Леона Диксон - Вспышка молнии

И еще одна сложная проблема. Кто будет заниматься делами фирмы в отсутствие Карла? Есть официальный заместитель — вице-директор компании Йоран Бринкман, довольно надежный и проверенный человек. Но все люди меняются, когда меняются обстоятельства. И неизвестно, как он себя поведет, если Карл не сможет больше управлять делами фирмы, даже оставаясь формально ее владельцем.

Вот над чем надо ей сейчас подумать, но что-то не получается. Никак не удается сконцентрировать свои мысли на делах. Опять к глазам начинают подкатывать слезы. И перед ней все время всплывает распластанное на обледенелом асфальте бессильное тело Карла и его откинутая в сторону окровавленная голова. Сейчас эту голову и тело кромсает скальпель хирурга… Нет, так нельзя. Надо отогнать от себя зловещие мысли. Надо просто читать молитвы. Все, которые помнишь. И можно придумать что-то свое.

Периодически ее отвлекали от мыслей и молитв входящие в комнату сотрудники отделения. Вначале она механически, не задумываясь, подписала необходимые для операции и оформления страховых платежей бумаги. Потом отвечала на многочисленные вопросы для заполнения его истории болезни. Слава Богу, что, работая почти два года вместе с Карлом, она узнала о нем достаточно, чтобы ответить хотя бы на половину из них. Потом просто кто-то заходил, чтобы поддержать ее морально и физически словами утешения и чашкой кофе. Однако во всем этом было что-то нарочитое, неестественное, и произносимые слова звучали слишком заученно и неискренне. А может, ей просто так казалось. Во всяком случае, успокоения это не приносило. Потом вдруг на нее надвинулась какая-то темная волна, в глазах все поплыло, она услышала звон в ушах и почувствовала, как сползает со стула на пол.

Лина выплыла из окутывавшего ее серого тумана спустя какое-то время. Она лежала на софе. Над ней хлопотала медсестра. Заметив раскрывшиеся, прояснившиеся глаза, медсестра мягко и сочувственно проговорила:

— Не волнуйтесь. Ничего страшного. Небольшой обморок после нервного перенапряжения. Я вам сделаю укольчик, и скоро все пройдет.

— А как там… мой муж? — с трудом выговорила она.

— Думаю, что все в порядке. Сейчас придет хирург. Он сам все расскажет. Лежите спокойно, расслабьтесь. А, вот уже и сам доктор пожаловал. Стоило только вспомнить о нем.

— Как мой муж? — повторила Лина свой вопрос, разглядев сквозь проясняющийся туман знакомое лицо хирурга.

— Все нормально. Он вне опасности. Кровотечение остановлено. Серьезных внутренних повреждений нет. Есть небольшие трещины в двух нижних ребрах, но это вполне излечимо. Так что… в данный момент… особых опасений за его будущее нет.

— Что значит «в данный момент»? — уловила Лина какой-то странный подтекст в его фразе. Было похоже на то, что врач что-то недоговаривает. — Доктор, не надо ничего от меня скрывать. Я должна знать правду.

— А я ничего не скрываю. Просто на данный момент я не заметил ничего такого, что могло бы сказаться на его здоровье в длительной перспективе. Кстати, я переговорил с нашим социальным работником. Она сказала, что сможет вас разместить в больнице на то время, пока ваш муж будет находиться в реанимации. Мы специально держим несколько комнат для родственников пациентов, нуждающихся в интенсивной терапии. Я сейчас распоряжусь, чтобы перенесли ваши вещи в отведенную вам комнату.

— Спасибо, доктор. Это очень любезно с вашей стороны. А когда я смогу увидеть мужа? — На этот раз слово «муж» прозвучало для нее самой уже более привычно.

— Господин Йоханссон сейчас находится в реанимации, он пока еще не отошел от наркоза. Думаю, придет в себя примерно через час. Полагаю, что смогу выделить вам минутку, чтобы вы могли взглянуть на него сразу же после того, как это случится. Но никаких разговоров. Только посмотрите на него, и все. А пока используйте этот час, чтобы перебраться в отведенную для вас комнату. Вы сможете регулярно общаться с ним только после того, как он пройдет курс интенсивной терапии и мы установим, что его состояние позволит это делать без риска для здоровья. Надеюсь, вы меня правильно понимаете?

— Да, конечно. Хорошо. Я сделаю так, как вы скажете, — покладисто заявила Лина, готовая сейчас на любое действие, лишь бы оно приближало к встрече с Карлом.

— Вот и прекрасно. Я рад, что мы нашли общий язык. Еще увидимся. Я всегда слежу за тем, как идет выздоровление людей, которых оперировал.

— Доктор Ленцман просил вас зайти к нему перед тем, как вы пойдете к мужу, — сообщила медсестра, заглядывая в комнату мнимой жены больного.

Лина почувствовала, как ее охватила тревога.

— Выяснилось что-то новое в его состоянии? — взволнованно спросила она. — Есть ухудшение? Или что-то препятствует нашей встрече?

— Нет, нет, что вы, — успокоила ее медсестра. — Выздоровление идет в нормальном режиме. Даже очень хорошо и необычайно быстро. У вашего мужа весьма крепкий организм и поражающие способности к регенерации. Просто доктор кое-что хочет с вами обсудить, прежде чем допустить в палату к больному. А вот и он сам. Легок на помине. Так что вам не надо никуда ходить.

В комнату вошел лечащий врач, господин Ленцман, высокий кудрявый блондин с небрежно зачесанной пышной шевелюрой, чем-то похожий на русского казака. Она поздоровалась с ним и вопросительно взглянула, не решаясь задать вопрос. Почему-то подумала, что уже вскрылся ее обман и речь пойдет о мнимом замужестве. О подлоге в документах и прочих неприятностях. О том, что врачи не имели права делать операцию без должного, юридически правильно оформленного разрешения.

Этот вопрос беспокоил ее все чаще, особенно с учетом того, что предстояло объяснение не только с персоналом больницы, но и с Карлом. Да и сам Карл должен был давно уже сообщить об этом врачам. Странно, что он до сих пор этого еще не сделал. Конечно, его стараются не беспокоить излишней информацией, но, по крайней мере, о наличии мнимой жены на территории больницы ему уже должны были сообщить. Мысленно она уже приготовила для него целую оправдательную речь по поводу своего вынужденного притворства.

От этих мыслей у нее тут же разболелась голова, и возник уже привычный звон в ушах. Лина потерла виски, а затем обхватила руками плечи, приняв оборонительную позу, призванную смягчить мужское сердце. Приготовилась выслушивать обвинения в свой адрес. Ну и пусть. Главное, что она поступила правильно с практической точки зрения, хотя, конечно, с юридических и бюрократических позиций была не права. Будем надеяться, что лечащий врач не относится к породе закоренелых бюрократов и понимает важность выигрыша времени для спасения жизни нездоровья больного.

— Госпожа Йоханссон… — начал врач.