Роузмери Гибсон - Рождественская сказка

Кивнув, Бет открыла морозильник и изменилась в лице.

— Ты, очевидно, очень любишь фруктовые пирожные, или это случайность? — спросила она, подозрительно глядя на Джеймса. — Морозильник совершенно забит ими.

— Да? — Он тревожно посмотрел на нее. — Гм, и сколько их там?

— Семь, нет, восемь. — Бет давилась от смеха. Неужели обнаружилась тайная страсть Джеймса? — По-моему, тут еще одно наверху, — нащупала что-то Бет и вынула батон хлеба.

— Видишь ли, моя мама обожает их делать. Я эти пирожные люблю с детства, и теперь каждый раз, когда мы встречаемся…

— Она готовит тебе пирожные, — еле сдерживаясь от смеха, закончила Бет, — а ты запихиваешь их в морозильник!

Взяв поднос, она последовала в комнату за Джеймсом.

— Это моя вина, — пробормотал он. — Мне действительно давно следует сказать ей об этом, но…

— …это требует такта и дипломатии, — искренне подсказала Бет.

Она осторожно поставила поднос на низкий стол у софы и села.

— Что-то вроде того, — согласился Джеймс, улыбаясь и протягивая ей кофейник.

Подойдя к огромным окнам, он постоял немного, любуясь огнями города, а затем задернул шторы.

— Ты всегда жил в Лондоне? — поинтересовалась Бет, разливая кофе.

— Я воспитывался в Кенте — небрежно ответил Джеймс, присоединяясь к ней. — Исключая короткий период пребывания в Винчестере, когда я был женат, большую часть сознательной жизни я прожил в Лондоне. Не люблю частые переезды.

Бет уставилась на него округлившимися глазами.

— Я не знала, что ты был женат.

— Это было давно, — просто сказал он.

На секунду Бет подумала, что продолжения не будет, но он повернулся к ней и спокойно добавил:

— Я сделал ошибку, Бет.

Ошибку, которую, по-видимому, он не собирался повторять. Бет показалось, что именно это она прочла в глубине его глаз.

— Ты перестанешь так смотреть на меня и делать трагические глаза? — Он мягко дотронулся до ее подбородка. — Я был очень молод тогда. Мужское начало взяло верх — и меня словно в омут затянуло, вот и все. Но обошлось без лишних потерь.

От мимолетной ласки Бет покраснела. Но снова улыбнулась, пряча свои сомнения. Как бы он ни отрицал своих переживаний, как бы ни утверждал, что смог легко освободиться от этого брака, Бет ни на секунду ему не поверила. Вряд ли тут обошлось без душевной травмы.

— Как раз перед тем, как я ушел с работы, мне звонила Каролина, — проговорил Джеймс, протягивая руку за чашкой кофе.

— Да? — машинально переспросила Бет, удивляясь, что он не упомянул об этом раньше.

Значит, обсуждение его брака решительно закрыто. Даже если бы Бет осмелилась задать вопросы, вертевшиеся в ее голове, они остались бы без ответа. Но как ни старалась, она не могла не интересоваться этой призрачной незнакомой женщиной из прошлого, которую Джеймс однажды так любил, что полностью ей доверился.

Бет стало не по себе. Видимо, он никогда больше не собирается связывать себя обязательствами в отношениях с женщинами.

— Майк выздоравливает, выглядит прекрасно, собирается пробыть в госпитале еще недели две. Реабилитация займет от недели до десяти дней, и тогда он сможет вернуться.

— Каролины не будет еще около месяца? — очнулась Бет. Несколько дней она могла бы справиться. Может, неделю. Но видеть Джеймса с утра до вечера — во время завтрака, после душа со все еще влажными и взъерошенными волосами, заботящимся о Тимми, — делить с ним дом еще месяц!.. — У меня недельный отпуск после Рождества. — Она избегала его взгляда.

— Отложи его.

— Как и последние три раза? — сухо напомнила Бет.

Так же она отменяла свои планы на выходные. Причем каждый раз, несмотря на внутренний протест, никогда не возражала по-настоящему. Сделав над собой усилие, она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза.

— Извини, Джеймс, но… — Она замолкла.

— Но?.. — Поставив чашку с блюдцем на стол, Джеймс откинулся назад, кладя руку на спинку софы за ее головой. — Ты ведь уже убедилась, что можешь достаточно умело заботиться о Тимми, правда?

Неслыханное нахальство!

— Нет, не убедилась, — немедленно начала отрицать Бет, но, увидев знакомый блеск в глазах, поняла, что опять попалась на крючок.

— Испытательный период ты прошла вполне удовлетворительно.

Бет вздрогнула. Дразнящие глаза гипнотизировали. На самом деле она очень сомневалась в своих достижениях на этом поприще.

— Так решено, а? — мягко надавил он.

— Да, — неуверенно пробормотала Бет, вдруг ощутив, как его рука легла на ее плечо и начала нежно массировать онемевшие мышцы. Все вокруг стало зыбким.

— Мазь помогла?

— Ммм… — Она была окутана усыпляющей пеленой нереального мира, где было так просто положить голову на его крепкую грудь, обвить руками шею. Ее глаза, наполовину закрытые, видевшие лицо Джеймса словно в увеличенной проекции, остановились на его губах. Как просто преодолеть эти несколько дюймов…

Бет отчаянно прорвалась сквозь наваждение к здравомыслию.

— Еще кофе? — бодро спросила она и, наклонившись, почувствовала, как рука Джеймса сжала ее плечо.

— Послушай! — мягко сказал он.

Единственное, что она могла слышать, был глухой стук ее собственного сердца.

— Тимми? — инстинктивно предположила Бет. Джеймс покачал головой и встал. Взяв ее за руку, он потянул ее за собой в комнату.

— Джеймс, — запротестовала Бет, удивляясь его какому-то приподнятому настроению.

Отпустив ее руку, он быстро раздвинул шторы и открыл большие французские окна. Холодный ночной воздух ворвался в комнату. Бет услышала звуки духового оркестра и радостные голоса, сливающиеся в песне.

— Это рождественские гимны! — узнала она с восхищением, выходя на балкон и вытянув шею, чтобы разглядеть быстро растущую толпу, собирающуюся вокруг рождественской елки в маленьком сквере.

— Местные школы и церкви организуют праздник каждый год, — объяснил Джеймс. — Если хочешь, спустись вниз и присоединись к ним. А я займусь Тимми.

Без тебя! Она едва сумела сдержать эти слова, уже готовые сорваться с губ. Бет отрицательно покачала головой, безгранично благодарная темноте, скрывшей выступивший румянец.

— «Холодной зимой», — одобрительно проговорил Джеймс, когда оркестр и подпевающие ему голоса грянули снова. — Это один из моих любимых.

— Мой тоже, — ответила Бет. Они обменялись быстрыми заговорщическими улыбками и, не в силах более сдерживать себя, стали подпевать.

Звуки внизу постепенно усиливались, слова гимна были всем хорошо знакомы с детства и вряд ли когда забудутся.

— Каролина вынуждена пропустить первое Рождество Тимми, — заметила Бет, ее глаза потемнели от приступа жалости к сестре Джеймса, разрывавшейся между мужем и ребенком.