Памела Бэрфорд - Муки любви

— А ведь я тоже воздерживался ради тебя, помнишь? Восемь месяцев. — Ради такой женщины любой мужчина пойдет на подобное. — Ветер с моря взметнул волосы Мег. Джек поймал несколько прядей и заправил их ей за ухо.

Мег вскинула на него глаза, а потом быстро опустила взгляд, но Джек успел уловить в ее глазах смущение.

— Ты единственный мужчина, с которым я спала, — произнесла Мег так тихо, что он вынужден был склониться к ней ближе, чтобы расслышать.

Джек жаждал поцеловать ее — лицо Мег было совсем рядом. Хотелось прижать ее к себе, владеть ею, слиться с ней воедино. Обладать ею прямо здесь, на гладких камнях, под полной луной. И прокричать над заливом клич торжества.

Она все еще принадлежит ему, если не душой, то телом. Джек по-прежнему оставался единственным мужчиной, которому она отдавалась, единственным, кто прикасался к ней, ласкал ее, наполнял ее лоно.

— Я хотела, чтобы ты это знал, — прошептала Мег.

— Я рад, — выдавил он, проглотив комок в горле.

— Вряд ли с тобой было то же самое, — сказала она, отведя глаза в сторону. — Минуло два года. Я понимаю, что у тебя должна быть… женщина.

— Несколько, — тихо промолвил Джек. — Ни одну из них ты не знаешь.

Мег заторможенно кивнула, все еще глядя куда-то в сторону. Попыталась улыбнуться, но тщетно.

— У меня не было права спрашивать.

Джек протянул было руку к ладони своей бывшей жены, но так и не коснулся ее. Он хотел, чтобы Мег улыбнулась по-настоящему.

— Я говорил тебе, что собираюсь купить дом?

Мег не сразу уловила смысл его слов.

— Дом? — наконец переспросила она, вскинув брови. — Как ты можешь… — Она оборвала себя на полуслове.

— Как я могу себе это позволить? Живя впроголодь, ты хочешь сказать?

Она стала теребить прядь волос.

— Я только имела в виду…

— Знаю, что ты имела в виду. Мег, солнышко, я не лукавил, когда сказал тебе, что пивная приносит хороший доход. Она стоит на бойком месте в центре города. Можешь убедиться как-нибудь в конце недели — полным-полно посетителей. Люди дожидаются свободного столика часами.

— Вы с Кевином действительно разбогатели?

— У нас водятся приличные деньги. Разумеется, мы многое вкладываем в развитие дела. Даже подыскиваем место под вторую пивную. А тем временем мой счет в банке растет, и теперь я в состоянии выложить внушительную сумму за дом.

— Это здорово, однако…

— Однако что?

— Это… э… так ненадежно. Пивная! Зависимость от прихотей переменчивой публики. Завтра конкуренты могут открыть за углом такое же заведение. И у вас все может рухнуть.

— Я никогда не отрицал наличие некоторого риска. Но с каждым месяцем этот риск уменьшается. Я откладываю деньги на черный день, Мег. Я строю будущее.

И молю Бога, чтобы ты была частью этого будущего , мысленно прибавил он.

— Но все-таки это не так надежно, как регулярная оплата служащего, — повторила Мег свой старый рефрен, однако Джек услышал в ее голосе сомнение.

— Мег, посмотри, что происходит с нашими знакомыми, которые работают в крупных корпорациях. Каждую неделю кто-то из моих приятелей теряет место. Никто не застрахован от такого оборота. Работаешь ли ты на себя или на кого-то другого.

Мег поежилась.

— Все, чего я когда-либо хотела, — сказала она так тихо, что Джек едва ее расслышал, — это стабильности.

Джек приблизился к ней на шаг и откинул прядь волос с ее холодного лица. Мягко провел ладонью по щеке и приподнял ее подбородок.

— Помнишь тот дом на углу Арлингтона и Фокса? — спросил он с нежной улыбкой. — Тот большой старый желтый дом в викторианском стиле? Мы о нем мечтали.

— Ага…

— Я купил его.

Мег раскрыла от удивления рот.

— Купил? Как ты мог…

— Если ты опять спросишь, как я мог себе такое позволить, то я брошу тебя на съедение акулам, — сказал Джек с хохотом. Потом он погладил ее подбородок и запустил пальцы в волосы на ее затылке. Волосы были словно шелк. — Я всегда твердил тебе, что со мною ты не будешь нуждаться. Я не говорил, что для меня это будет просто. Но я обещал заботиться о тебе и о детях, и я всегда заботился.

— Да, — согласилась Мег.

— Это кричат мама и мистер Кент.

— Я слышу, золотце, — кивнул Джек, накладывая на тарелку Мари оладьи, именуемые, по семейной традиции, «папиными».

Когда давным-давно Джек испек свою первую оладью в форме зайчика, закладывая тем самым эту семейную традицию фигурной выпечки, то он и не предполагал, что когда-нибудь попробует изобразить единорога.

— Что это? — спросила Мари, ткнув пальчиком в уродливую шишку, торчащую из конской головы.

— Это рог, — смущенно ответил Джек. — Сегодня для выпечки рогов не слишком удачный день. Какой формы оладью приготовить тебе, Нора?

Дейзи уже получила оладью в форме черепахи. Черепах он умел делать. На них уходило секунд десять. Большой овал, четыре ножки, голова, маленький острый хвостик.

— Я хочу ангела, — сказала Нора. — Похожего на дядю Пита. Ведь он теперь ангел.

Джек взъерошил себе волосы, подумав, что если он желает преуспеть в выпечке из блинного теста дяди Пита, то лучше сначала поупражняться в изготовлении раздвоенных копыт и сатанинских хвостов.

Особо надрывный крик из гостиной заставил всех поднять головы. Трудно было разобрать, чем именно возмущалась Мег, хотя три слова проникли сквозь дверь: «Напыщенный! Высокомерный! Педант!»

— Папа, почему ты улыбаешься? — спросила Мари.

— О… просто я счастлив, что нахожусь рядом с моими девочками.

Раскаленная сковорода зашипела, когда Джек стал лить на нее жидкое тесто, пытаясь придать ему форму ангела; однако крылья у ангела вышли неодинаковыми, а нимб над головой больше напоминал сомбреро.

Минуту спустя, переворачивая на сковороде ангелоподобную оладью, Джек навострил уши: он прислушивался к набиравшей обороты ссоре в гостиной. Уинстон не производил впечатления человека, способного легко терять над собою контроль, а тем более угрожать женщине физической расправой. Но Джек счел благоразумным вмешаться и уладить ссору. Пора обезопасить девочек от распрей взрослых. В любом случае его шутка над адвокатом зашла слишком далеко.

Джек быстро уложил ангела на тарелку Норы и решительно шагнул за дверь. Спорщики стояли лицом к лицу у дальней стены гостиной. Мег пылала от гнева, упираясь кулаками в бедра, а ее жених замер в надменной позе со скрещенными на груди руками.

— Признайся по совести, Уинстон, — нападала Мег, — ты боишься, что я при знакомстве с твоей мамой брякну: «Как делишки, миссис Кент? Я чертовски рада, что выхожу за вашего сынка»?

— Когда я удостоверюсь, что ты вычеркнула из своего лексикона столь неряшливые слова, тогда я…

— Неряшливые?