Элен Кэнди - На языке любви

Подъехала «скорая помощь». Вынесли носилки. А через пять минут из машины вышел врач и сказал: «Девушка родилась в рубашке. Она жива, хотя и наглоталась воды...».

Джеймс зашагал к каюте Пенелопы. За дверью стояла тишина, и он тихонько постучал. Услышав ее голос, проговоривший что-то на испанском языке, Джеймс открыл дверь и зашел в каюту.

Пенелопа лежала на койке и равнодушно смотрела на качающуюся под потолком люстру.

— Привет... — сказал Джеймс и прислонился к стене, обитой панелями из красного дерева.

— Тебе не нужно здесь находиться... Ванесса может увидеть... — прошептала Пенелопа и натянула одеяло до подбородка.

Джеймс не мог отвести взгляда от девушки. Ее черные локоны разметались по белой подушке. На щеках горел румянец. Алые губы были слегка увлажнены. И Джеймсу очень захотелось до них дотронуться...

— Мы скоро приплывем в Барселону... — Джеймс посмотрел в иллюминатор, за которым синее спокойное море переливалось в прощальных лучах солнца.

— Ты скоро сойдешь в порту Барселоны... И мы больше не увидимся... — Пенелопа отвернулась от Джеймса, видимо не хотела, чтобы он увидел ее слезы.

— Я не прощаюсь с тобой! - Он присел на корточки перед койкой Пенелопы.

— Мне трудно сдержать слезы. Прости.

— Мне нужно тебе кое-что сказать... Мне кажется, что люблю тебя... Я не знаю, что такое любовь. Но когда я вижу тебя, мне хорошо... Я счастлив рядом с тобой, моя испанская девочка... Ты даришь мне улыбку, и вселенная переворачивается с ног на голову!

— Не оправдывайся. Я знаю, ты должен жениться...

— С Ванессой я никогда не чувствовал себя так хорошо. Наверное, потому, что не любил. Я никого до тебя не любил.

— Я переживу... дай мне только время.

— Пени, подожди меня немного... Я приеду. Я приеду за тобой.

В иллюминаторе показался берег. Й чем ближе яхта подплывала к нему, тем отчетливей становились видны дома. Вскоре вырос порт, показались люди и машины... Барселона...

— Жди меня, Пенелопа... - Джеймс повернул лицо девушки к себе и посмотрел ей в глаза. — Жди меня...

Она закрыла глаза, а он коснулся ее губ. Мягких, теплых, сладких и родных...

Пенелопа провела тонкими пальчиками по небольшой бородке, по тонким усам, стараясь запомнить его лицо.

Глаза... как мне будет не хватать твоих зеленых глаз, любимый...

— Уходи! — громко сказала Пенелопа. — Уходи! Иначе я заплачу, а я не люблю плакать на людях!

Джеймс поцеловал ее в щеку и, поднявшись, толкнул дверь. Но на пороге он обернулся и замешкался.

— Пени! — Он вернулся в каюту и присел на краешек койки. — Это тебе... — Джеймс снял с шеи тонкую цепочку, на которой висел медальон. — Надень его...

— Зачем, Джеймс... — Пенелопа закачала головой.

Но он пододвинулся к девушке, убрал на плечо длинные, черные как смоль волосы и застегнул на ней цепочку.

— Этот медальон принесет тебе удачу. Он не раз спасал мне жизнь... — Джеймс еще раз обнял Пенелопу, страстно поцеловал в губы и постарался запомнить ее взгляд.

Неизвестно, что будет со временем. Возможно, оно разбросает этих двоих по разным концам земли и будет препятствовать их встречам... Джеймс это понимал и очень боялся... Понимала это и Пенелопа, но уже готовилась смириться...

Она, по совету Хьюго, запомнит этого мужчину на всю жизнь, а в старости будет глядеть на море и вспоминать, как когда-то сердце подсказало ей, что на юго-западе ее ждет Любовь... Любовь всей ее жизни...

Яхта «Элеонора» причалила в порту Барселоны. Санти и Маноло спустили трап и быстро сбежали по нему. На палубе остановились пятеро — дядюшка Жозе, Вил в панаме, его подруга Лили, заплаканная Ванесса, прячущая глаза за солнцезащитными очками, и Джеймс.

— Спасибо за приятный отдых, Жозе! До скорой встречи! — Вил крепко пожал ему руку и, взяв чемодан, потянул за руку Лили.

Ванесса спустилась с трапа вслед за ними. Не проронив ни одного слова, она отошла как можно дальше от яхты и стала нетерпеливо ждать Джеймса, чувствуя, как приступ раздражения вновь охватывает ее.

— Мистер Грант, — сказал Жозе, убедившись, что их никто не слышит. — Прошу прощения. Я не знаю, как оправдать свой необдуманный поступок...

— Не стоит... Жозе, спасибо вам. Спасибо, что подарили мне три дня... три чудесных дня наедине с вашей племянницей. — Джеймс огляделся на палубе в поисках Пенелопы, но девушки, к его разочарованию, не было видно. — Передайте Пени, чтобы она меня ждала. Я вернусь за ней, как только позволят обстоятельства. Навалилось столько неотложных дел... Я постараюсь как можно быстрее справиться со всем и приехать. Передайте, пожалуйста, Пенелопе. Пусть меня ждет...

Жозе молча кивнул головой. Джеймс невесело улыбнулся ему и, взяв чемоданы, спустился по трапу.

Прильнув к иллюминатору, Пенелопа горько плакала. Она знала, что расставаться с ним будет тяжело, но чтобы так... Джеймс... Она видела, как он сошел с судна и остановился. Синяя рубашка обтягивала его рельефное тело... Русые волосы растрепались на ветру... А глаза... глазами он искал ее, Пенелопу, испанскую девочку...

Яхта уже отчалила от берега и стала медленно отплывать...

Джеймс, медленно идущий к ожидающей его Ванессе, вдруг обернулся, бросил сумки и побежал вдоль причала.

Пенелопа видела его, она знала, зачем он бежит...

Девушка быстро встала и вышла из каюты. Поднявшись на корму, Пенелопа помахала ему рукой...

Он остановился, тяжело выдохнул и улыбнулся.

— Люблю тебя... — шепнула девушка.

Она так хотела, чтобы ветер донес ее фразу до Джеймса.

— Жди меня... — ответил Джеймс и поднял ладонь ко лбу, защищая глаза от палящего солнца. — Жди меня, моя маленькая испанская девочка...

Была уже ночь, когда «Элеонора» подплыла к Маглеусу. Вдалеке показались маленькие одноэтажные домики. Только в двух из них горели окна, а именно у Маноло и Санти — их ждала пожилая мать, и в доме семьи Карденья.

Пенелопа, стоя на палубе и держась за стальные поручни, тяжело вздохнула. Но потом на ее лице показалась улыбка.

Вот я и дома... — сказала она себе.

Многое изменилось в ее душе. Теперь она смотрела на мир другими глазами. Казалось, прошла всего неделя, как она уплыла с дядюшкой Жозе, но она почувствовала, что утекла вечность.

Дотронувшись рукой до медальона, Пенелопа вспомнила Джеймса, вспомнила их поцелуй, первую встречу... И пообещала себе, что будет принадлежать лишь ему, англичанину Джеймсу Гранту...

— Пени, — на палубу поднялся дядюшка Жозе, — ты простудишься! - Он набросил ей на плечи свой пиджак. — Соскучилась по дому?

— Конечно, — ответила девушка и обняла Жозе. — Я никому не скажу, что произошло в Сижане.

— Почему? — Жозе явно волновался.

— Не хочу беспокоить маму, отца и деда Пако. Они будут сильно переживать. Да и тебе зачем ссориться с ними? Ведь если Карденья узнают о произошедшем, они больше никогда не пустят тебя на порог своего дома! — Пенелопа положила голову ему на плечо.