Рини Россель - Любимый, единственный... друг

И вообще, признайся, сколько лет ты боролась с этой самой правдой? Большую часть своей жизни! Так контролируй чувства ради него, учитывая, сколько добра он тебе сделал! А через неделю можешь отправляться в Сент-Луис. Только учись быть более осмотрительной — пиши ему письма или звони, но никогда не приближайся!..

Ким опустилась на ступеньки и разрыдалась. Она не могла больше сдерживать страстное желание очертя голову броситься в объятия Джекса.

Нет, нельзя поддаваться чувствам. Нужно спрятать свою слабость. Девушка выпрямилась во весь рост.

— Джекс не узнает правду, а иначе я потеряю больше, чем сможет вынести сердце.

...Внезапно проснувшись, Ким зевнула и посмотрела на часы: два тридцать. Надо же, ведь задремала всего полчаса назад... Что могло ее разбудить? Уж точно не Джекс — он вернулся еще около одиннадцати. Девушка видела в окно, как открылась и закрылась дверь гаража, слышала знакомые шаги на лестнице, а потом ворочалась с боку на бок до половины второго, пока наконец не уснула.

— Замечательно... — проворчала Ким.

В животе заурчало от голода. Понятно, ведь целый день она была занята подготовкой к предстоящему совещанию, а затем ей уже было не до еды.

Ким надела шелковый халат, при ярком освещении открывавший больше, чем позволяет скромность, но вполне пригодный для того, чтобы сбегать на кухню посредине ночи, тихонько вышла из комнаты и направилась к лестнице. Она удивилась, увидев в гостиной Джекса, сидящего на кушетке перед камином в одних только домашних брюках. Отблески пламени освещали мышцы его торса, сильные руки и широкую спину. Что могло беспокоить его настолько, чтобы лишить сна? Неужели встреча с японскими бизнесменами?

Нахлынувшее сочувствие и беспокойство не позволили Ким повернуться и уйти.

— Эй!

Он моргнул, как будто только что очнулся.

— Что-нибудь случилось?

Джекс нахмурился.

— Я разбудил тебя?

— Не думаю, — Ким схватилась за перила, чтобы не упасть — так дрожали колени. — Я проснулась от голода. А ты обедал?

Мужчина пожал плечами.

— Думаю, я ел что-то... не могу вспомнить.

Способность Джекса погружаться в дела настолько, чтобы забыть про еду и сон, была одной из самых милых его черт. Забавно, но, за исключением этого, нелюдимый парень, которого она знала в детстве, изменился до неузнаваемости, превратившись в невероятно привлекательного мужчину.

— Давай приготовим сэндвичи с ростбифом? Послушай, ты же большой мальчик — пойми, нужно поддерживать силы.

Она направилась на кухню, и он, поколебавшись, пошел следом. Девушка пыталась вести себя как ни в чем не бывало.

— Очень насыщенный был день... Уверена, тебе понравится план, который я составила: несколько загородных прогулок, которые годятся для всех. А с тем бюджетом, который вы выделили, предела возможностям практически нет!

Непринужденно болтая, Ким упорно старалась смотреть в сторону, но один раз все же взглянула на Джекса — и немедленно потеряла ход мысли.

— Мы будем ужинать или рассматривать мой торс? — с недоумением спросил мужчина, включая свет.

О боже! Она отвернулась, чтобы скрыть краску на щеках, и направилась к холодильнику. Но, даже засунув туда голову, Ким не смогла бы охладить пылающие щеки.

— Сиди, а я все сделаю. Хочешь попить чего-нибудь?

— Дай достану.

Низкий, бархатный голос звучал угрожающе близко. Она не осмелилась обернуться.

— Не надо. Ты устал.

— И ты тоже.

Девушка вздохнула — при желании Джекс мог быть очень упрямым. Не споря, она взяла контейнер с остатками ростбифа и осторожно повернулась, словно щитом заслонившись от него стеклянным блюдом. По крайней мере, так безопаснее.

— Хорошо, если ты настаиваешь, достань приборы и хлеб. Неплохо бы выпить чашку чая.

Ким нарезала тоненькими ломтиками мясо для сэндвичей, чувствуя себя неловко в наступившей тишине — в голову немедленно полезли непрошеные фривольные мысли.

— Ой!

— Что случилось?

— Дура! Дура! — девушка сунула окровавленный палец в рот.

— Порезалась?

Она кивнула, посасывая рану.

— Ну, перестань! — Джекс взял ее за руку. — Дай посмотреть!

— Это ерунда! — кровь потекла на ладонь.

— Необходимо наложить швы. Думаю, лучше поехать в больницу.

— Не глупи! Все в порядке.

Джекс обернул ей палец бумажным полотенцем.

— Мы едем в больницу.

— Ты можешь ехать, если хочешь, а я — нет. И не такое бывало, и все равно проходило само, — возразила Ким. — А как насчет тебя, мистер «у меня не сломана рука»? Ты-то пошел к врачу только через неделю, когда уже пальто не мог надеть!

— Мне было двенадцать, и я был упрямым болваном. А ты — взрослая женщина и должна понимать...

— Я и понимаю. Рану нужно продезинфицировать и завязать.

— Вот возьму тебя за шиворот и засуну в машину.

— Прежде чем прибегнешь к грубой силе, знай: ты не прав, — с издевкой заметила девушка.

— Потеряешь сознание от потери крови — узнаешь, кто не прав.

— Отлично, если не хочешь принести бинт и антисептик, я сделаю это сама. Большое спасибо.

— Ну, сядь, я принесу.

— Наконец-то! Чем быстрее найдешь их, тем быстрее мы возобновим приготовление сэндвичей.

— И все-таки повторяю — нужны швы...

— Замолчи, Джекс. Я серьезно! — Ким ужасно злилась на себя: ну не тупица ли? Резать с закрытыми глазами? — Только принеси, что просят, и замолчи.

Мужчина стиснул зубы: было заметно, как он раздражен.

— По крайней мере, держи руку повыше, пока не вернусь.

— Буду держать! Буду! Иди уже! — она плотнее прижала бумажное полотенце к ране. — Знаешь, я ведь не твой ребенок!

— А я не твой чертов папаша, — бросил он в ответ.

Она поставила локоть на спинку стула.

— Выше некуда, — проворчала Ким в пустоту. — Теперь доволен, Джекс?

Навряд ли, ведь ты только что накричала на него из-за упрямства и детской боязни иголок...

Разозлившись на свой паршивый, вспыльчивый характер, девушка сбросила бумажное полотенце и с силой ущипнула себя за руку.

— Вот тебе за то, что ты такая злюка!

...Н-да, превосходный день, лучше не придумаешь! Сперва эта странная сцена в его офисе, затем бессонная ночь перед камином, когда он вынужден был таращиться на пламя, словно психически больной в ступоре... Ну, и в завершение всего появление обольстительного ангела в прозрачном халатике.

— Ты вконец испорчен, парень! — Джекс достал из аптечки спирт, ватные шарики и коробку с бинтами. — А точнее, наказан чем-то похожим на коварную пытку водой. Ритмично падающие капли — одна за другой — медленно сводят с ума.

Он вернулся в кухню и вновь поразился тому, насколько хороша Ким. Растрепанные рыжие волосы, сонное веснушчатое личико, великолепные глаза... И этот треклятый наряд.