Элеанор Браунлей - Голос сердца

— Я действовала, исходя из сложившейся обстановки, — наконец нашлась она, радуясь, что в комнате было темно. — У меня никогда не было мимолетных романов, даже в те времена, когда было принято менять любовников как можно чаще. Два моих серьезных романа закончились, когда подошел момент заговорить о браке. Видимо, я чем-то не устраивала их в качестве жены.

— Просто тебе попались дураки, — прокомментировал Бен.

— Видишь ли, я обычно говорю то, что считаю нужным, и не собираюсь быть лицемеркой, чтобы хорошо устроиться в жизни, — Нина выдавила из себя улыбку. — Я думаю, что ты сам это понял, иначе бы не спрашивал.

— Я не хочу, чтобы ты подумала, что я решил устроить тебе допрос с пристрастием, — заверил ее Бен. — И те мужчины не стоили тебя, как ты теперь понимаешь.

— Я не ожидала услышать от тебя подобное, — выдохнула Нина.

— Неужели ты могла подумать, что я пытаюсь обнаружить в тебе какой-то недостаток? — спросил Бен. — Я пытался сказать тебе, чтобы ты забыла о всех прошлых страхах и неуверенности в себе, потому что больше они не будут беспокоить тебя.

Несколько часов спустя Нина сидела за своим письменным столом, пытаясь расслабиться после напряженного утра. Она продала несколько подушек, резных рамок для картин и очень дорогой набор флакончиков для духов из хрусталя, отделанных серебром. Один из посетителей салона пригласил ее пообедать вместе, а второй намекнул на то, что хотел бы, чтобы Нина приняла участие в организации ярмарки во время рождественского шоу. Утро оказалось очень плодотворным, хотя и несколько насыщенным для последнего дня рабочей недели, но мысли Нины сегодня занимали не вопросы бизнеса, а исключительно Уортон.

Она отдавала себе отчет в том, что Бен может изменить ее жизнь гораздо сильнее, чем наследство Патриции. В конце концов деньги — это всего лишь деньги.

Было бы очень приятно, если бы они смогли позавтракать вместе, но Бен спешил на важную встречу. Перед тем как покинуть ее квартиру, он сказал, что является советником частной компании, специализирующейся на изготовлении персональных компьютеров. Полгода назад эта преуспевающая фирма оказалась в буквальном смысле обезглавленной, когда ее руководители погибли во время пожара. Нина размышляла о том, как нелегко приходится Бену, имея на руках две такие проблемы: эту компанию и наследство Патриции, когда зазвонил телефон:

— А я как раз думала о тебе, — сказала Нина. — Как прошла встреча?

— Я не очень-то доволен, предпочел бы позавтракать с тобой. Ну ничего, увидимся позже. Как у тебя дела?

— Встреча за встречей, и у меня будет ленч с Дэйной. Мы должны поговорить о моей будущей книге, — ответила Нина, чувствуя, что Бен что-то недоговаривает. — Бен, ты мне хочешь сказать что-нибудь еще?

— Тебе нужно быть готовой к дальнейшему развитию событий, — отрывисто произнес Бен, и сердце Нины тревожно сжалось. — Только что позвонил Оливер Уотсон. Из Калифорнии поступил окончательный ответ — документов, свидетельствующих об усыновлении твоего отца, не существует.

Нина в этом не сомневалась, но сейчас не стоило напоминать о том, что она говорила Оливеру и Бену, что таких документов никогда и не было. Патриция поступила предусмотрительно, написав письмо, в котором она подтверждала, что приходилась матерью Полу Своупу, ведь официального усыновления не было и в свидетельстве о рождении стояли имена Джералда и Эвы Своупов. Как ни странно, но до сих пор Нина не верила, что вся эта история имеет отношение к ней. Но теперь все изменилось.

— Нина, ты слушаешь?

— Да, мне просто надо было прийти в себя, — ответила Нина, откликаясь на заботу, которая была слышна в голосе Бена. Он будет рядом с ней, он не бросит ее, когда ей будет трудно. — И… что мы теперь будем делать?

— До понедельника отдыхать. В начале недели мы встретимся с Оливером и начнем подготовку необходимых документов, чтобы ты — единственная прямая родственница Патриции — могла заявить официально свои права на ее наследство.

Две недели спустя, теплым и душным утром Нина, прижимая к себе два пакета с обувными коробками, сумочку и зонтик, открыла дверь своего демонстрационного зала. Она быстро вошла внутрь, заперла дверь и вздохнула с облегчением, как будто добралась до неприступной крепости.

— С меня хватит, хватит, хватит! — прокричала Нина, опускаясь на кушетку и обращаясь к двум стэффордширским собачкам, стоявшим на лакированном столике. — Я первый раз в жизни с ненавистью вспоминаю поход в обувной магазин и это вина Мариссы. Нет, Марисса здесь ни при чем. Это все проделки Патриции. Зачем ей было нужно сколотить такое состояние, спрятать завещание и заставить меня объявить себя наследницей!

Нина покачала головой и улыбнулась. Все-таки неплохо, когда работаешь одна. Можно сказать, что хочешь, выплеснуть свое раздражение, даже бросить какой-нибудь небьющийся предмет на пол и никто тебя не осудит.

Чувствуя, что начинает понемногу успокаиваться, Нина устроилась на кушетке поудобнее и начала перебирать в уме подробности сегодняшнего утра.

Из всех ее подруг только Марисса могла составить подходящую компанию для похода в обувной магазин. У Кей был не только тот же самый размер, что и у Нины, но и вкусы их практически совпадали. Селия покупала свои безумно дорогие и отлично сделанные туфли за полцены по договору с какой-то фирмой и о подробностях этой сделки предпочитала помалкивать. Оставалась только Марисса, которая к тому же носила обувь на высоком каблуке и размер ноги у нее был меньше, чем у Нины, и это означало, что между ними не возникнет спор из-за обладания какой-нибудь особо приглянувшейся обеим парой туфель.

Сегодня они встретились в очень дорогом салоне под названием «Софи-Матильда». Владелица магазина — Эликс Спейер — открыла его немного раньше, чтобы Нина и Марисса могли сделать покупки до начала рабочего дня в своих офисах. Когда Эликс, которая училась с Ниной в одной школе, отошла в кладовую, Марисса, только что вернувшаяся из деловой поездки в Сан-Франциско, потребовала сообщить ей последние новости. Обычно обе женщины встречались регулярно, чтобы пообедать и поболтать друг с другом, но в последнее время были чересчур заняты, а сейчас представилась удобная возможность обсудить все то, что их волновало.

— Ты хочешь сказать, что оценщики до сих пор работают на Парк-авеню? Немыслимо! Я понимаю, что они должны действовать с предельной тщательностью, но это переходит всякие границы! — воскликнула Марисса, примеряя летние сандалии.

— Полностью с тобой согласна. Я сказала Бену, что они пробудут там еще полгода, — ответила Нина, прохаживаясь по покрытому ковром полу в черных лодочках на низком каблуке. — Сначала он находил ситуацию забавной, но сейчас и ему не до смеха.