Но возможно, именно в тот миг у девочки зародилось желание увидеть мать… коснуться ее… знать, что она рядом.

Естественно, ничего подобного не произошло. В пятнадцать лет жизнь состоит из каждодневной рутины. Аликс обнаружила, что после разговора с бабушкой ее жизнь никоим образом не изменилась. Только иногда, проснувшись неожиданно ночью, глядя на льющийся сквозь оконный проем бледный лунный свет, она пыталась представить лицо матери.