Румелия Лейн - Волшебный оазис

Большая бронированная машина, внешним видом напоминающая «лендровер», затормозила в нескольких ярдах от палатки. Из нее выскочили двое мужчин и сердито огляделись по сторонам.

Стоя за спинами мужчин, Сью заметила, что это крепкие, суровые парни с неистовыми темными глазами, черными подстриженными бородами и усами под гордыми орлиными носами. На них были традиционные тюрбаны и накидки, но из-под складок струящейся белой ткани виднелись серовато-коричневые униформы и тяжелые сапоги.

Приехавшие тщательно осмотрели весь лагерь: сначала увязший «лендровер», затем палатку. Наконец, объяснив им что-то по-арабски, Мэтт проводил непрошеных гостей к их машине. Его несгибаемая фигура рядом с двумя жестикулирующими, чинно вышагивающими солдатами производила странное впечатление.

Сью с отцом наблюдали за ними из палатки. Один или два раза, когда Сью видела, что тяжелые сапоги направляются в их сторону, у нее начинали дрожать колени, но всякий раз Мэтт останавливал приехавших, и они поворачивали обратно.

Наконец, ругань постепенно утихла, а жесты солдат стали менее энергичными. Мэтт вернулся к палатке, оглядел отца и дочь стальными голубыми глазами и заявил:

— Отныне вы в моей группе! Это значит, что, когда поеду я, поедете и вы. Только так мне удалось их успокоить и помешать им вас забрать.

Сью услышала облегченный вздох отца.

— Мы перед вами в неоплатном долгу, Мэтт, — тихо проговорил он.

— Не благодарите меня, Крейг, — огрызнулся тот. — Мы едем не на пикник! Я даже не уверен, что за решеткой вам не было бы лучше!

Сью видела, как отец разглядывает этих мужчин: их мощные фигуры и большие руки, готовые в любую минуту схватиться за пистолеты, висящие на поясе.

— Я даже помыслить не могу, чтобы Сью оказалась в тюрьме, — ровным голосом произнес он.

Мэтт метнул на нее взгляд голубых глаз. Потом, сжав зубы и глубоко вздохнув, решительно кивнул патрульным. Те прошествовали к увязшему «лендроверу» и поставили на его номере что-то вроде цветного штампа.

Сью не знала, что это означает, но догадалась, потому что точно такой же знак стоял на «лендровере» Мэтта и, вероятно, на второй его машине. Только с ним разрешалось ехать по пустыне.

В последний раз сердито глянув на палатку, приехавшие мужчины залезли в свой миниатюрный танк и с грохотом отъехали.

Воцарилось напряженное молчание, которое, в конце концов, нарушил отец Сью, заметивший с юмором:

— Не могу сказать, что я огорчен их отъездом! — Затем, с любопытством оглядев накренившийся «лендровер», он спросил: Что за штамп они поставили на нашей машине?

— Вам его не поставили бы на контрольном пункте, — пояснил Мэтт. — Они никогда не позволяют ехать по дорогам класса «С» одиноким машинам. Это очень опасно.

Сью непременно что-нибудь съязвила бы, если бы у нее хватило сил, но отец понимающе кивнул и легкомысленно спросил:

— Но теперь это нас не касается, правда?

— Нет. — Плотно сжатые губы раздвинулись в некоем подобии улыбки. — Вы дадите мне ваши документы на машину и проезд, я запишу эти сведения в мои документы, и этого будет достаточно.

— С удовольствием! Сейчас всё принесу.

Сью начала раздражать покладистость отца. Когда он уже не мог ее слышать, она беззаботно произнесла:

— Ох уж эти правила и ограничения! Зачем так много хлопот?

— Они выполняют свою работу, — сердито буркнул Мэтт. — Заполняют документы на тех, кто считает поездку по пустыне игрой, а потом горько сожалеет об этом!

Точно подобранные слова обескуражили ее. Криво улыбнувшись, Сью проворковала:

— Откуда мы могли знать, что вам придется этим заниматься?

— Мне не пришлось бы этим заниматься, если бы вы послушались дельного совета! — Он несколько смутил ее, пройдя мимо нее в задний угол палатки и запустив руку в аккуратный кармашек, где хранились разные документы. Вынув их, выбрал нужный и произнес сквозь зубы: — А мне не пришлось бы брать с собой вторую машину.

— Только не думайте, что вы меня облагодетельствовали! — выпалила Сью. — Я предпочла бы, чтобы нас забрал патруль!

Мэтт злобно посмотрел в ее сверкающие лиловые глаза. Подумать только, она предпочла бы ему пару этих диких арабов! Сменив мрачную улыбку на зловещий оскал, он бросил взгляд на документы и зашагал прочь.

Сью скорее слышала, чем видела, как вернулся отец и передал Мэтту необходимые бумаги. Она собрала в палатке все свои вещи, делая вид, что ее совершенно не интересуют мужские разговоры, но поняла, что отец согласился с предложением Мэтта остаться здесь на ночь, а на следующее утро вытащить их «лендровер».

Судя по всему, отец вообще был доволен тем, как сложились обстоятельства.

— По-моему, мне пора побриться! — радостно заявил он.

— В нашей палатке есть горячая вода, — приветливо сообщил Мэтт. — Там стоит водогрей, который… — И он пригласил отца пройти вместе с ним.

Сью проследила, как отец, покачиваясь, идет за Мэттом, и в ее глазах, несмотря на дурное настроение, зажегся огонек любви и терпимости. Первая пугающая встреча с пустыней, видимо, уже стерлась из памяти отца: он ни минуты не сомневался, что помощь придет, и она пришла! А то, что помощь подоспела немного поздно и они чуть не погибли, он быстро забыл благодаря своему беззаботному характеру.

Уложив свои пожитки, Сью надела босоножки, выглянула из палатки и столкнулась со взглядом блестящих карих глаз.

До сих пор она не интересовалась стройным юношей, которого Мэтт называл Хаджи и который появился тогда, когда всеобщее внимание было приковано к непрошеным гостям. Все это время он оставался незаметным. А сейчас, когда она осталась в палатке одна, он вдруг появился перед ней.

Разглядывая его, Сью определила, что он вовсе не так юн, каким казался издалека. Правда, в светлых слаксах и рубашке цвета хаки, тонкокостный и стройный, он выглядел шестнадцатилетним, но на этом сходство с юношами и кончалось. Хаджи стоял перед ней, расставив ноги, сверкая темными глазами, и во всем его облике чувствовалась мужская сила. Оливковая, несколько огрубевшая кожа, красивые черты лица и полные губы придавали ему довольно-таки распутный вид. Разглядывая его черные как смоль волосы, характерные для алжирцев, Сью догадалась, что ему, наверное, лет тридцать пять.

Обнаружив все это в считаные секунды и ожидая обмена приветствиями, она вдруг поняла, что этот мужчина нагло ее рассматривает. Он медленно окинул ее оценивающим взглядом; оглядел светлые волосы, обрамляющие ее лицо; задержал взгляд на губах. Сью смутилась. Ей, как никогда, захотелось броситься к отцу, но тут раздался резкий голос Мэтта, зовущего Хаджи.

Этот окрик подействовал на молчаливого, задумчивого алжирца с бегающими глазами как ушат холодной воды. Он перестал улыбаться и сразу стал похож на нашкодившего школьника.