Оливия Гейтс - Королева моего сердца

Утром следующего дня Феба и Леандро уже летели на его частном самолете в Джавару, столицу Кастальдинии. Чем дольше они летели, тем труднее ему становилось держать себя в руках. И сложнее притворяться перед собой, что возвращение на родину для него ничего не значит. С каждой секундой сердце его билось все сильней. Когда самолет приземлился, что-то сдавило ему грудь. Дышать стало тяжело.

Большую часть пути Феба пыталась поддерживать непринужденный разговор. Леандро старался не отставать. Но напряжение между ними было слишком велико. Оно буквально висело в воздухе, и достаточно было малейшей искры, чтобы произошел взрыв.

Когда они сели в лимузин, Феба погрузилась в себя. На каких-то пятнадцать минут. И этого оказалось достаточно, чтобы Леандро стало ее не хватать. Ему нужно было слышать ее голос. Или хотя бы чувствовать тепло ее тела. Он взял ее за руку.

От ее пожатия и улыбки у него перевернулось сердце, а затем Феба снова отвернулась к окну.

Неожиданно для себя Леандро залюбовался пейзажем за окном, но, как ни старался, так и не смог убедить себя в том, что в природе этого благословенного края нет ничего особенного, и с каждой милей эта красота все глубже проникала ему в душу. А ведь он был уверен, что восемь лет назад оборвал все нити, связывающие его с этой землей. Оказалось, нет.

В эту минуту Леандро понял, почему Феба самоустранилась. Видимо, она понимала гораздо лучше его, что творилось у него в душе. Феба дала ему возможность разобраться в том хаосе чувств, которые возникли в нем, когда он снова ступил на когда-то родную для него землю.

Он испытал прилив благодарности за ее понимание и молчаливую поддержку.

Леандро покачал головой и, наконец, позволил своим чувствам взять над ним верх. И снова подумал, какой же он идиот, раз решил, что сумел навсегда забыть страну, которая сделала его почти изгоем, и женщину, которая оставила его, когда в ней так нуждался любимый человек.

Пока они ехали в лимузине, Феба продолжала смотреть в окно. Когда они доехали до самой древней части города, она вдруг увидела, что многие памятники архитектуры были в ужасном состоянии. Это могло значить лишь одно: нехватку денег, которые направлялись на другие, более насущные нужды. Хотя город по-прежнему оставался жемчужиной древней культуры, он ветшал медленно, но неумолимо, как и его нынешний правитель. Чтобы оживить его, нужна была свежая струя.

Если бы только Леандро (конечно, это будет при условии, что он согласится стать королем) почувствовал то же, что и она! Внести новое, но не разрушать при этом старое. Современный мир и так полон безликих, похожих друг на друга городов.

Феба посмотрела на него украдкой, пытаясь понять по его виду, какие мысли бродят у него в голове, но лицо Леандро было непроницаемо. Узнать бы, какими глазами он смотрит на город! Видит ли он, что Джавара может засиять еще ярче, если подойти к развитию города с умом, или же он видит ее только через призму горьких воспоминаний и оценивает ее критическим взглядом бизнесмена и реформатора? И какие чувства вызовет у Леандро вид дворца, который, как он когда-то был уверен, в будущем будет принадлежать ему?

Сама Феба за десять лет жизни в Кастальдинии стала считать дворец почти домом, хотя и побывала не более, чем в одной четверти его комнат, общее число которых превышает тысячу.

Ей вдруг пришла в голову мысль, что, если Леандро даст свое согласие на то, чтобы править королевством, дворец станет его домом. И она тут же почувствовала сожаление, что уже бывала в покоях и короля, и королевы. Лучше бы ей не знать, где будет жить женщина, которая станет женой Леандро…

Когда-то она была настолько наивна, что верила, будто он выберет ее. Впрочем, в прошлом Феба об этом даже не думала. Ей всего лишь хотелось быть с ним рядом, независимо от его титула.

Невольно перед ее глазами возникла королевская кровать. Феба закрыла глаза, пытаясь прогнать от себя болезненные видения, но это было бесполезно — они снова появлялись перед ней. У этой женщины не было лица, но именно ей, а не Фебе Леандро будет дарить свои поцелуи, ласки, выкрикивать ее имя в порыве захлестнувшей его страсти…

Нет, лучше об этом не думать, иначе она сойдет с ума.

Лимузин притормозил перед воротами, ведущими в апартаменты короля.

Феба была этому даже рада, так как это избавило ее от мыслей, приносивших ей сильную боль.

Их встречали. Под руку с ней Леандро направлялся в королевские покои, а Феба была занята тем, что отвечала на приветствия и улыбалась встречающим их людям.

Когда они остались одни, Леандро с чувством произнес:

— Не могу поверить, что дворец так обветшал.

Феба огляделась: что и говорить, огромное здание действительно требовало капитального ремонта.

Она попыталась вспомнить, когда это было в последний раз, и поняла, что вспоминать нечего. Нет, конечно же, те залы, которые представляли собой историческую и музейную части, регулярно реставрировались, но эта часть дворца, служившая жилым помещением для членов королевской семьи, медленно приходила в упадок с того самого времени, когда умерла жена короля Бенедетто и был исключен из семьи его сын.

Мысли Фебы нарушил секретарь, который появился на пороге и объявил, что король Бенедетто примет принца Леандро в тронном зале.

— Ну и упадок, — негромко сказал Леандро, так, чтобы его слышала только Феба.

— Я думаю, это просто отражение внутреннего состояния короля Бенедетто.

— Тогда я даже не хочу представлять себе, как обстоят дела в Кастальдинии.

— Я уверена, что гораздо лучше, чем ты о них думаешь. Возможно, состояние дворца — лишь следствие душевной травмы короля Бенедетто. Он бы не позволил своему горю овладеть им до такой степени, чтобы пренебрегать государственными делами.

— Я очень на это надеюсь. Пока я лишь заметил, что мои опасения полностью оправдались: политика, проводимая королем Бенедетто и Королевским советом, не привела ни к чему хорошему.

На это Феба ничего не могла возразить. Поддавшись своим чувствам, она обвила его руками за шею и легонько сжала в своих объятиях. Феба уже хотела отступить, но Леандро прижал ее к своей груди.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне это было необходимо, — тихо сказал он.

Леандро отпустил ее и предложил руку.

Феба заморгала.

— Ты добилась того, чего они хотели, — он вскинул брови. — Надеюсь, ты не бросишь меня одного на растерзание львам?

— Леандро, сын мой, добро пожаловать.

Слова короля Бенедетто гулким эхом отразились в тишине тронного зала.

Он приветствовал Леандро с неподдельным уважением, а встреча в тронном зале, как поняла Феба, должна была привнести в нее официальный оттенок. Почему-то ей подумалось, что король совершает ошибку и было бы намного лучше, если бы он принял его в своих личных апартаментах. Да еще при этом обратился к нему «сын мой» в присутствии всех членов Совета, которые были вынуждены согласиться с его кандидатурой, не желая этого!