Джессика Стил - Командировка в Копенгаген

— Ты действительно любишь меня, моя дорогая? — спросил он тихо, когда, чуть отстранившись, взглянул ей в глаза.

— Действительно, очень, — ответила она с ласковой улыбкой.

— И когда ты поняла это?

— Почти с первой встречи, мне кажется, — сказала Эдни. — В тот вечер, когда ты нежно и целомудренно поцеловал меня. — Она тепло улыбнулась. — Потом ты позвонил из Милана и пригласил меня поужинать. Обычно меня не слишком волнует первое свидание, но тут мое сердце бешено заколотилось.

— Поподробнее, — попросил он.

— Ну, наше первое свидание не состоялось, и ты, к сожалению, забыл обо мне…

— Ничего подобного!

— Мне неожиданно захотелось, чтобы между нами все сложилось по-другому.

— Потому что влюбилась в меня? Эдни покачала головой.

— Я не знала тогда, что меня так выбило из колеи, почему я не находила покоя. Хотя… должна признаться… что я тоже испытывала ревность. — Она увидела, как удивление на лице Сэвилла сменилось явным удовольствием. — Полагаю, что ты счастлив! — засмеялась она. — В тот вечер, когда я ужинала с Грэхэмом, приятелем своего сводного брата, вдруг вошел ты с потрясающей брюнеткой. У меня все перевернулось внутри, и я начала понимать, что ты небезразличен мне.

— Ничего приятней ты не могла бы мне сказать, — перебил ее Сэвилл и тут же спросил: — А ты всегда держишься за руки с приятелями своего брата?

— Ты ревнуешь! — воскликнула она.

— Как же не ревновать? Ты же сама сказала, что спала с этим шалопаем, любителем подержаться за руки!

Эдни отпрянула, но вспомнила: она сама сказала ему, что рано легла спать в тот вечер.

— Вовсе нет! Я не спала с ним! — поспешно сказала она.

— Теперь я это знаю! — уверил ее Сэвилл так же поспешно. — Представляешь, как ты поразила меня в Копенгагене, признавшись, что никогда не была близка ни с одним мужчиной?

— Ты вышвырнул меня вон! — напомнила она ему. — Приказал мне идти спать. Честно говоря, — призналась она, — я тогда этого не поняла, да и сейчас не понимаю.

— О, моя сладкая невинность, — ласково проговорил Сэвилл, — я понимаю, что вел себя как идиот. Но в свою защиту скажу: ты действовала на меня так, что я иногда с трудом мог сообразить, где нахожусь.

— А сейчас соображаешь? — озорно пошутила она.

— Ах ты, проказница! Вижу, мне с тобой достанется, — усмехнулся он.

— Я люблю тебя, — сказала она, просто потому, что не могла удержаться.

Сэвилл поцеловал ее. Он готов был целовать ее снова и снова. Но тут слегка отстранился от нее и сказал:

— Если я относился к тебе так же, как ко всем остальным сотрудникам, почему я постоянно входил в ваш кабинет, чтобы взглянуть на тебя? Почему у меня все переворачивалось в груди оттого, что Феликс явно пытался ухаживать за тобой?

— Ты ревновал меня к кузену? — удивилась Эдни.

— Смертельно ревновал! — признался он. — Я тоже получил приглашение на ту вечеринку, но не хотел идти — пока не услышал, что ты согласилась пойти туда с Феликсом. Я сам себе не поверил, когда позвонил хозяйке дома и сказал, что принимаю ее приглашение.

Эдни просияла, но вдруг вспомнила:

— Ты злился на меня.

— Не то слово! Я был готов вышвырнуть Феликса, когда увидел, что он целует тебя.

— Я возражала, — посчитала она нужным упомянуть. — А ты обвинил меня в том, что я его поощряю.

— Прости меня. К тому моменту, как я дошел до вас, мне удалось овладеть собой настолько, чтобы не врезать Феликсу. Вместо этого я накинулся на тебя. Но ни при каких обстоятельствах я не мог допустить, чтобы он отвез тебя домой.

— Сэвилл! — вздохнула Эдни. И вдруг ее осенило. — Ты сказал… Как ты узнал, что машина Феликса вышла из строя раньше, чем он?

— Потому что это я вывел ее из строя.

— Ты хочешь сказать, — ахнула она, — что сломал машину Феликса… умышленно?

— Главное было привести ее в порядок, вернувшись.

Она была ошеломлена!

— Сэвилл Крейторн, как тебе не стыдно! — воскликнула она. — Так вот почему ты заставил меня сесть вперед, притворившись, будто понятия не имеешь, где я живу. Ой! — вдруг вспомнила она кое-что еще. — Я тогда подумала, что тебе не терпится поскорее избавиться от меня и вернуться к белокурой спутнице, — я ошибалась, правда?

— Моя «белокурая спутница» — хорошая подруга, и ничего больше. Она для тебя не опасна, потому что, к счастью, ее сердце принадлежит другому, — объяснил он, и Эдни поняла, что он заметил мелькнувшую в ее глазах ревность. Она улыбнулась, и он продолжал: — Но и при том, что я не признавался себе, что люблю тебя, я не мог допустить, чтобы мой кузен на прощанье целовал тебя.

— Я тоже, — засмеялась она.

— О, дорогая моя, как я тебя люблю! — выдохнул Сэвилл и поцеловали ее. — Ты хоть представляешь, что делаешь со мной? — прорычал Сэвилл. — Я все время теряю нить разговора.

— По-моему ты говорил о том… что боялся признаться себе, что любишь меня, — мечтательно прошептала она.

— Да, правильно, — улыбнулся он. — Я все время боролся со своим влечением к тебе. Но, как видишь, безрезультатно.

— Между прочим, Грэхэм, — посчитала нужным пояснить Эдни, — друг Майлза, крайне болезненно переживает развод с женой, так что мы с ним просто друзья.

— Очень рад слышать это! — заявил Сэвилл, и по его тону она поняла, что Сэвилл когда-нибудь спросил бы ее о Грэхэме. И почувствовала, что Сэвилл тоже не желает оставлять никаких недоговоренностей между ними.

— Насчет той брюнетки. Я встречался с ней всего один раз. — И, бросив на Эдни дразнящий взгляд, добавил: — Дерзкая рыжеволосая девушка, которая имела нахальство поразить меня в самое сердце, каким-то образом притупила мой интерес ко всем остальным женщинам.

Эдни задохнулась от восторга.

— Может быть, мне это снится?

— Я чувствую то же самое, — проговорил Сэвилл и в который раз поцеловал ее.

— Так что ты говорил? — нетерпеливо спросила Эдни.

— Я… говорил, кажется, — Сэвилл сделал вид, что не может вспомнить, на чем остановился, — что ты, моя радость, всерьез завладела моим сердцем. Я попытался навсегда выбросить тебя из головы. Я решил, что наши отношения должны быть чисто деловыми. — (Эдни была в такой эйфории, что смутно помнила о том, что примерно так же думала сама.) — Я должен был установить дистанцию между нами.

— И тебе это безусловно удалось.

— Думаешь, это было легко?

— Поподробнее, — на этот раз попросила его Эдни.

— Ты представить себе не можешь, чего мне стоило скрыть удовольствие от встреч с тобой. Чисто деловые отношения, повторял я себе. Потом, когда ты обварила руку, мой первый и естественный порыв был — обнять тебя. Поверь мне, моя дорогая, это было совершенно невинное стремление успокоить тебя, помочь справиться с болью. Но вдруг зазвучал тревожный звоночек — чисто деловые отношения! Если бы такое случилось с Аннетт, я бы никогда не стал обнимать ее.