Элеанор Браунлей - Голос сердца

— Если Патриция хотела подшутить над нами, ей это удалось, — заявила Беба Поуст. — Даже те, кто хорошо ее знал, время от времени поражались ее изобретательности. Помню, как…

«Не думай о проблеме, и она решится сама собой». За последние недели Нина столько раз мысленно повторяла эти слова, что почти поверила в их справедливость. Тогда почему же сейчас ей вдруг стало не по себе? Почему она внушила себе, что вопрос о наследстве Патриции Росситер решится легко и просто? Нина начала понимать, что вскоре ей придется распрощаться с ролью постороннего наблюдателя и начать действовать.

Конечно, ей было легко сказать, что она не нуждается в наследстве Патриции и что с нее достаточно подаренных ею драгоценностей. Патриция в какой-то степени заслужила подобное решение своей внучки. И не потому, что она, родив ребенка, отдала его чужим людям, потому, что не хотела общаться ни с ним, ни с его семьей в течение стольких лет. И когда Патриция решила объявить о себе, было уже слишком поздно, своим поступком она только внесла смятение в душу Пола…

Как Нина ни пыталась оправдать свое поведение, она понимала, что от ее решения может зависеть не только ее собственная жизнь, но и судьба многих других людей.

Да, Нина на самом деле была хорошо обеспечена и не нуждалась в деньгах, но этого нельзя было сказать о других людях, рассчитывающих на свою долю в наследстве Патриции. В большинстве своем это были пожилые люди, озабоченные либо болезнями, либо серьезными финансовыми проблемами. Обязана ли она теперь выполнять обещания своей бабушки, с которой разговаривала всего лишь один раз?

Да, обязана! Нельзя отказать человеку, который нуждается в твоей помощи! Тем более, что все эти люди чем-то заслужили расположение и благодарности Патриции. Ее бабушка умела считать деньги и не стала бы давать направо и налево щедрые обещания малознакомым людям.

От этой мысли Нина даже вздрогнула, казалось, что на нее снизошло просветление и все наконец для нее встало на свои места.

Нина поднялась с кушетки, заставив Таше недовольно взвизгнуть. Марисса удивленно посмотрела в их сторону.

— Что случилось, милая? — озабоченно спросила она.

— Мне надо позвонить, иначе будет слишком поздно, — стараясь говорить ровным голосом, объяснила Нина и спустила Таше на пол. — Ты — очень милая собачка, но теперь иди к своей мамочке. Надеюсь, вы меня извините? — обратилась она к присутствующим.

Выходя из комнаты, Нина услышала слова Бебы Поуст, сказанные вполголоса:

— Бедная девочка! Наверное, мы утомили ее своими разговорами о Патриции. Жаль, что Нина не была знакома с ней и даже не подозревает, какой замечательной женщиной была Патриция.

Несмотря на свое возбужденное состояние, Нина едва не рассмеялась вслух. Интересно, какое было бы выражение лица у миссис Поуст, если бы Нина вдруг объявила о том, что Патриция Росситер приходится ей родной бабушкой?

Нина обнаружила телефонный аппарат в просторном вестибюле рядом с гардеробом и ванной комнатой для гостей. Нина сняла серьги, села за маленький столик и набрала номер.

Она уже звонила Бену в начале вечера, но разговор сложился тогда не очень удачно. Бена только что поместили в палату, напичкали лекарствами, и ему было не до светских бесед.

Сейчас Нина надеялась на более успешный разговор.

— Я вас не разбудила? — спросила Нина, услышав голос Бена. — По вашему тону я чувствую, что вам стало лучше.

— Рад это слышать, вообще-то я чувствую себя, как боксерская груша после разминки чемпиона-тяжеловеса, — пошутил Бен. — Я хорошо выспался, и мне действительно стало лучше, хотя все сильно болит.

— Вы что-нибудь ели? — поинтересовалась Нина.

— Да. Эллиманы прислали своего дворецкого, который привез мне кое-какие вещи и термос с супом. Спасибо за то, что вы им позвонили.

— Мне было несложно выполнить ваше поручение, и надеюсь, что Эллиманы прислали вам крепкий куриный бульон.

— Нина, у вас замечательный тембр голоса. Вам никогда не предлагали поработать диктором на радио? Хотя с вашей внешностью можно попытаться и на телевидении…

— Никогда, — рассмеялась Нина. — И спасибо за комплимент.

Сердце ее учащенно забилось, она мысленно сосчитала до трех и приступила к главному.

— Я хотела спросить вас… как вы относитесь к свежей осетрине, сливочному сыру с луком и русскому кофейному торту?

— Вы собираетесь прислать мне все это?

— Не совсем так. Если вы не против, завтра кто-нибудь подвезет меня и корзинку с вкусными вещами до больницы. Затем, если позволят врачи, мы отвезем вас домой, и я приготовлю обед. Что скажете?

— Я чувствую себя очень важной персоной.

— А после обеда мы с вами поговорим, — добавила Нина.

— Этот разговор касается нашей первой встречи?

— Отложим разговор до завтра, сейчас вам надо отдохнуть, — уклончиво ответила Нина. — Обещайте, что хорошо выспитесь и не станете смотреть старые фильмы ужасов по телевизору.

— Я никогда не смотрю фильмы ужасов в одиночку, — рассмеялся Бен.

— Моя мама бы сказала, что у нас обоих был сегодня напряженный день. И я вам открою одну маленькую тайну, — добавила Нина. — Сидя в машине там, на шоссе, я решила позвонить вам в понедельник по возвращении в Нью-Йорк, и вдруг вы оказались совсем рядом.

— Слегка помятый, но по-прежнему в здравом уме и рассудке, — мягко пошутил Бен. Беседа с Ниной доставляла ему огромное удовольствие.

— Не сомневаюсь, что врачи поставят вас на ноги, а завтра нас ждет замечательный обед. С нетерпением буду ждать встречи с вами.

— Может, вы хотя бы намекнете на то, о чем собираетесь поговорить? Мне тогда было бы о чем поразмышлять перед сном.

— Хорошо, — согласилась Нина. — Но я сделаю это только потому, что хочу немного поднять вам настроение. Перед тем как принять какое-либо решение, я долго и тщательно все обдумываю.

Возвращаясь в гостиную после разговора с Беном, Нина лицом к лицу столкнулась с Кимбаллом Хьютоном. Ким надевал пальто, и с секунду они простояли молча, не сводя глаз друг с друга.

— Желаю вам благополучно добраться до Нью-Йорка, — наконец сказала Нина.

И как она могла раньше думать, что Кима не интересуют женщины. Нельзя сказать, чтобы он нравился ей, и, кроме того, Нина почти физически ощущала стальной панцирь, в который заковал себя Ким, теперь она вдруг поняла, что есть немало женщин, которые хотели бы попытаться пробить эту броню, но они зря рассчитывали на успех. Интересный выдался денек!

— Минутку, — остановил ее Ким, когда Нина сделала шаг, чтобы пройти, — вы не согласились бы как-нибудь пообедать со мной? Я думаю, что у нас нашлось бы немало общих тем для разговора.

Нину охватило беспокойство. Неужели он знает? Может быть, Ким стоял за дверью и слышал их разговор с Беном? Хотя и сама Патриция, в минуту откровения, могла рассказать ему обо всем, и Ким решил приберечь информацию до удобного случая. Все может быть. Но Нина знала, что ей ответить.