Нора Филдинг - Водопад любви

— Саймон — уважаемый человек, бизнесмен, — с жаром возразила Фанни и смутилась. Она не привыкла отстаивать свое мнение.

Позиция Фанни по отношению к совершенно незнакомому ей человеку — она и видела-то Саймона всего лишь два раза, и то в Египте, — удивила Вивьен.

— Фанни, не смей при мне даже упоминать о нем!

— Хочешь соку? Я сейчас принесу. — Фанни кинулась к холодильнику, который притаился в тени огромного куста олеандра, неподалеку от бассейна. Она достала кувшин с желтым напитком и налила два бокала. — Холодный, — подавая бокал Вивьен, сказала она.

Вивьен залпом выпила апельсиновый сок и почувствовала себя лучше.

— А теперь, — строго произнесла Вивьен, — я хочу услышать от тебя правду. Что это за подозрительная привязанность к Саймону? Ты что, в него еще тогда, в Египте, влюбилась?

— Нет, Ви! Конечно нет, — заторопилась объяснить Фанни. — Здесь совсем другое. Он даже не понравился мне тогда. Но не как человек, а как мужчина, ты понимаешь?

— Нет, Фанни. Именно это я и хочу сделать. Пока я ничего не понимаю.

— Я не знаю, как тебе объяснить. Просто душа моя сразу сказала, что Саймон очень хороший человек. Он просто не может быть плохим. Не мо-жет!

— Ты продолжаешь так думать даже после того, как он поступил со мной? — В голосе Вивьен прозвучала обида.

— Ви, я думаю, здесь какое-то недоразумение. Что-то не то… — Фанни смешалась, с трудом подбирая слова. — Понимаешь… Нет, я не могу тебе объяснить…

— Бон журе, хохлаточки! Сипуете?

— Что? — вздрогнула Вивьен. Речь Генриха IV, тихо подошедшего к ним сзади, как всегда, требовала переводчика.

— Мы не курим марихуану, — продемонстрировала свою осведомленность Фанни.

— Тогда бросим кости? — Генрих IV снисходительно показал руками, что собирается поплавать.

— Я не хочу, — сказала Вивьен.

— Я тоже.

Генрих IV нырнул в бассейн и, сильно взмахивая руками, поплыл.

— Правда, Фредди похож на Комара, словно они родные братья? — заметила Фанни.

— Какой Фредди? — сразу не поняла Вивьен. — А! Ты о бритоголовом! Разве он Фредди?

— Ты еще не запомнила, как их зовут? У них обычные имена, — удивилась Фанни. — Линкольн — Линк, Фредерик — Фредди, Бенджамин — Бен и, наконец, Роберт — Бобби. Да, еще продюсер. Его-то ты помнишь, как звать?

Вивьен кивнула и уточнила:

— Генрих IV, тот, который сейчас бассейне, Бобби?

— Верно, — обрадовалась Фанни. — Ви, знаешь, что я придумала… — продолжала болтовню Фанни. — Я хочу пригласить сюда маму. Она такая одинокая. Она никому не будет в тягость…

— Отличная идея! — оживилась Вивьен. — Давай и мою мать пригласим. По крайней мере, им вдвоем уж точно не будет скучно.

— Ви, а у твоей матери есть любовник?

— Не знаю… Мы с ней не разговариваем на подобные темы. Если есть, то они встречаются тайно. А у твоей?

— Был. Жуткий кретин. Представляешь, двадцать восемь лет, на голове сделана липосакция.

— У него что, было ожирение башки?

— Нет, мозг удалили!

Вивьен расхохоталась. Фанни тоже весело захихикала.

— Ты, наверное, плясала от счастья, когда они расстались? Вот бы у тебя появился такой папочка! — давясь от хохота, заметила Вивьен.

— Как ни странно, Ви, нет! Даже такой болван лучше, чем полное одиночество. Ведь после смерти отца мать так и не нашла себе вторую половину.

— Как он умер, Фанни?

— Не знаю, Ви. Мать никогда не рассказывала, а я не спрашивала, чтобы лишний раз ее не расстраивать. А твоя тоскует по твоему отцу?

— Не знаю. Когда я заикаюсь о нем, в ответ получаю, что второго такого подлеца и идиота на земле нет!

— Моя тоже как-то раз его алкоголиком назвала!

— Я помню, ты говорила, — кивнула Вивьен.

— Ладно, пойду тоже искупаюсь.

И не успела Вивьен ничего сказать, как тоненькая фигурка с развевающимися рыжими волосами прыгнула в воду. Вскоре над поверхностью бассейна появилась улыбающаяся мордашка с россыпью веснушек и поплыла навстречу Бобби. Тот радостно приветствовал Фанни.

Смешная она, подумала Вивьен. И в чем она нашла сходство между Фредди и Линком? Кроме роста — оба они под два метра, — ничего общего между ними нет.

Кто же больше нравится Фанни: Фредди или Линк? Кстати, она и Бобби явно симпатизирует. Вон как ему улыбается во весь рот… Или это отзвук подсознательного желания найти себе отца?

Сама Вивьен относилась к тому, что росла только с матерью, просто. Она никогда не мечтала об отцовских объятиях. Может быть, совсем чуть-чуть, в раннем детстве.

— Так что мы решили? Пробежимся по магазинам?

— Хорошо, Фанни, пойдем.

— Отомчу вас цунами, хохлаточки!

Вивьен замерла. Каватина Фигаро неслась из-за закрытой двери зала. Музыка Россини завораживала.

— Браво, Фигаро, браво, брависсимо, форте фортиссимо, форте фортиссимо, форте фортиссимо, феличита… — выводил сильный бархатный баритон.

Неужели оперный певец приехал в гости к нашим «комарикам»? — подумала Вивьен. Какие бы сборы ни делали рок-музыканты, Вивьен считала оперных певцов рангом выше.

Голос певца ширился, рос, взлетал к высоким нотам и замирал в пианиссимо. Вот это искусство! Не чета «комарикам», решила Вивьен и тут же устыдилась. «Комарики» профессионалы и работают талантливо. А если Вивьен не дана способность воспринимать тяжелый рок, то хотя бы она не должна его осуждать. Свои личные пристрастия надо держать при себе, строго одернула она себя.

Каватина закончилась. Некоторое время за дверью стояла тишина. Вивьен хотела удалиться, но после вступительных аккордов голос снова запел:

— Тост, друзья, я ваш принимаю,

Тореадор солдату друг и брат…

Вивьен не нашла в себе сил уйти. Хотя она и не замечала за собой особого пристрастия к музыке, но сейчас ее душа звучала в унисон с этим чудесным голосом.

Если ты потихоньку приоткроешь дверь, то сможешь увидеть знаменитого певца, подначивал Вивьен внутренний любопытный червячок. Соблазн был велик, и Вивьен решилась.

Дверь бесшумно отворилась. В комнате за роялем сидел Линк. Вивьен пошарила глазами в поисках певца, но рядом с ним стоял только мистер Спенсер. Может ли быть, что у продюсера такой голос? В этот момент Линк взял аккорд, и Вивьен поняла, что пел не кто иной, как сам Черный Комар.

— Ой! — непроизвольно вырвалось у Вивьен, и она тотчас же прикрыла рот ладонью. Но ее не услышали.

— Да, Комар, ты действительно талантище! — сказал Спенсер, когда Линк закончил куплеты Тореадора Жоржа Бизе.

Вивьен одобрительно кивнула, выражая согласие, но некоторая снисходительность в голосе Спенсера ее удивила.

— Уверен, что не пропадешь и на оперной сцене, Комар, — продолжал тем временем Спенсер.

— Дик, ты обещал!

— А разве я хоть раз нарушил свое слово?