Ширли Джамп - Слияние двух одиночеств

Возможно, он не обманывал Викторию, но разбил ей сердце, бросив одну. Он поступил также со своим племянником, установив дистанцию вместо того, чтобы просто сказать ему о своей любви и переживаниях.

Ноа так резко затормозил, что крошечный чихуахуа едва не слетел с сиденья. Пес фыркнул и недовольно уставился на своего хозяина.

— Ты прав, Чарли, — пробормотал Ноа, разворачивая грузовик. — Мы возвращаемся.

В первый раз за все время Чарли потянулся и лег рядом с ним. Ноа усмехнулся. Может быть, еще есть надежда.

До дома Виктории он добрался в считаные минуты и, схватив пса, поспешил внутрь.

— Виктория, — позвал он, распахивая входную дверь. — Виктория!

Тишина.

Ноа замер, прислушался и услышал плач, доносившийся сверху. Прижав к себе Чарли, он поднялся по лестнице, прошел мимо своей спальни, мимо спальни Виктории и вошел в дальнюю комнату.

Здесь, как и в других помещениях, преобладала простая мебель, но только на ней был толстый слой пыли. Комната ее родителей.

Когда он вошел, Виктория даже не шелохнулась. Ноа подошел совсем близко и заключил ее в объятия. Девушка прижалась лицом к его груди, и рубашка тут же стала мокрой от слез.

Спустя мгновение она отстранилась. Ее голубые глаза встретились с его взглядом.

— Я думала, что и впрямь продвинулась вперед, а потом пришла сюда и… — она оглядела комнату, — и поняла, что передвинуть диван, пойти в овощной магазин и разослать несколько резюме не значит продвинуться вперед. — Она провела рукой по кровати, разглаживая и без того ровную поверхность. — Я все еще здесь, Ноа, и делаю то, что у меня получается лучше всего. Наверно, мне на роду написано заботиться о других. Я девочка на побегушках. Поискать теплое покрывало? Принести чашку горячего чаю? Виктория к вашим услугам. У каждого свои таланты, а мой талант сводится к тому, чтобы жить ради других людей.

— В этом нет ничего плохого. Посмотри, как тебе удалось изменить свою жизнь за несколько дней.

— Это так мало. На самом деле двигаться вперед означает победить самые большие страхи. — Она закусила губу и продолжила, едва сдерживая слезы: — Когда люди, которых ты любишь, оставляют тебя… в тебе что-то меняется. Ты пытаешься ожесточить свое сердце, чтобы больше никогда не переживать такую утрату. Потому что боль… — ее голос снова задрожал, — такая сильная и мучительная, что начинаешь думать, не лучше ли прожить остаток жизни, никого не впуская в свое сердце.

Ему было знакомо это чувство с того дня, когда отец бросил их. Отец, которого он боготворил, будучи ребенком.

— Я понимаю тебя. Я поступал точно так же после того, как мой отец бросил нас, — признался Ноа. — Спустя время стало проще сохранять эту дистанцию, чем сокращать ее.

— Именно поэтому ты относился к Джастину как к очередному случаю, — заключила Виктория.

— Да. — Выбрав роль профессионального психолога, Ноа еще больше оттолкнул парня. Сейчас он сказал бы Джастину совершенно другие слова… только бы ему представилась возможность.

Она пристально посмотрела на него.

— Оттого-то ты тоже боялся этого, да?

— Чего? — спросил он.

— Влюбиться.

— Я… — Он вдруг понял, что она права. Даже с Мелиссой он защищал свое сердце, боясь рискнуть. — Думаю, да. Был уверен, что так безопаснее.

В ее взгляде Ноа увидел понимание. А как же иначе? Ведь все эти годы она жила как отшельница, избегая общения, боясь, что оно приведет ее к новой потере. В сущности, он поступал точно так же, держа людей на расстоянии, боясь впускать их в свое сердце.

Они так похожи. Каждый изо всех сил старался остаться один на острове, не понимая, чего ему стоит эта изоляция…

До тех пор, пока судьба не свела их.

— Я тоже не влюблялась, — прошептала она. — Но думала, это происходит потому, что я слишком много времени провела в этом доме. Дуреха, я надеялась, что, если выберусь отсюда, поеду в город, наберусь опыта, все изменится. Я вдруг пойму, что мне нужно в жизни.

— И это произошло?

Она покачала головой. Слезы снова угрожали хлынуть из ее прекрасных голубых глаз.

— Нет.

Ноа нежно откинул волосы, упавшие на ее лицо.

— Может быть, потому, что ты уже нашла свой путь в жизни.

— Что ты имеешь в виду?

— Заботиться о других людях не так уж и плохо, Виктория. Ведь порой человеку это нужно больше всего на свете.

— Ноа, я не могу заботиться о людях, которые приезжают и временно поселяются в моем доме. Мне нужно больше. Я не нашла ответов за пределами этого дома, но, черт побери, я уверена, что мне просто необходимо выбраться отсюда. Я не могу вернуться к тому, с чего начала. — Она посмотрела на него. — Мне нужно больше.

— Ну тогда нужно найти работу, которая будет тебе по душе. Ты на самом деле хочешь работать секретарем?

— Думаю, что нет.

— Тогда почему бы тебе не заняться тем, что ты любишь? Попробовать устроиться в систему здравоохранения. Или стать педагогом. Или на худой конец пойти работать в отдел по делам подростков. — Он провел рукой по ее щеке. — Нам нужны такие люди, как ты.

Виктория на мгновение задумалась.

— А знаешь, было бы неплохо. Я могла бы заниматься любимым делом, не замыкаясь в стенах этого дома.

Ноа усмехнулся.

— Снова убиваешь двух зайцев одним выстрелом.

— И тогда… — Взгляд Виктории встретился с его взглядом, — моя жизнь перестанет быть такой пустой и никчемной, как сейчас. Мне придется преодолеть страх и научиться смиряться с потерями. Ведь потери — часть нашей жизни. И знаешь что? Они учат тебя ценить мгновения, дарованные судьбой.

Ее слова заставили Ноа прокрутить в голове события последних дней. Он понял, что стена, которую он так тщательно возводил вокруг своего сердца, дала трещину. Он тоже собирался раз и навсегда покончить с пустой жизнью.

— Ты права. — Ноа наклонился и поцеловал ее. Его поцелуй был долгим, неспешным, словно он старался запомнить ее сладкие, как мед, губы.

Виктория обняла его, прижимаясь к могучему телу. Удивительно, но почему-то в объятиях Ноа она всегда чувствовала себя в безопасности. Его руки были так успокоительно надежны.

Ноа хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность. Хотелось закрыться от всего мира и остаться здесь, с этой женщиной.

Навсегда.

Он открыл рот, чтобы признаться, что она взяла в плен его сердце. Но прежде чем он успел это сделать, Чарли стал лаять, отчаянно и громко.

Реальность возвращалась. Так безжалостно.

Ноа и Виктория спускались вниз, когда входная дверь распахнулась и на пороге появился Джастин.

— Джастин! — воскликнул Ноа, сбегая с последних ступенек и заключая племянника в крепкие объятия.

— Ничего себе, дядя Ноа, я едва не задохнулся, — усмехнулся Джастин, но в его тоне не было ни капли недовольства. — Я вернулся… потому что ты… ты был прав.