Мэрилин Джордан - Симфония любви

— Ник… милый… пожалуйста, пожалуйста… — в каком-то полузабытьи прошептала Лили.

Он едва ли не мгновенно сдернул мешающий бюстгальтер, склонился над ее обнажившейся грудью и обхватил губами левый сосок. От ощущения на языке его сладостного вкуса, от нежного прикосновения к упругой шелковой коже, от тихих сладостных стонов Ник буквально обезумел, стараясь поцелуями и лаской довести Лили до исступления.

Когда до него дошло, что он прижимается низом живота к полу, он лег на Лили и подмял ее под себя, млея от ощущения мягкости и податливости ее тела.

— Ничего? Я не очень тяжелый?

— Ты замечательный!

Ник оперся коленом о пол между ног Лили. Она с готовностью развела их пошире, освобождая ему место. Пусть ему не суждено остаться с ней навсегда, но сегодня он собирался подарить ей незабываемое наслаждение.

Он выпрямился, чтобы она могла снять с себя брюки. Когда он вновь приник ней, она обняла его каждой частичкой своего тела, утягивая все глубже и глубже в сладкий омут любовных объятий. Прикосновения ее длинных ног, реальность ощущений, о которых он лишь тайно мечтал, доводили его до безумия. Он даже до боли стиснул зубы, чтобы удержать себя от того, к чему толкал инстинкт. Ему совсем не хотелось самодовольно и торопливо удовлетворять свою мужскую страсть.

Чтобы унять вышедшую из повиновения плоть, он принялся покрывать поцелуями лицо Лили, мочки ее ушей, шею, подбородок… Каждое прикосновение наполняло его таким нежным наслаждением, что он готов был поклясться, что явственно слышит вдохновенные аккорды божественной музыки, потрясающую в своей сложности и красоте мелодию, которая доставляла ему мучительную радость, настолько она была прекрасна и совершенна. Если бы он мог сейчас ее записать…

— Ник… Ник… пожалуйста… — Горячее дыхание Лили тронуло его ухо, и уже ничто не могло встать на пути объятий любви.

Несколько мгновений Ник любовался пылающим от страсти лицом Лили, как огненным нимбом, окруженным разметавшимися по ковру рыжими волосами, и наконец решился. Каждая клеточка ее тела была теперь способна вдохновить его на симфонию. Замерев на миг, чтобы не растерять ни капли взаимной нежности, он едва не задохнулся от блаженства, когда наконец вошел в трепетно ждущие врата любви, чувствуя, как его мужская плоть любовно и восторженно обволакивается нежным жаром ее женского начала. Казалось, время и Вселенная остановили свой неустанный бег, замерли в самом начале своего круговорота, пораженные невиданным доселе счастьем.

Лили прерывающимся голосом выкрикнула его имя. Мир вокруг них вдруг перестал существовать, и Ник воспарил. Он возносился все выше и выше на крыльях страсти, и все внутри его плавилось и сливалось во что-то новое, до сих пор им не испытанное и не изведанное и тем не менее ошеломительно радостное и светлое. Все туже и туже стягивался узел где-то внизу его живота, все ближе и ближе оказывался миг высшего наслаждения. И когда этот миг приблизился настолько, что они оба уже не могли, да и не хотели его отдалить, Ник понял, насколько бедным выглядит любое, пусть самое воспаленное, воображение по сравнению с истинной любовью.

Наутро Лили проснулась первой. Она с непередаваемым наслаждением потянулась всем телом, каждая косточка, каждая частичка ее тела буквально мурлыкали от счастья. Ей захотелось узнать, почувствовал ли Ник, как это почувствовала она, что их души соприкоснулись друг с другом где-то там, в неведомом далеко. Вне всякого сомнения, ему удалось вознести ее к небесам и бережно вернуть обратно.

Приподнявшись на локте, она посмотрела на Ника. Он лежал рядом с ней, одна рука на одеяле, другая у нее под головой, глаза закрыты, а лицо по-детски умиротворенное. Выходит, она влюблена в Ника еще сильнее, чем ей казалось.

Он, должно быть, почувствовал, что она его разглядывает, потому что уголки его губ дрогнули в улыбке.

— Будь моя воля, я бы неделю не двигался с места, — не открывая глаз, пробормотал он.

— Я бы тогда смогла поработать рядом с тобой.

— Я предпочел бы, чтобы ты поработала надо мной.

Лили рассмеялась, но интуиция подсказывала ей, что еще рано бездумно предаваться радости. Ник наконец решился подарить ей любовную близость, но это вовсе не означает, что он останется рядом с ней навсегда. Теперь, когда сложности с проектом грозят ускорить их расставание, она понимала, что ей может просто не хватить времени. Ник вернется к своим прежним занятиям, сама же она будет вынуждена перерабатывать проект в своем институтском кабинете, и один Бог знает, возобновятся ли когда-нибудь эксперименты.

Так что до конца этой недели она должна любым путем поставить ПЭРа на его кривые металлические ножки. Ник будет рядом, и нужно воспользоваться этим сполна. Очень скоро судьба попытается вырвать его из ее рук и из ее жизни.

Лили приподнялась на локте и улеглась Нику на грудь. Почувствовав ее упругое тело, он удовлетворенно хмыкнул и наконец открыл глаза. В рассеянном свете раннего утра они показались бездонными и загадочными. В них ей не прочесть ответов на свои вопросы и не узнать, о чем он думает на самом деле. Правда, она и не собиралась его ни о чем спрашивать.

Следующие два дня Лили провела в отчаянных попытках разобраться, что же на самом деле случилось с роботом-сторожем. Она обзвонила едва ли не всех, кто мог хоть что-нибудь сказать или посоветовать. Майкла она просто изводила своими вопросами. Зная, насколько напряжена ситуация вокруг проекта, он вдруг ни с того ни с сего начал скрытничать, недоговаривать и всячески избегать Лили. Даже после того, как она объяснила ему, что не держит на него зла и единственное, что ей от него нужно, — помочь все исправить, он продолжал недовольно ворчать и упрямо уходить от ответа. В довершение всего в пятницу он сказался больным и не вышел на работу, сорвав все запланированные исследования.

Лили не отказалась от своих намерений поговорить с Райми и нетерпеливо дожидалась возвращения той из отпуска. Весь день она посвящала поиску причин необъяснимых сбоев в системе безопасности дома, зато вечер и ночь посвящались Нику.

К ее изумлению, он не стал от нее отстраняться, хотя и становился временами угрюмым и язвительным. После их первой ночи о своей симфонии он не обмолвился ни словом. Пару раз, чуть раньше обычного возвращаясь домой, она слышала, как он наверху яростно барабанит по клавишам. Он про это не заговаривал, но Лили полагала, что на сочинительском фронте дела потихоньку продвигаются вперед.

В общем, когда они были вместе, он казался таким же счастливым, как и она. Может быть, от того, что предполагал, что все это скоро закончится. Ник настаивал на том, что хочет уйти ради ее же блага. Глупость такого объяснения просто убивала Лили. Если им все же придется расстаться, пусть это произойдет после того, как они попробуют упорядочить свои отношения. Ей будет ужасно больно, но по крайней мере она будет знать, что сделала все возможное.