Элеанор Браунлей - Голос сердца

— Тогда оставь все как есть и жди, что будет дальше.

Нина не ответила. Фрэнсис сказала о том, что раньше не приходило ей в голову. Действительно, каково ей будет в роли внучки Патриции Росситер? Может быть, на самом деле не стоит ворошить прошлое? Но Нина инстинктивно чувствовала, что, независимо от ее воли, скоро этот секрет перестанет быть тайной для окружающих. Начнутся перешептывания, недомолвки, косые взгляды. Нет, наверное, стоит ей самой сделать первый шаг, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию.

— Нина, пожалуйста, не молчи.

— Не волнуйся. Я не подсчитывала в уме деньги Патриции.

Фрэнсис наконец улыбнулась.

— Я не рассчитывала на подобный ответ.

— Значит, ты хочешь, чтобы я выкинула из головы эту проблему и подождала, пока будет найдено последнее завещание, в котором я упомянута? — Нина поцеловала мать в щеку. — Я бы с удовольствием поступила так ради тебя, но не могу.

— Ты приняла решение?

— Нет. И в том, что я ответила отрицательно, нет ничего плохого. Таков мой ответ, хотя людям и не нравится, когда им отказывают. — Ника произнесла это с шутливой интонацией в то время, как они отвернулись от окна и направились на кухню, чтобы вымыть посуду. — Такой ответ пришел мне в голову вчера и показался правильным, но теперь я не уверена, что он окончательный. Я должна спокойно поразмыслить над всеми последствиями своего решения и только тогда прийти к определенному выводу.

Две недели спустя, субботним утром, Беннет Уортон и Оливер Уотсон вышли из здания на Пятой авеню, где находилась квартира адвоката. Отказавшись от предложения привратника вызвать такси, они перешли улицу и двинулись в направлении центра города. Было прохладно, но заметно теплее по сравнению с недавними холодами.

— Доктор рекомендовал проходить как минимум милю пешком каждый уик-энд, — поделился с коллегой Оливер, когда они переходили Семьдесят девятую улицу. — Я не имею ничего против физической нагрузки, и, кроме того, меня весьма согревает мысль о том, что в миле от моей квартиры находится отель «Плаза».

Бен рассмеялся, оценив по достоинству чувство юмора своего пожилого спутника.

— Мы пропустим по рюмочке, когда дойдем до «Плазы», — сказал он. — Я хочу поговорить с вами о наследстве Росситер.

— А-а, — протянул Оливер, заметно помрачнев. — Последнее завещание до сих пор не нашли?

— Существует ли оно на самом деле?

— Конечно. Почему вы спрашиваете?

— Нина Своуп во время нашей встречи высказала интересную мысль. Нина предположила, что у Патриции перед смертью помутился рассудок и она выдумала всю эту историю с новым завещанием.

— Если бы речь шла о любой другой женщине, это было бы вполне возможно. Но Патриция… — Оливер отрицательно покачал головой.

— Тогда почему же завещание до сих пор не найдено?

— Терпение, Беннет, терпение.

— Оливер, вы прекрасно понимаете, что я готов ждать бесконечно, но беспокоюсь о соблюдении закона.

— Вы правы. В течение девяти месяцев со дня смерти Патриции должны быть уплачены налоги на наследство, и пока вопрос о наследстве будет оставаться открытым, мы обязаны представлять налоговую декларацию, — вздохнул Оливер. — А поскольку эти вопросы, как и другие, связанные с имуществом, входят в ваши обязанности, то естественно, что вы заинтересованы урегулировать вопрос о наследстве как можно скорее.

— Судя по всему, это случится не скоро.

— Да, но мы независимо ни от чего получим хороший гонорар. В соответствии с законом вам идут пять процентов от первой сотни тысяч долларов, четыре процента от следующих двухсот тысяч долларов и так далее.

Следующий квартал спутники проследовали молча. По пути им попадались прогуливающиеся туристы, семьи, направлявшиеся в музей «Метрополитен», целеустремленные любители спортивной ходьбы и бега трусцой. Наконец Бен собрался с мыслями и прервал молчание.

— Я пытался определить размеры наследства Патриции. Приблизительная сумма, с учетом недвижимости, составляет четыре с половиной миллиона долларов.

— Около того, — кивнул Оливер. — Но не забудьте о ее драгоценностях, коллекции живописи, ценных бумагах и мебели. Все это было приобретено до того, как цены на антикварные вещи, картины и драгоценные камни стали безумно высокими.

— Тогда почему же Нина Своуп не хочет объявить себя единственной наследницей Патриции?

— Трудно сказать, — задумчиво ответил Оливер. — Может быть, она не хочет иметь ничего общего со своей бабушкой.

— Вряд ли. И если бы это было на самом деле так, я думаю, что Нина сразу бы сказала мне, что рада, что старуха умерла и она не хочет ничего знать о ее деньгах, — сказал Бен. — Вряд ли Нина спустя столько времени питает к Патриции недобрые чувства. И кстати, вы не знаете, каким было финансовое положение Своупов?

— Думаю, что их можно назвать довольно богатыми людьми. Пол был преуспевающим финансовым советником, но они с супругой не любили пускать деньги на ветер, они редко появлялись в обществе. У них с Фрэнсис не было больших амбиций.

— Вы были с ними знакомы?

— Немного, — на губах Оливера появилась улыбка. — Помню зиму, лет двадцать назад, когда мы с Джорджиной посещали какое-нибудь благотворительное мероприятие, то обязательно оказывались за одним столиком с Полом и Фрэнсис. Забавно.

— Вы тогда знали…

— Нет.

Опять наступила пауза. До Семьдесят второй улицы ни один из спутников не произнес ни слова. Наконец Оливер заговорил:

— Чтобы ответить на ваш вопрос, скажу, что у родителей Нины было достаточно денег, чтобы жить в этом очень дорогом городе, дать дочери возможность учиться в частных школах и много путешествовать. Но они никогда не выставляли напоказ свое богатство.

— Патриция мне говорила, что фирма Нины процветает.

— Знаю, и это означает, что она не нуждается в наследстве только для того, чтобы поправить свое финансовое положение, — Оливер внимательно посмотрел на Бена. — Как вы считаете, Нина может передумать?

— Возможно, — сохраняя непроницаемое выражение лица, ответил Бен.

— А вы не думали о том, чтобы как-то… повлиять на нее?

— Оливер, это было бы неэтично.

— Очень рад услышать такой ответ. Мы оба знаем, что, когда речь идет о больших деньгах, некоторые адвокаты готовы принести себя в жертву ради высокой цели.

— Мне было бы очень приятно встретиться еще раз с Ниной Своуп.

— Но вы не собираетесь этого делать?

— Я не могу встречаться с Ниной только для того, чтобы оказать на нее давление и заставить выполнять нашу волю в вопросе, касающемся наследства. Я никогда не играл с женщинами в кошки-мышки и не собираюсь делать это сейчас. Кроме того, — добавил Бен, улыбнувшись, — мне бы вряд ли удалось провести Нину. Она бы сразу догадалась о моих намерениях.