Мэри Кент - Одни в целом мире

— Я люблю это игру, — пробормотала она. — У меня есть все ее выпуски.

Ари показалось, что на его лице мелькнуло удивление.

— Рад слышать, — сказал он.

— Вы во что играете?

— Я не играю. Я работаю. Пытаюсь работать, — поправился он.

— Вы работаете на компанию, создающую программное обеспечение?

Джошуа потер виски, будто это движение могло унять явное раздражение, которое он испытывал.

— Я и есть эта компания.

От удивления губы Арианны приоткрылись.

— Вы создаете эти игры?

Он кивнул.

— Вот это да! — едва выдохнула она.

За два года самоизоляции Ари практически не выключала компьютер, он помогал ей отвлечься. Каждый день она несколько часов проводила за «Играми Джея», борясь с одиночеством и обретая в сложных перипетиях игры забвение от печальных воспоминаний. Игра представляла для нее нечто большее. Точно так же, как психиатр изучал ее поведение, она много времени тратила, размышляя о неведомом создателе игры, чувствуя в нем одинокую душу, столь же опустошенную, как се собственная. И теперь благодаря случайному стечению обстоятельств, после которых начинаешь верить в судьбу, она стояла рядом с этим человеком. Ведал он о том или нет, но Джошуа Брандт был частью ее жизнью в течение двух лет, а не двух дней.

— Я вас давно знаю, — не раздумывая, произнесла она, не сводя глаз со стопки дисков.

— Что вы хотите этим сказать?

— Джей — виртуальный герой, это ведь вы, правда? Он, как и вы, всегда одинок, преодолевает препятствия и отыскивает ключ к разгадке, пока еще не слишком поздно. По дороге он встречает много путников, которые обещают ему выйти из лабиринта, но только сбивают с пути, и он может заблудиться. Он побеждает только тогда, когда находит дорогу в одиночку.

Джошуа раздраженно пожал плечами.

— Ну и что? Не такой это плохой урок — узнать, что всего надо добиваться самому. Я никогда не испытывал симпатии к людям, которые сидят и ждут, что кто-то решит их проблемы.

— Вы хотите сказать, к таким людям, как я? — тихо проговорила она.

Он повернулся в кресле и в упор смотрел на нее.

— Нет, я не это хотел сказать.

— Но я, как вы сказали, два года сидела и ждала, что кто-то разрешит мои проблемы.

Джошуа открыл было рот, чтобы возразить, но только шумно вздохнул. Надо отдать ей должное — у нее фантастическая интуиция, отметил он про себя. А у него такого чувства нет. Они так отличались друг от друга, как только могут быть различны два человека.

— Подобные люди вызывают у вас легкое отвращение, правда, Джошуа? — прошептала Арианна. — Те из нас, кто нуждается в помощи, кто должен в кого-то верить, чтобы выжить. Поэтому вы не поцеловали меня вчера? Вы вдруг вспомнили, что я одна из пациенток Халстона?

Он уставился на свои руки, стиснул их на коленях, чтобы не потянуться к ней, но это было чертовски тяжело.

«Пропади все пропадом», — подумал он. Глаза его вспыхнули, он схватил ее за руку и усадил к себе на колени.

— Черт побери, вы слишком много думаете, Арианна, — проворчал он, его дыхание легким ветерком коснулось ее волос.

Его пальцы дотронулись до ее шеи, легко прошлись по волосам. Он привлек Арианну к себе, и едва она успела насладиться этим прикосновением, как его губы приникли к ее рту. «Господи, — думала она, — до чего же они нежные и вместе с тем сколько в них силы!» Позже она так и не могла решить, был ли этот поцелуй нежным или страстным. Но вместе с жаром его губ она чувствовала отчаянную дрожь его руки, обнимавшей ее шею. Казалось, в нем уживались два человека: один — подвластный страсти, и другой — отчаянно пытающийся держать себя в узде.

Она понятия не имела, как долго его губы не отрывались от се рта — это могло длиться секунды или вечность, — она только знала, что в эти мгновения какие-то дремавшие в ней силы пробудились и расправили мощные крылья.

Джошуа чуть-чуть отклонился, его жаркое дыхание обжигало ее припухшие губы.

— Вот почему я не поцеловал вас раньше, — глухо пробормотал он, — Не был уверен, что смогу остановиться.

Прижавшись головой к его плечу, Ари заглянула в его зеленые глаза, которые сейчас казались совсем черными.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — просто сказала она.

— Правда?

— Да, не хочу, — с упрямством ребенка заявила она.

Она и вправду походила сейчас на ребенка, поселившегося в чувственном теле взрослой женщины, решившейся на соблазн. Устроившись поудобнее на его коленях, она прижалась к его груди, так что у него перехватило дыхание.

— Ари… ради Бога…

Она обнимала его за шею, тонкие пальцы притянули его голову поближе к ее сладкому дыханию, нежному изгибу щек, к упругой груди, которая, казалось, разрывалась от желания.

Почти мгновенно струны его самоконтроля лопнули, словно бечевка воздушного змея под мощным порывом ветра, его сильные руки сомкнулись вокруг нее и привлекли к себе. В глубине его глаз мелькнула опасная тень, отразившая все, что творилось у него на душе. В его взгляде было столь неприкрытое желание, что она задрожала, и в этот момент он приник горячим ртом к ее губам, заставив ее отклониться назад.

Арианна прогнулась в спине чувствуя, как его рука, проникнув под ее свитер, легла на ее грудь, она застонала, изнемогая от желания. Ощутив в ладони тяжесть ее груди, Джошуа напрягся и вдруг резко оторвался от ее губ. Дыхание его стало прерывистым, веки были опущены, челюсти сжаты.

— Нам нужно остановиться.

— Остановиться? — ничего не понимая, повторила она.

— Ты еще не готова к этому.

Казалось, каждая клеточка ее тела отозвалась на звук его голоса. Остановиться, остановиться, стучало в висках. Вдруг Джошуа взял ее за талию и легко снял со своих колен, словно она была невесомой пушинкой. Прежде чем она успела слово вымолвить, он уже ушел.

«Но я уже готова», — хотела крикнуть Арианна, бессмысленно глядя на кресло, в котором он только что сидел.

«Все равно это потрясающе, — думала она, — когда тебя хочет такой мужчина». Эта мысль была столь непривычна, что все чувства Арианны пришли в смятение.

Джошуа снова уселся за компьютер, стараясь не обращать на нее внимания. Он хмуро всматривался в экран, челюсти его были сжаты, глаза метали молнии, но Арианна знала, что он злится на самого себя, а не на нее.

— Я никогда не испытывала ничего подобного, — бесхитростно сказала она, ей и в голову не приходило, что следует скрывать подобные вещи.

Он еще сильнее нахмурился, но не поднял глаз.

— Я говорю про поцелуй, — пояснила Ари, приняв его хмурый вид за непонимание.

— Можешь не объяснять, я понял, что ты имела в виду, — проворчал он, ближе придвигаясь к монитору, чтобы не видеть ее даже боковым зрением. — Только не рассказывай, что ни один мужчина прежде не целовал тебя.