Джейн Донелли - В плену грез

— Воз-мож-но.

— Тогда вы просто сошли с ума.

Она заглянула в его глаза и увидела в них гнев, прозвучавший и в его голосе:

— Ради всего святого, не полагайтесь на надежность и постоянство. Как только вы сделаете это, считайте, что вы наполовину мертвы.

— Нет, я не буду. — Она не знала, услышал ли он эти слова, так как в этот момент ходил на кухню за ее плащом.

— Вы собираетесь сейчас уходить? — спросил он.

— Мне не хочется, но уже темнеет.

— Сейчас всего пять часов, и у вас ничем не занят вечер. Ведь еще не так поздно. Так чем мы займемся в оставшуюся часть вечера?

— Прежде всего отвезем Каффу домой. Ему нужен отдых. Он слишком молод, чтобы гулять допоздна. — Ее охватил тот же приступ паники, что и в прошлый раз, у Семи родников.

Он помог ей надеть макинтош. Она втайне надеялась, что он не заметит, как дрожат пальцы ее рук, лихорадочно застегивавшие пуговицы на плаще. Если он и заметил, то не сказал ни слова, за исключением:

— Благодарю вас за коврик и занавески.

— Надеюсь, вы побеспокоитесь еще об одном коврике.

— Приму это к сведению.

— Вы могли бы покрыть стены клеевой краской. Можно для этого использовать белую эмульсию. Позвольте мне это сделать?

— Зачем?

— Поскольку это напоминает мне о моем домике на дереве. Мы с Каффой можем прийти в любой день — вы ведь большую часть времени пропадаете в «Свит Орчарде», не так ли? Я могла бы покрасить, даже не используя подставку, — сказала она с улыбкой.

Он порылся в кармане и протянул ей ключ.

— У меня есть дубликат. Развлекайтесь. Куда бы вы хотели сходить сегодня вечером? — поинтересовался Адам.

— О, куда угодно. Давайте пойдем куда-нибудь поужинаем?

— Боюсь, мой костюм вряд ли годится для этого. — Он по-прежнему был в свитере и широких брюках. Одежда намокла во время прогулки под дождем и высохла на нем, а сейчас он снова должен был идти в ней под дождь.

— Вы никогда не страдаете от простуды?

— Нет. — Чтобы вести подобную жизнь, он должен быть крепким как дуб.

— Мы могли бы поужинать дома, — предложила она, — или пойти в китайский ресторанчик, который открылся недавно в Эджфорте.

— Давайте попробуем китайский, — согласился он.

Машина стояла на прежнем месте, у подножия холмов, и Каффа весь в грязи вскочил в нее и развалился на заднем сиденье: ему было наплевать, что после него придется чистить всю обшивку. Пес развалился во всю длину, заняв оба задних места и, просунув голову вперед, попытался лизнуть Либби сзади в шею.

— Садитесь за руль, — предложила она.

— Вы уверены?

— Полагаю, что я вожу неплохо, но вы гораздо лучше. — Она вспомнила, с каким удовольствием он сидел вчера за рулем, и к тому же он действительно водил гораздо лучше нее. Буквально через несколько минут они уже подъезжали к парадному входу «Грей Муллионса».

Не успела машина остановиться, как Эми открыла им дверь. Увидев грязного с ног до головы Каффу, она вскрикнула:

— Не пускайте это чудовище сюда! Держите его, хоть кто-нибудь!

Либби схватила его за загривок и повалила навзничь. Эми захлопнула парадную дверь буквально у них перед носом и поспешила к черному ходу, готовая объяснить свое поведение, но уверенная, что сделала это вполне справедливо.

— На нем столько грязи, что он превратит весь холл в грязевую ванну. Ему для этого хватит и кухни. — Однако она разрешила Каффе лечь около камина, и Либби пообещала:

— Почищу его щеткой, когда он немного обсохнет.

— Проклятое животное, — произнесла Эми с несвойственной ей нежностью. Нагнулась и потрепала его, затем выпрямилась и посмотрела на Либби и Адама. — Звонил господин Блэйни, — сообщила она.

— Что просил передать?

— Интересовался, не знаю ли я, где ты можешь быть. Я ответила, что не знаю, как оно и есть. Он также спрашивал, когда ты вернешься. Я ответила, что и это мне не известно.

— Спасибо, — поблагодарила Либби.

Достаточно было взглянуть на лицо Эми, чтобы понять, с каким неодобрением она ко всему этому относится. Ей не нужно было даже ничего говорить. Она, конечно, знала, что Либби весь день провела с Адамом Роско, и была возмущена этим до глубины души.

— Я пойду приму душ и переоденусь, — сказала Либби. — А вы, Адам, можете пройти в гостиную.

Эми посмотрела ему вслед, не предложив даже чашки чая. «Беда, — подумала она, тяжко вздохнув, — мисс Либби накличет на себя беду». И, опустившись на колени, принялась вытирать старым полотенцем с пола грязь, оставленную Каффой.

Гостиная была самой примечательной из всех комнат «Грей Муллионса». Достаточно просторная, чтобы вместить десятки танцующих. С таким высоким потолком, что можно было растянуть шейную мышцу, пытаясь разглядеть карнизы над окнами, выходящими на лужайку перед домом. Гардины из зеленого бархата приобрели со временем оттенок, гармонирующий с цветом ковра на полу. Мебель принадлежала к эпохе одного из королей Георгов, а предметы современного стиля — телевизор и проигрыватель — были так хорошо закамуфлированы, что, когда Либби приподняла крышку проигрывателя, Адам воскликнул с удивлением:

— Очень ловко!

— Действительно? Какую музыку вы любите?

Здесь было все, начиная с обожаемой дядей Грэем классики и кончая поп-музыкой и народными песнями, которыми увлекалась Либби.

— На ваше усмотрение, — предложил Адам, и она поставила пластинку с самой нейтральной музыкой, какую только могла подобрать. Затем нагнулась перед камином и зажгла огонь. Языки пламени лизнули чурки дров и с треском распространились по всему просторному поду камина. И хотя ей не было холодно, она на минутку опустилась перед ним на колени и протянула к огню руки, затем поднялась и сказала:

— Я скоро вернусь.

В холле на нее набросилась Эми.

— Я полагаю, ты понимаешь, что творишь? — спросила она мрачно.

— Собираюсь поехать поужинать. А что?

— Я совсем о другом. Ты понимаешь, что я имею в виду. Кто он такой? Откуда взялся?

— Он же вам рассказывал.

— Он нам ничего не рассказал, — фыркнула Эми. — Массу небылиц, да и только. Думаю, твоему дяде вряд ли понравится, что ты шляешься с ним.

Либби понимала, что все говорится только из-за любви к ней. Эми души в ней не чаяла. Эми нравился Ян. Тем не менее Либби хотелось самой выбирать себе друзей. Она сказала успокаивающе:

— Не волнуйся, Эми, любовь моя. Обещаю, что никуда не сбегу с ним. Все, что мы намерены сделать, это пойти поужинать куда-нибудь вместе.

Но Эми не так-то просто было убедить в том, что все ее страхи напрасны. Она проговорила резким голосом:

— Я все прекрасно понимаю, но продолжаю настаивать на том, что ты проводишь с ним слишком много времени, и я по-прежнему уверена, что господину Грэму это вряд ли понравится.