Виктория Шарп - Любовь всё прощает

Розалин уже сочинила историю о том, как пришла в магазин Джейсона, надев солнцезащитные очки, чтобы он ее не узнал. Она увидела его там — красивого, видного и уверенного в себе мужчину, — и они очень мило поболтали о новинках компьютерного рынка. Разумеется, Джейсон произвел на нее самое благоприятное впечатление. Вежливый, любезный, рассудительный, словом, настоящий джентльмен. И у нее сложилось впечатление, что его дела идут хорошо и что он доволен своей жизнью. Впрочем, ведь так оно и было на самом деле. Джейсон Стоун действительно весьма доволен собой и тем, как обстоят его дела… Проклятый самодовольный ублюдок!

Итак, Розалин тщательно подготовилась к предстоящему разговору о Джейсоне. Но, несмотря на это, она упорно продолжала откладывать его. Потому что боялась, что просто не выдержит и разрыдается посередине своей красивой сказки.

Вечером третьего дня Розалин и ее опекун сидели в гостиной и разговаривали о всяких пустяках. Потом Джеймс вдруг замолчал, пытливо посмотрел на Розалин и сказал:

— Дорогая моя девочка, мне кажется, нам надо серьезно поговорить. Я же не слепой и прекрасно вижу, что с тобой что-то случилось. Возможно, тебе тяжело говорить об этом, но держать горе в себе еще хуже.

— Горе, — задумчиво повторила Розалин. — Папа, неужели у меня такой вид, будто я пережила не просто неприятность, а настоящее горе?

— У тебя ужасный вид, дорогая моя, — огорченно сказал Джеймс. — Откровенно говоря, ты просто не в себе. Что с тобой произошло, Розалин? — повторил он с легким нажимом. — Когда я звонил тебе несколько дней назад, ты казалась счастливой и всем довольной.

— Не «казалась», папа, — поправила его Розалин. — Я на самом деле была счастлива. Как еще никогда в жизни.

— Это было связано с мужчиной? — спросил Джеймс Камберленд.

Если бы ты только знал, кто этот мужчина! — подумала Розалин.

— Да, папа. С мужчиной.

— И что же произошло? Вы поссорились?

Розалин тяжело вздохнула и иронично усмехнулась. Господи, как же они все-таки похожи! Эта патологическая склонность к допросам, наверное, является фамильной чертой Камберлендов. Притом и Джейсон, и его отец всегда начинали допрашивать ее очень осторожно, как бы ненавязчиво. А потом, когда она расслаблялась, переходили к решительной атаке. Завинчивать гайки, вот как это называется.

Откинувшись в кресле, Розалин пристально посмотрела на Джеймса.

— Он меня бросил, — с вызовом произнесла она. — Сказал, чтобы я убиралась из его жизни. Теперь ты доволен? Это все вопросы или остались какие-то еще?

Розалин испытала необъяснимое торжество, заметив, как голубые глаза Джеймса Камберленда наполнились растерянностью и смущением. А потом она ужаснулась своему поведению. Боже правый, да что с ней такое творится? Похоже, она решила отыграться на отце Джейсона за недостойное поведение сына.

— Извини, папа, — виновато пробормотала она. — Ради бога, извини меня. Должно быть, я и вправду немного не в себе. Просто мне очень плохо… Я влюбилась, — несчастным голосом призналась она. — Так сильно, как не влюблялась еще никогда. И мне нужно время, чтобы избавиться от этого чувства, от этой боли…

— Успокойся, дорогая. — Джеймс нежно погладил ее по голове. Прямо как Джейсон, со вздохом подумала Розалин. — Успокойся, моя бедная, малышка, все хорошо. Если тебе так тяжело об этом говорить, я не задам больше ни одного вопроса, обещаю. Только… только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. — Он выразительно посмотрел ей в глаза. — Розалин, могу ли я как-то помочь тебе? Если да, то я все для этого сделаю, клянусь.

Клянусь… Похоже, у обоих Камберлендов еще и одинаковый словарный запас. Как будто недостаточно того, что они похожи внешне и манерами!

— Нет, папа, — с признательной улыбкой ответила Розалин. — Ты ничем не можешь мне помочь. Просто… просто будь рядом, и все.

Джеймс крепко сжал ее руку.

— Я всегда с тобой, моя девочка, — сказал он. — Ты только не забывай об этом, когда тебе станет плохо.

— Я знаю, папа. — Розалин предательски шмыгнула носом.

— А теперь… — неожиданно сменил тему Джеймс, посматривая на Розалин с озорной улыбкой, — теперь я хочу рассказать тебе, какую хитрость придумал тут на досуге, чтобы привлечь в наш музей еще больше туристов…

Стараясь не думать о Джейсоне, Розалин оживленно заговорила с Джеймсом про музей восковых фигур. В середине разговора двери гостиной внезапно распахнулись и на пороге показался чопорный пожилой дворецкий Пемброк.

— К вам гости, милорд, — объявил дворецкий, и лицо его при этом было каким-то странным, смущенным и взволнованным.

Вместо того чтобы, как полагается по этикету, назвать имя визитера, он поспешно шмыгнул за двери.

— Пемброк! — изумленно воскликнул лорд Камберленд. — Что это за непонятные…

Он замолчал, пораженно глядя на двери. Розалин тоже посмотрела туда — и почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В дверях, небрежно опершись плечом о косяк, стоял Джейсон! Причем его внешний вид поразил Розалин не меньше, чем само его появление в гостиной. На Джейсоне были просторные светло-серые брюки и совершенно немыслимая рубашка с короткими рукавами: ярко-зеленая, с рисунком из морских водорослей и красных рыбок. Рубашка даже не была заправлена в брюки — ни дать ни взять типичный американский турист!

— Привет честной компании, — с вежливой улыбкой произнес Джейсон. — Надеюсь, я не отвлек вас от важных дел?

Джеймс Камберленд медленно поднялся с кресла. В эту минуту у него было такое взволнованное лицо, что Розалин даже испугалась за него. Нет, Джейсон действительно безответственный тип. Неужели он не мог хотя бы послать телеграмму, чтобы предупредить о своем приезде? Или он намеренно не сделал этого, желая застать их врасплох? В любом случае, эффект от его неожиданного появления был полным.

Наконец Джеймс Камберленд оправился от потрясения. Неловко откашлявшись, он быстрым шагом пересек огромную комнату и протянул Джейсону руку.

— Ну здравствуй, сынок, — сказал он дрожащим от радости и волнения голосом. — Добро пожаловать домой!

— Здравствуй, папа, — глуховатым голосом ответил Джейсон, пожимая протянутую ему руку. — Надеюсь, ты…

Он внезапно замолчал, и Розалин вдруг увидела, что его губы отчаянно дрожат. Какое-то время отец и его блудный сын молча смотрели друг на друга. А потом, не сговариваясь, порывисто бросились в объятия друг к другу.

— Боже мой, боже мой, — приговаривал Джеймс, стискивая трясущимися руками мощные плечи сына. — Джейсон, дорогой мой, любимый мой мальчик… Как же я рад снова тебя видеть!

— Прости меня… — Розалин не поверила своим ушам, когда до нее донеслись эти слова Джейсона, сказанные полным невыразимой душевной боли и раскаяния голосом. — Ради всего святого, отец, прости меня… Я был не прав…