Рут Дейл - Лабиринты любви

— Кит, так будет лучше.

— Ты уверен?

— Если разумно подойти к этому вопросу, то да. Он стар. Ему необходимо быть в семье.

— В семье необходимо быть всем, даже тебе. И здесь ты больше заботишься о себе, а не о нем. Чтобы он был с тобой. А то, что ты насильно увозишь старого человека из дома, к которому навсегда привязано его сердце и душа, тебе это неважно. Куда ты его забираешь? Что его там ждет? — Гнев захлестнул ее целиком. Она вырвала свою руку из руки Буна. — Ты всегда получаешь то, что хочешь, — резко бросила она в невозмутимое лицо нью-йоркского адвоката, — но на сей раз, ты ошибаешься, — она кипела. — Томас Т., он как дикий мустанг: цивилизация убьет его! Но ты победил и о последствиях уже не думаешь. Здесь я ничего не могу сделать.

Теперь ей надо уйти, думала Кит, но почему-то не могла сдвинуться с места. Скажи ему, приказала она себе. Скажи ему все. Сожги все мосты. Тебе не осталось ничего, на что ты могла бы надеяться, не осталось ничего, о чем ты могла бы мечтать. Закончи все здесь и сейчас.

Бун позвал ее, но она пренебрегла его зовом и в сердцах выпалила:

— Ничего не хочу больше слышать! Я… я никогда тебя не прощу!

— Ты так не думаешь, Китти.

— Нет, я именно так думаю! Именно так!

«Дэниел Бун Таггарт — человек, у которого есть все!» — Его невестка Мег не так давно произнесла эту фразу. Теперь Кит говорит ему: «Ты всегда получаешь то, что хочешь»…

То же самое мнение, хоть и высказано другими словами… И все это им услышано от тех женщин, которых он больше всего уважал. Глядя вслед уходящей Кит, Бун думал, не проиграл ли он, одержав эту победу.

У него было все — и в то же время ничего; он добился всего, чего хотел, но не был уверен, надо ли ему это.

Он был прав и на этот раз: его дед может быть счастлив на Востоке; все, что старику надо, — чтобы его окружали любящие люди. Но оставался один вопрос для самого Буна: Могу ли я быть счастлив на Востоке без таких людей?

На следующий день Бун неоднократно пытался поговорить с Кит, но ей каждый раз удавалось избежать этого. Она провела бессонную ночь, у нее болели глаза и раскалывалась голова. Ей было недосуг выслушивать фальшивые объяснения заезжего болтуна. Самое большое значение она придавала разговору с Томасом Т. — она так обязана ему.

— Я знаю, что делаю, девочка, — грубовато сказал он, — и не наседай на меня сейчас.

— Нет-нет, Томас Т., я не собираюсь тебя в чем-то упрекать, наоборот — я очень хочу, чтоб ты был счастлив. Ты достаточно взрослый и мудрый, чтобы совершать поступки.

— Ну и хватит. Сколько можно пережевывать одно и то же? Покончим с этим.

Его взгляд был с хитрецой. Кит улыбнулась ему.

— Ты чувствуешь себя нормально? Правильно, давай сменим тему! Когда вы с Буном собираетесь в Бостон?

— Как можно быстрее — вероятнее всего, завтра.

— Хорошо. Пока вас не будет, я переберусь в город.

Она ждала, что он станет возражать. Но никаких возражений не последовало. У Кит даже рот приоткрылся от горького удивления.

— Это, возможно, будет лучше всего, — сконфуженно кивнул Томас Т. — Пожалуй, это будет самое лучшее, независимо от моих отъездов и приездов… — подытожил он.

— Т-ты не хочешь, чтобы я жила здесь? — У Кит было такое чувство, будто он забил еще один гвоздь в крышку ее гроба.

— Это не так. Просто, девочка, я не буду жить вечно, даже если я останусь в Техасе. Ты не должна проводить здесь все время с таким старым козлом, как я. Ты должна жить в городе, чтобы за тобой увивались молодые люди. Тебе нужен муж, ты должна сидеть с маленькими детьми, а не со старым ковбоем, впавшим во второе детство.

Так-то вот! Ее присутствие здесь было только во вред Томасу Т.! Она не думала, что можно чувствовать себя более подавленной, но, кажется, она ошибалась.

Бун весь день занимался подготовкой к отъезду, а Кит проторчала на репетиции. Томас Т. и Бун уезжают завтра, хорошо бы, чтоб ей удалось избежать встречи с Буном до того времени…

И ей это почти удалось. В машине, готовой ехать в аэропорт, Томас Т. опустил стекло со своей стороны — он не любил чертов кондиционер в салоне.

— Нашла квартиру? — спросил он Кит.

Она все внимание сосредоточила только на нем, хотя знала, что Бун, перед тем как сесть в машину, повернется и посмотрит на нее.

— Пока нет. Но не беспокойтесь, я уеду до того, как вы возвратитесь назад.

— Куда уедешь? — спросил Бун.

— Я беспокоюсь, — продолжал Томас Т., не обращая внимания на вопрос своего внука, — я беспокоюсь, но не об этом. Я беспокоюсь о том, чтобы ты нашла подходящее место. Миссис Бейкер сдает хорошую квартиру над гаражом. Она говорит, что ты можешь…

— Томас Т., разреши мне это сделать самой, хорошо? Я в состоянии поискать…

— Какого черта, о чем вы говорите? — Бун наклонился вперед. В его глазах светился гнев.

— Я переезжаю в город. А ты чего ожидал? Что, когда Томас Т. будет продавать ранчо, и я перейду к покупателю, как какая-нибудь конюшня или загон для скота?!

Он был в такой ярости, что, кажется, мог бы перепрыгнуть через машину, чтобы вцепиться в Кит и встряхнуть ее как следует. Но потом он словно повернул выключатель и ярость исчезла, на его лице появилась маска профессионала-адвоката. Когда он заговорил, в его речи не было и намека на излишнюю эмоциональность.

— Конечно же, нет, но нет и особой причины торопиться. Воспользуйся случаем и подбери, что тебе действительно понравится, а потом дай мне знать, и я обо всем позабочусь.

— О ч-чем ты говоришь?

Он приподнял брови с холодным выражением лица.

— Я говорю, что обо всем позабочусь, — подчеркнуто повторил он. — Мы не выбрасываем тебя на улицу, Кэтрин.

Никогда в жизни Кит не переживала такого оскорбления.

— Я не нуждаюсь в твоем милосердии! — закричала она. — Как ты недавно подчеркнул, я не принадлежу к семье Таггартов, поэтому вы мне ничего не должны!

— Поступай как хочешь! — Бун пожал плечами. — Но не принимай поспешных решений, о которых потом можешь пожалеть.

Томас Т. протянул из окна руку и потрепал Кит по руке.

— Он имел в виду, чтобы ты не причинила вреда себе, желая досадить другому. Это хороший совет, девочка. Не позволяй ему так раздражать себя…

— Томас Т., я тебя очень люблю. Но если я никогда не увижу этого отступника, твоего внука…

Она повернулась и побежала к дому. Она чувствовала зной техасского солнца на своей спине, слезы, струившиеся по ее щекам; слышала стук своих каблучков, совпадающий с громкими ударами сердца. Но то, о чем она мечтала, она не услышала и не почувствовала: рука Буна не коснулась ее плеча, его шаги не раздались у нее за спиной, его голос не окликнул ее…

Все, что она услышала, — это звуки отъезжающей машины.

Ей было бы, наверное, легче перенести, если бы рядом кто-нибудь чистил наждачной бумагой сковородку.