Джоанна Нейл - Любовные грезы

— Ты взрослый человек, Стуре, но еще не настолько взрослый, чтобы жить одному. Да и что хорошего в одинокой жизни? Поверь мне, вам с Уллой вдвоем будет гораздо веселее.

— Это вам с Уллой будет веселее, — насупился Стуре. — И я не понимаю, что вы тянете с этим. По-моему, тебе давно уже пора переехать к нам совсем. Я же вижу, что вы нравитесь друг другу. Так почему ты молчишь? Почему не признаешься ей?

— Кто, кому и в чем должен признаться?

Арне и Стуре подскочили на месте от неожиданности. В дверях стояла Улла.

— Ты с ума сошла, так подкрадываться! — накинулся на нее Стуре. — Тебе мало, что я в гипсе, хочешь, чтобы меня удар хватил с перепугу! И вообще, почему ты дома в такое время? До конца рабочего дня еще несколько часов.

— Я отпросилась пораньше. — Улла никак не отреагировала на выпад племянника. — Между прочим, у меня сегодня день рождения.

— Что же ты раньше молчала! — закричали оба хором.

— Так вот зачем папа звонил, — сообразил Стуре. — Что же он мне-то не напомнил, бессовестный.

Что ей подарить, лихорадочно думал Арне. Цветы? Конфеты? Пригласить в ресторан? Пожалуй, это мысль.

— Как вы с папой пообщались? — Улла присела на табуретку.

— Хотел увезти меня домой, но я не дался.

— Понятно. — Улла устало потерла лоб. — А как продвигается работа над кухней?

Арне широко обвел рукой вокруг себя.

— Как видишь, дело идет. Но, я считаю, сегодня следует изменить рабочий распорядок. По случаю твоего дня рождения приглашаю вас обоих в ресторан.

— Лучше без меня, — категорически заявил Стуре. — Не хочу вам мешать. Только не надо меня уговаривать, — добавил он угрожающе, увидев, что Улла собирается спорить.

— Улла, ты согласна? — спросил Арне.

— Согласна, согласна, — быстро произнес Стуре. — Идите оба, прогуляйтесь, — махнул он рукой. — Должен же я от вас отдохнуть.

Арне не мог отвести от Уллы глаз. Впервые она предстала перед ним не в строгом рабочем костюме, не в растянутой футболке. Стройную фигурку идеально облегало длинное серебристое шелковое платье с большим вырезом. При свете свечей ткань переливалась, словно русалочья чешуя. Волосы были уложены в пышную прическу. Арне так и подмывало легонько дернуть за выбившийся завиток.

Ужин прошел восхитительно. Они болтали обо всем на свете, начиная с работы и заканчивая Стуре. Молчали только об одном — о своих чувствах друг к другу. Арне видел, что Улла к нему неравнодушна, но понимал, что признание в любви неизбежно повлечет за собой признание в обмане. Он сам загнал себя в ловушку и теперь не знал, как из нее выбраться. Каждый раз, когда Арне решал во всем признаться, слова застревали у него в горле. А вдруг он навсегда утратит доверие Уллы?

Девушка сидела, подперев щеку ладонью и мечтательно слушая негромкую нежную музыку. Время от времени из-за столиков выходили пары, чтобы потанцевать на небольшой площадке перед оркестром. Повинуясь внезапному импульсу, Арне протянул Улле руку, приглашая на танец, и она тотчас же легко поднялась с места.

Арне мягко обнимал Уллу за талию, покачиваясь в такт музыке. Казалось, что они танцуют давным-давно, целую вечность — настолько слаженными были их движения, так хорошо их тела понимали друг друга. Его рука скользила на шелковой ткани, под которой плавно двигалось ее гибкое тело, вызывая в нем давно сдерживаемое желание.

Глаза Уллы были полуприкрыты, вьющиеся пряди, выбившиеся из прически, трепетали от его горячего дыхания, щекоча ей лицо. Ее волосы пахли летним садом, бабочками и утренним ветерком с озера. Не выдержав искушения, Арне осторожно поцеловал ее в висок. Девушка глубоко вздохнула в ответ, и он сильнее прижал ее к себе.

Музыка стихла, но они еще несколько секунд стояли обнявшись, и глаза их говорили то, о чем так упорно молчали они сами. Наконец Арне опустил руки, отступая на шаг.

— Еще один танец?

— Хватит. — Она покачала головой. — Больше я не выдержу.

Арне сдержанно кивнул, понимая, что если кто и не выдержит, так это он. Они вернулись за свой столик.

— Не могу больше, — пожаловалась Улла, окуная ложечку в имбирное мороженое. — Не хочешь мне помочь?

— Да у меня уже унесли креманку вместе с ложечкой, — развел он руками.

— А ты возьми мою. — Облизнув губы, она протянула ему ложку, полную мороженого.

Они ели мороженое по очереди, не сводя друг с друга глаз, и Арне казалось, что он целует ее улыбающиеся прохладные губы, пряные от имбиря. Ему безумно не хотелось уходить, и он понимал, что Улла испытывает те же чувства. Как хорошо было сидеть здесь, не думая о завтрашнем дне, не ломая голову над неразрешимыми проблемами…

Они почти не разговаривали в машине по пути домой. Проводив Уллу до крыльца, Арне не выдержал и зашел вслед за ней в дом. Она не возражала против этого, хотя и не приглашала. Сердце его забилось быстрее… Вдруг Улла быстро подошла к зеркалу и схватила прикрепленный скотчем к стеклу листок бумаги. Развернула и торопливо пробежала глазами. Лицо ее внезапно омрачилось.

— Что это? — обеспокоенно спросил Арне.

— Звонила Агнесса. Она все же решила приехать к Стуре, — уныло ответила Улла. — Прилетает завтра утром.

Арне стоял посреди кухни, приходя в себя после отъезда Уллы в аэропорт. Когда он явился сегодня утром, она, как сумасшедшая, носилась по дому, пытаясь одновременно прибраться, подготовить комнаты для гостей и дозвониться в банк, чтобы предупредить о своем вынужденном отсутствии. Стуре ковылял за нею по пятам, путаясь под ногами, пересказывая вчерашний телефонный разговор и бесконечно жалуясь на собственную судьбу.

— Представляешь, детка, я специально уехал от них подальше, чтобы не видеть и не слышать этого ужаса, а они всей оравой хотят заявиться сюда.

— Но зачем мама везет с собой малышей? — недоуменно спрашивала Улла. — Она ведь хотела оставить их с бабушкой. И потом, Кристиан, кажется, болен.

— Бабушка отказалась их брать. И правильно сделала, — бубнил Стуре, натыкаясь на мебель и царапая новые полы своей клюкой. — В прошлый раз эти черти полосатые поймали ее кота и привязали ему к хвосту три банки из-под пива. Шуму было! Бабушка еле уговорила Снежка вылезти из-под ванной. А мама говорит, что бабушке какой-то паршивый кот дороже внуков. Конечно, дороже. Внуков у нее полно, а кот-то один…

Наконец Улла уехала, а Стуре, ничуть не взволнованный предстоящей встречей с матерью, завалился на диван с комиксами. Арне стоял посреди кухни, недовольно размышляя о том, как он будет реконструировать дом, в котором толпятся полосатые черти и нервные женщины, не считая загипсованного Стуре.

Надо хотя бы начать работу, пока в доме относительно пусто, решил он, поднимая с пола очередной шкафчик. Интересно, чем и как Улла собирается кормить своих гостей? Кухня-то, считай, не действует.