Энн Мэтер - Превратности судьбы

— Это все из-за нее, да? — Катриона возвысила голос, и теперь он знал свой приговор: она потребует говорить правду и только правду. Как бы ни хотелось скрыть от мачехи свои чувства, придется рассказать ей о них. Но чувства к Джейми еще так новы, так хрупки… А Катриона смотрит так враждебно…

— Ты не поймешь, — начал он.

Но мачеха его перебила:

— Разве? Ты меня недооцениваешь, Доминик. Я, кажется, начинаю прекрасно все понимать. Джейми всему причиной, не так ли? Это она натравила тебя против меня.

— Никто меня не натравливал! — Он буквально зарычал от досады.

— Так уж и никто? Прости, но я тебе не верю. — Катриона сжала кулаки. — Я предвидела, что она попытается меня очернить, но не до такой же степени…

— Послушай, Кэт…

— Нет, это ты меня послушай! Доминик, она обозленная женщина; пока она росла, ей внушали, что я какая-то ведьма, и теперь она явилась сюда, чтобы отомстить. Она не понимает простой вещи: то, что я сделала, было лучше для нас всех. Если бы я осталась с Робертом, я бы уже давно сошла с ума!

— Роберт? Кто такой Роберт? — Доминик слышал это имя впервые.

— Мой первый муж, разумеется! — Катриона заломила руки и прокричала: — Пожалуйста, не делай вид, что Джейми тебе не говорила о нем. Его звали Роберт Майклз. И у нее фамилия совсем не Харрис!

Доминик на миг растерялся.

— Значит, она — твоя дочь?

— Не притворяйся! Она наверняка тебе рассказала.

— Я этого не знал. — Он все еще не верил в то, что поведала ему Джейми.

Мачеха нисколько не смутилась.

— Ну, хорошо. Ты же не разрываешь нашу помолвку только потому, что она наговорила обо мне всяких гадостей?

— Джейми ничего мне не говорила, — упрямо повторил он. — Во всяком случае, ничего оскорбительного для тебя. А то, что ты врала мне и, кстати, моему отцу тоже, мало что меняет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Сейчас поймешь. Если бы я тебя по-прежнему любил, меня совершенно не трогал бы тот факт, что когда-то в далеком прошлом ты уже была замужем, и у тебя был ребенок. Я бы только удивился тому, что ты это скрываешь. Я все понимаю, Кэт: люди иногда ведут себя не так, как хотелось бы, и я бы все простил. Вспомни: я порвал с первой женой только ради тебя. И вряд ли я придрался бы к тому, что ты рассталась с первым мужем. Но прими вещи такими, каковы они на самом деле, Кэт. Речь не о твоем прошлом. Речь о нашем с Джейми будущем.

— Ты и Джейми? — Мачеха смотрела на него с ужасом. — О чем ты говоришь, Доминик, ты же ее совсем не знаешь!

— Я знаю ее, — ответил он, не собираясь рассказывать, насколько хорошо знает. — Я люблю ее, Кэт. До встречи с ней я даже не догадывался о том, что такое любовь. И не подозревал, как сильно мне нужна Джейми, пока ты не сообщила, что она уехала.

— Не верю ни одному слову. — Катриона презрительно хмыкнула.

— Придется поверить.

— Но… — она развела руками, — ты всегда клялся, что любишь меня.

— Я ошибался. Потом понял, что это было просто увлечение. Сначала ты мне нравилась, потому что я был мальчишкой, а потом — из-за того, что была недоступна.

— Но тебе я могла быть доступна!

— Знаю. Ты никогда не задумывалась о том, почему я тебя не домогался? Если бы я был уверен так же, как и ты, что мы предназначены друг для друга, вряд ли я смог бы держаться от тебя на расстоянии все эти годы.

— Именно это ты сказал ей? — фыркнула Катриона.

— Джейми? Ну да. Она знает, что мы с тобой не были любовниками. Я объяснил, что когда умер отец…

— А я сказала ей, что мы были любовниками, — злорадным тоном сообщила Катриона, перебивая пасынка. Увидев смущение на его лице, она довольно улыбнулась. — Знаешь, мы славно поболтали как раз перед тем, как за ней приехал таксист и повез ее в аэропорт. Мне было интересно, выскажется ли она перед тем, как мы расстанемся?

Доминик похолодел:

— Как давно ты об этом знала?

— О чем?

— Разумеется, о том, что она — твоя дочь.

— А-а. — Катриона пожала плечами. — Я знаю об этом со вчерашнего дня. У меня, конечно, возникли подозрения, когда ты заметил, что между нами есть что-то общее. Имя «Джейми» тоже не так часто встречается. Но именно наше сходство не давало мне покоя. Лично я его не замечала, однако решила все проверить.

— И проверила? Каким образом?

— Ну, естественно, с помощью частного детектива, дорогой. Не могла же я отправиться в Англию сама.

— Поэтому ты и решила лететь в Нью-Йорк?

— Не умаляй своих достоинств, милый, — промурлыкала мачеха. — Конечно, я хотела видеть тебя, но при этом смогла бы убить двух зайцев.

— Ты встречалась с детективом в Нью-Йорке?

— Да. Он, кстати, выяснил, что девица не увольнялась из университета. Так что она врала и мне, и тебе. Явилась сюда, на Бермуды, чтобы покопаться в моем грязном белье.

Доминик подавил вздох:

— У нее было на это право.

— Ты так думаешь? — Катриона усмехнулась. — Знаешь, когда я впервые все о ней узнала, у меня появилось желание вызвать ее на разговор. Черт возьми, она жила в моем доме, ела мою пищу…

— Она все это отработала, — перебил Доминик, но мачеха пропустила его слова мимо ушей.

— Я имела право на то, чтобы выслушать ее оправдания. И чтобы ее проверить, даже надела вот это кольцо — его подарил мне ее отец к свадьбе. Мне было интересно: хватит ли у нее смелости заговорить о кольце? — Губы Катрионы скривились. — Нет, не хватило.

— Мне нужно ее увидеть. — Доминик упрямо сжал рот.

— Зачем? Чтобы она сказала тебе «Проваливай!» прямо в глаза? — Катриона издала издевательский смешок. — Согласись, Мики, теперь она тебе ни в чем не поверит. Я уже сообщила ей, что мы поженимся на Рождество, и не собираюсь открывать, каким дураком ты был все эти годы.

Щека Доминика нервно задергалась, и он рассеянно ее потер. Прошла почти неделя после того разговора с мачехой, и все это время он занимался приведением в порядок своих собственных дел. Он настоял на том, что поедет в Англию, чтобы повидаться с Джейми, несмотря на все стенания Катрионы. Мачеха предупредила, что, если он это сделает, ее дом будет для него закрыт. И даже заявила, что будет печататься в другом издательстве. Но угрозы не подействовали: Доминику давно надоело подчинять свою жизнь ее капризам. Пускай уходит из фирмы «Голдман и Реддинг», нам для рекламы хватит одного имени Томаса Эйткина, решил он. Катриона Реддинг — не такая уж это большая потеря…

Несколько дней Доминик потратил на то, чтобы вывезти свои вещи из виллы на берегу залива Копперхед. Всей душой он стремился поскорее сесть в самолет и лететь в Англию, но разум подсказывал, что нельзя подчиняться порывам. Нужно дать Джейми время прийти в себя. Да и ему самому это не помешает. Доминик не желал признаваться себе, что просто боится этой встречи после того, что Катриона наговорила девушке.