Лилиан Дарси - Музыка и розы

Почему он так спокойно слушает ее лекцию о детской психологии?

— Обед готов, синьор Джино, — раздался голос Марии. — Я подам его через три минуты.

— Да, пожалуйста, Мария.

— Я умоюсь, — пробормотала Роксана, наклоняясь к старой мойке. Через минуту Джино принес ей стакан, наполненный до краев водой. — Что это?

— Холодная вода. Разве ты не хочешь пить?

— Спасибо, — сказала она, выпила весь стакан и протянула его Джино.

— Тебе не следовало бы так удивляться поведению Луиджи. — Джино поставил стакан на полку и оперся рукой о край мойки. Роксана также оперлась ладонью о мойку, сохраняя безопасную дистанцию.

— Ты считаешь, мне следует начать познавать мужчин-итальянцев?

— Все дело в тебе, — сказал он, игнорируя ее колкость. — Ты красива и полна жизни, разве тебе это не известно? Некоторые мужчины могут неправильно истолковать твое поведение.

— Ты имеешь в виду, что виновата я?!

— Нет, зачем ты так? Ведь никто тебя не обвиняет! Просто… Зачем ты отказываешься от того, что может оказаться очень приятным, если так радостно воспринимаешь жизнь?

— Я так и знала! Ты решил, что Луиджи должен был упрашивать меня, и сейчас делаешь то же самое…

— Нет. Ты мне интересна, вот и все. Ты больше похожа на свою сестру, чем мне показалось вначале. Та же смесь творческой энергии и душевного сомнения.

— У Ровены было много проблем со здоровьем в детстве, Джино. Например, с легкими. Она часто лежала в больнице, и это сказалось на ней. Она не захотела бы, чтобы я посвящала тебя в детали…

— Тогда поговорим о тебе.

— Обо мне? У меня проблемы начались в более зрелом возрасте. Неудачный брак, еще более отвратительный развод. Смешно, но ты можешь точно понять человека, когда с ним разведешься, только это понимание не означает, что ты мгновенно обо всем забудешь.

— Это правда, — он понизил голос и повторил: — Совершенная правда. Но это только начало.

— Да. И следующий шаг для меня — это самозащита, если ты хочешь знать, отчего роль любовницы мне не нравится, Джино. Я не готова страдать снова, опять становиться пассивным наблюдателем чьей-то жизни. Может, когда-нибудь я соглашусь страдать, но не сейчас. Понятно?

— Очень впечатляет.

Наступило молчание. Из водопроводного крана закапала вода, и Джино плотнее закрыл его.

— Ну так ты готова обедать? — спросил он.

— Издеваешься? — неловко пошутила она. — Мария божественно готовит. Я готова есть ее стряпню всегда!

— Может, отпустим ее сегодня вечером? Пия останется с дочерью Марии. Принарядись немного, я отвезу тебя в Сиену.

— Сиену? — глупо повторила Роксана.

— Мы поужинаем, и, если останется время, я покажу тебе город. Вежливость, Роксана, не есть нечто опасное. Это не повторение моего предыдущего предложения. Особенно после только что сказанного тобой.

— И мне можно верить тебе?

— Я уже сказал, я не Луиджи. Для начала — я старше его в два раза и обладаю большим самоконтролем. Так поужинаем в Сиене?

Она молча прищурилась и посмотрела на него, ужасаясь тому, насколько сильно желала согласиться.

Они выехали из дома в пять часов вечера, когда все вокруг еще купалось в лучах закатного солнца. Приехав в Сиену, Джино оставил автомобиль в гараже приятеля за пределами старого города.

Он предупредил Роксану, чтобы надела удобную обувь, и она остановила свой выбор на черных кожаных сандалиях Ровены. Ей пришлось подколоть булавками черные брюки Ровены, чтобы не мести ими землю. В дополнение Роксана надела тот розовый пиджак сестры, что был на ней две недели назад, когда они с Джино в первый раз поцеловались.

— А где разделительные полосы, бензозаправки и рекламные щиты? — спросила она Джино. — Ты хочешь сказать, что, начиная с четырнадцатого века, никто не построил здесь ничего нового?

— Построили, — он рассмеялся. — Очевидно, очень хорошо сочетая новые постройки со старыми, судя по твоей реакции. У нас очень строгие ограничения в строительстве.

— Так красиво! Кажется, будто город вырос из земли.

— Полагаю, отчасти так и было, и я тоже имею к этому какое-то отношение. Видишь ли, члены моей семьи по одной линии помогали управлять этим городом шестьсот лет назад.

— И ты имеешь отношение к тому, что делали твои предки? Надеюсь, они не слишком грабили и мучили людей.

— Не слишком, судя по тому, что мы о них знаем.

— Кирпич кажется таким теплым на вид. И цвет чудесный — красновато-коричневый.

— Да. Именно такого цвета местная глина.

— Я помолчу и буду только смотреть. Ты не возражаешь? У нас запланирован маршрут перед ужином или мы можем просто погулять?

— Можем просто погулять, — он снова рассмеялся. — Нет никакого маршрута, и я не испытываю непреодолимого желания комментировать красоты окрестности.

Роксана смотрела на город, слушала его звуки, вдыхала его запахи. Люди готовились к ужину, окна их домов были открыты. Вот мимо них проехал на велосипеде старик в выцветшем черном пальто. На дорожках ворковали и вздорили голуби. Кто-то практиковался в игре на скрипке где-то под крышей, и казалось, каскадом нот из знакомого музыкального отрывка звал ее, Роксану, когда они с Джино проходили мимо.

— Теперь ты можешь говорить, если хочешь, — сказала она ему через двадцать минут. — Расскажи мне о своих предках и о том, что происходит здесь сейчас. Здесь, должно быть, проводятся фестивали и устраиваются базары, приезжают миллионы туристов.

— Ну, в это лето будут лошадиные скачки…

Только в восемь часов вечера они отправились ужинать, и к тому времени, утолив жажду познания в истории, архитектуре и искусстве, Роксана так проголодалась, что, казалось, в состоянии была съесть все блюда из ресторанного меню.

— Я не могу выбрать, — проговорила она беспомощно. — Все кажется таким вкусным, и прогулка оказалась такой хорошей…

— Это на тебя не похоже, Роксана, — мягко поддразнил он ее. — Обычно ты производишь впечатление человека, точно знающего свои желания или их отсутствие, как в случае с Луиджи.

— Мы все время будем говорить о Луиджи? — рассердилась она. — Я, может, собираюсь сейчас полностью изменить свое поведение. Например, ты выберешь за меня еду.

— Думаешь, я хочу взваливать на себя такую ответственность?

— Полагаю, ты рожден нести обязательства.

— Тогда это судьба, — пожал плечами Джино.

Они съели маринованные анчоусы, гренки, затем перепелов в виноградных листьях и жирную запеченную оленину, и Джино был несказанно удивлен, когда Роке заявила о желании отведать еще и десерт.

— Я не предлагаю сиенский кулич, оттого что Мария печет его лучше, — сказал он, — но есть хороший флорентийский десерт с шоколадом, миндалем, лесными орехами и сливками.