Маргарет Уэй - Медная луна

Невдалеке, свесившись за борт, Брайан разговаривал с Бинди. Мальчик сидел в шлюпке и терпеливо ждал сигнала, чтобы поймать несколько любопытных экземпляров. Заметив сестру, Брайан оторвался от разговора и крикнул ей:

— Джоанна, будь осторожна. Спустись-ка лучше вниз.

Она кивнула, и все бы было хорошо, если бы в этот самый момент обиталище демонов не потревожили и не начался ад кромешный. Одна сильно перегруженная ветка, скрипя от тяжести, неожиданно треснула и переломилась. Летучие лисы градом посыпались вниз, тщетно пытаясь расправить свои уродливые, иссиня-черные перепончатые крылья. А те, кому это все же удалось, с шумом и писком понеслись в сторону корабля.

Джоанна завопила, от ужаса и отвращения, но ее крик потонул в оглушительном хлопанье крыльев над самой головой.

— О нет! — Девушка вскинула руки, пытаясь защитить лицо. Отвратительное зловоние заполнило ноздри, голова закружилась, и Джоанна, пошатываясь, шагнула назад, споткнулась обо что-то, упала, сильно ударилась головой и сползла под леером за борт, и все в какие-то доли секунд. Над деревьями пронесся ее леденящий кровь крик.

С обоих берегов незамедлительно раздалось ужасное шуршание, и крокодилы, до сих пор остававшиеся незамеченными, заспешили к берегу и бесконечной вереницей посыпались в воду. Поверхность тут же покрылась еле приметными бугорками. Неистово, почти бесшумно запищали летучие лисы. Джоанна едва долетела до воды, как Бинди, гонимый необоримым первобытным страхом, оказался рядом, схватил ее и затащил в маленькую шлюпку.

На палубе мужчины похватали винтовки и без остановки палили в воду. Пули с силой врезались в жадно клацающих челюстями чудовищ, однако не могли остановить дьявольского наступления. Один особенно голодный монстр с огромной черной пастью ракетой бросился вперед, остальные, казалось, довольствовались легкой добычей с деревьев. Брайан бессознательно шагнул к краю борта, собираясь прыгнуть вниз к сестре, в ходящую ходуном легкую посудинку. Ник подскочил и с такой яростью отшвырнул его назад, что тот молча повиновался и лишь покрылся мертвенно-белыми пятнами.

Крокодил продолжал двигаться к лодке — безжалостное орудие разрушения, способное раздавить ее в лепешку одним метким движением. Ник не спускал с него глаз, терпеливо выжидая решающего момента. Пара секунд — и он готов был стрелять, не сомневаясь, что выстрел попадет в цель, но для остальных это время показалось вечностью. Первоклассный стрелок, он полностью контролировал ситуацию, твердой рукой направляя ствол в цель под водой. Всеобщая паника не мешала ему прицелиться ровно на дюйм ниже двух бородавчатых бугорков, торчащих из воды. Попасть в движущуюся цель, да еще под водой и в светлое время суток, — непростая задача, однако Ник был на сто процентов уверен, что его выстрел размозжит чудовищу голову, и, как только оно появилось на поверхности, Ник сделал ответное движение, из ствола вырвался огненный столб, и смертельно раненный крокодил камнем пошел на дно.

Мэтт и Брайан, лихорадочно перебирая руками, втянули Джоанну и Бинди на борт. Лица у всех были бледными, как у привидений, и даже маленькие туземгы ошарашенно молчали, что было на них совсем не похоже. Джоанна неподвижно лежала на спине, не осознавая, кто она и где находится. Потом медленно открыла глаза и обвела склоненные над ней лица. Увидев Ника, девушка отчетливо поняла, в чьих руках ей суждено умереть, и покорно опустила ресницы. Его глаза метали огненные молнии, рот был плотно сжат, а на скулах яростно вздувались фиолетовые жилки.

Постепенно нервное оцепенение прошло, и ему на смену явились тошнота, и слабость, и страх — дикий, безумный страх, который не сравнить ни с чем.

— Джоанна! Джоанна! — Брайан энергично растирал ей руки. — До конца дней своих не забуду эту ночь! Господи! А если бы с тобой что-нибудь случилось!

— Все кончено, — выдохнула Джоанна и не узнала собственного голоса.

— Давай отведем ее вниз, надо снять мокрую одежду. Думаю, глоточек неразбавленного рома должен помочь. Черт возьми, я бы и сам не отказался! — Мэтт взволнованно склонился над девушкой. Его руки дрожали.

Потом они с Брайаном подхватили ее под руки и повели вниз, а Ник преспокойненько пошел прочь — высокий, мрачный чужак.

С этих пор все пошло иначе. До возвращения в Дарвин оставалось всего несколько дней, и мужчины спешно заканчивали съемку. А Джоанна почти не выходила из кают-компании, печатая стенографические записи, которые Брайан надиктовал раньше, более счастливыми вечерами на реке.

Большую часть времени Ник вел себя так, точно ее никогда не существовало. Хотя не он ли стоял над ней, держа стакан с успокоительным, в ту ужасную ночь, когда она дрожала и никак не могла забыться. Сначала Джоанна чуть не выбила стакан из рук у брата, холодея от одной мысли, что придется заснуть тяжелым наркотическим сном, а у Ника взяла, не решаясь спорить с этим грозным человеком.

Каждый день с тех пор всеми известными ей способами она пыталась вернуть прошлое, восстановить их прежние горько-кисло-сладкие отношения, но каждый раз натыкалась на холодный прием, а под ним — ни намека на сближение. Однажды в приступе слезливой жалости к себе она попробовала заручиться поддержкой брата, однако Брайан решительно встал на сторону Ника. Она слово в слово помнила все, что он сказал:

— Джоанна, все мы реагируем по-разному, каждый на свой манер. Ник, как правило, не ведает слова «страх», а тут ты перепугала его до чертиков. Дай ему время. Он обязательно придет в себя. Сомневаюсь, беседовали бы мы с тобой сегодня, если бы не Ник и его железные нервы. Мы. все отличные стрелки, но ты видела руки Мэтта, а мои собственные? Даже подумать боюсь, что могло бы случиться, если бы не Ник.

— Да, конечно, Ник у нас сверхчеловек, — сквозь зубы процедила Джоанна, а про себя подумала: «Нет, Ника, холостяка-одиночку, не настолько волнует чужая судьба, чтобы он мог испугаться до чертиков. А моя судьба и подавно».

Три длинных дня и ночи Ник подчеркнуто ее игнорировал, и постепенно ее нервы начали сдавать. Она почти ничего не ела и таяла на глазах. По ночам часами лежала без сна, тщетно борясь с ужасными воспоминаниями, мучаясь одними и теми же бесконечными кошмарами и новым для нее чувством полного одиночества. А когда наконец засыпала прерывистым, беспокойным сном, наступал новый день, и все повторялось.

Лишь Мэтт не бросал девушку в беде, пытаясь развлечь посторонними разговорами, хотя Джоанне мучительно хотелось побыть одной, в тишине залечить кровоточащие раны. После ужина она обычно оставляла мужчин на палубе за тихой беседой, буквально приводящей ее в бешенство своей непринужденностью, а сама спускалась в кают-компанию и до ночи вертела в руках книгу, чаще всего вверх ногами, планируя долгие объяснения с Ником. Сколько же ей еще терпеть, что он смотрит сквозь нее, точно она пустое место! Давно пора ее простить, стоит только представить, что она пережила в реке той ужасной ночью.