Энн Макалистер - Твоя на месяц

— Пожалуйста. Мне было интересно посмотреть на твою работу. Я не ожидала, что ты обучаешь первокурсников.

— Мне это нравится. Если удается разбудить хотя бы нескольких из них, научить смотреть на мир новыми глазами, это счастье.

— Я понимаю. Ты этим занимался в университете в Упсале?

— Нет, — резко помрачнев, ответил Джордж и, чуть помолчав, продолжил: — Там я не преподавал.

— Наверное, там ты занимался исследованиями?

— Я почти не был в Упсале.

Теперь Софи нахмурилась.

— Но я думала, что ты преподавал там. С другой стороны, откуда мне знать, чем ты занимаешься, — тихо пробормотала она, опустив голову.

— Я работал на правительство. Точнее на несколько правительств. Это был совершенно секретный международный проект. И никакого преподавания. И никакой Упсалы.

Совершенно секретный? Софи стояла и пыталась примерить этот новый фрагмент к головоломке, которой для нее всегда был Джордж.

— Я и представить себе не могла…

— Ты и не должна была ничего знать.

Она понимала это.

— Ты бы не взял нас собой, — тихо кивнула Софи, не глядя ему в лицо.

Вот почему он не говорил с ней о планах на будущее. Не было никаких планов.

— Я бы не поехал.

Последняя фраза заставила ее резко поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Что?

— Если бы на тот момент мы были вместе, я бы не согласился участвовать в этом проекте.

— Теперь я совсем ничего не понимаю, — сокрушенно покачала головой Софи.

— Эту работу мне предложили до… До того, как умер Ари. До того как…

Ей не нужно было этого объяснять: до того, как девушка Ари забеременела и ему не пришлось спасать ее.

— Это была еще одна причина не жениться на мне.

Джордж мотнул головой:

— Нет. Это было вопросом приоритетов. В любом случае, если бы мы были вместе, я бы никуда не поехал. Эта работа была слишком опасной, чтобы втягивать в нее тебя и малышку. Я никогда бы не позволил вам подвергнуться риску.

— Но собой ты рисковал, не задумываясь?

Он чуть пожал плечами:

— Это моя работа.

Долг, ну конечно. Всегда и навеки, только долг!

И она тоже была одной из обязанностей Джорджа, еще одним долгом среди многих других. Она отвернулась, скрывая лицо, и вернулась к мытью посуды. Джордж доел суп и отдал ей тарелку.

— Спасибо, Софи, было очень вкусно.

— Пожалуйста, — сухо ответила она. — Ты сейчас пойдешь наверх? Хочешь, я пойду с тобой, чтобы помочь, если ты начнешь падать?

— Не нужно, я справлюсь сам. Голова уже не так сильно болит, хотя, похоже, я сегодня немного перенапрягся.

— Неужели? — с непередаваемым сарказмом откликнулась Софи.

— Ничего, сейчас я в порядке, — улыбнулся Джордж. — Я позову тебя, если мне что-то понадобится.

Софи кивнула, но не перестала прислушиваться к его шагам до тех пор, пока лестница не перестала поскрипывать и не захлопнулась дверь в его спальню. Закончив уборку, она, прихватив ноутбук, поднялась в свою комнату. Ту, в которой пока ей удалось поспать лишь раз. Но уж сегодня определенно нет никакой необходимости спать вместе с Джорджем.

Но перед сном ей необходимо проверить, все ли в порядке у Джорджа. Софи быстро поднялась по лестнице и открыла дверь в его комнату.

— Тебе что-нибудь нуж…

Она не закончила фразу, застыв с распахнутыми от изумления глазами.

Джордж так и не лег, он стоял перед ней — красивый, мускулистый и полностью обнаженный.

Лукавая улыбка медленно расползлась по его лицу.

— Разве что потереть мне спину?

Софи покраснела.

Джордж очень любил, когда это происходит, в такие моменты ее щеки становились даже более красными, чем ее волосы, а глаза блестели.

Она не отвернулась и не убежала, оставшись стоять в проеме двери, впившись тонкими пальцами в косяк, позволив своему взгляду скользить по его телу.

— Интересная мысль, — медленно ответила она.

Он помнил этот тон, тихий и завораживающий, всегда вызывавший в теле Джорджа жаркие волны желания. Теперь настал его черед краснеть, так как в его случае кровь прилила не только к щекам.

Джордж смущенно кашлянул и поспешил скрыться в ванной. Там, стоя под горячими струями воды, он попытался призвать свой организм к порядку, но у того был совсем иной взгляд на ситуацию, и он не желал подчиняться. Одновременно Джордж продолжал надеяться, что сейчас откроется дверь и Софи войдет к нему. Хоть он и понимал, что это совершенно невозможно, он все равно не мог заставить себя не думать об этом.

Возможно, именно из-за этих мыслей его плоть не желала расслабляться. Может быть, ледяная вода сможет остудить его пыл? Он представил, насколько сильно будет болеть его голова, если он сделает это, но иного выбора Джордж не видел.

Он стоял под обжигающе ледяными струями столько, сколько мог выдержать, затем сорвал с крючка полотенце и прижал к лицу, стараясь прийти в себя. Его зубы стучали, а все тело била крупная дрожь.

— Какого черта ты делаешь? Ты же весь синий от холода!

Джордж отнял руки от лица и с изумлением уставился на Софи, стоящую всего в шаге от него.

Он не мог ей ответить, так как его зубы до сих пор не перестали стучать. У Софи такой проблемы не было, и она собиралась высказать все, что думает о его умственных способностях.

— Ты совсем с ума сошел! Ты холодный, как лед! Ты же вроде бы должен быть умным, как тебе вообще пришло это в голову? Ну скажи, зачем ты полез под холодный душ в таком состоянии… Ой! — В этот момент Софи заметила причину его неожиданного поступка, и на ее щеках снова появились алые пятна. — Мужчины! — выдохнула она.

— Именно, — согласился Джордж, обматывая полотенце вокруг бедер. — Ты можешь идти спать, я уже ложусь. Если, конечно, ты не хочешь помочь мне решить эту проблему каким-либо альтернативным образом.

На волшебную долю секунды ему показалось, что она колеблется, но затем она резко отвернулась.

— Я буду ждать тебя снаружи. И не упади. За этим я, кстати, и вошла в ванную. Чтобы убедиться, что ты цел.

— А я уж подумал, что ты все-таки решила потереть мне спину, — ухмыльнулся в ответ Джордж.

Софи захлопнула за собой дверь, оставив эту реплику без ответа. Джордж покачал головой. Женщины — это ходячее сосредоточение противоречий, и Софи не исключение. Она подпускает его ближе, а затем отталкивает, она требует, чтобы он исчез из ее жизни, но преодолевает полстраны, узнав о том, что он болен. Она ведет себя так, словно он ей не безразличен, а потом вмиг становится холодной и отстраненной.

Неудивительно, что у него раскалывается голова.

А особенно его раздражал тот факт, что холодный душ не возымел совершенно никакого эффекта на отдельные части его тела, особенно после его реакции на последний диалог с Софи.

Он надел чистые пижамные брюки и футболку и вышел в комнату.