Сандра Браун - Навстречу завтрашнему дню

— Похоже, что так, — мрачно согласилась она. Поблагодарив Джоу за то, что благополучно доставил ее на место, она помахала ему рукой и вместо того, чтобы поспешно выбежать из-под лопастей, как обычно делала, пошла размеренной походкой к машине. Ван Дорф стоял на пути.

Он наблюдал за вертолетом, как тот взлетел и, сделав вираж, направился в сторону ангара, где Джоу держал его, когда он не был нужен.

— Никогда не устаю удивляться тому, как что-то может летать, — сказал он, глядя вслед все уменьшающемуся вертолету.

— Здравствуйте, мистер Ван Дорф. Что привело вас в Новый Орлеан? Неужели истощили весь запас тем в Вашингтоне?

Спокойнее, Кили, — предостерегла она себя. Не в ее интересах вызывать у него вражду. Она попыталась смягчить саркастические слова милой улыбкой и не смогла понять по зондирующему взгляду, который он на нее обратил, понял ли он, что она намеренно задала ему ехидный вопрос, или нет.

— Скажем, появилось много интересных тем, о которых хотелось бы написать, именно здесь и сейчас. — Его мрачные глаза, поблескивая, взирали на нее из-за старомодных очков. На губах появилась наглая усмешка. — Например, о вас и конгрессмене Деверексе.

Ее полный недоумения взгляд был достоин «Оскара».

— Я… Я не понимаю. Конгрессмен Деверекс и я?

— Почему бы нам не сходить куда-нибудь, чтобы выпить и обсудить все это? — Он приблизился, намереваясь взять ее под руку. Она уклонилась достаточно вежливо, но, тем не менее, определенно давая ему понять, что не желает, чтобы к ней прикасались.

— Нет, благодарю вас, мистер Ван Дорф, я еду домой.

— Что ж, тогда, полагаю, нам придется поговорить здесь. — Он засунул руку в нагрудный карман и вытащил сложенный газетный лист. Кили тотчас же его узнала. Склонив свою всклокоченную голову, он принялся внимательно рассматривать фотографию, на которой были запечатлены танцующими они с Даксом. — Вы хорошо получились на фотографии, миссис Уилльямз.

— Благодарю вас. — Она могла парировать его выпады столь же долго, как и он ее.

— Согласитесь, что и конгрессмен очень хорошо выглядит на фотографии. Он чертовски красив.

— Да, он очень красивый. — Ее согласие удивило его. Казалось, он даже разозлился, что она не проявляла никаких признаков нервозности. Воспользовавшись тем, что он на время потерял бдительность, она задала вопрос: — О чем вы хотели побеседовать со мной, мистер Ван Дорф?

Он устремил на нее проницательный взгляд. Да, эта дама представляла собой тяжелый случай. Что ж, если она собирается грубо играть, он последует ее примеру.

— Деверекс так же хорошо занимается любовью, как участвует в дебатах?

Если вопрос был направлен на то, чтобы шокировать ее, то он преуспел. Какое-то время она не могла издать ни звука, когда же заговорила, то обнаружила, что словно превратившиеся в резину губы с трудом произносят слова.

— Ваше предположение непростительно, мистер Ван Дорф. Я даже не хочу удостаивать вас ответом.

— Вы с Деверексом любовники?

— Нет.

— В таком случае как вы объясните эту фотографию?

— А вы как объясните? — огрызнулась она. На смену шоку пришел гнев, и она с трудом сдерживала желание ударить по этой самодовольно ухмыляющейся роже, прямо по губам, искаженным безобразной гримасой. — Люди всегда танцуют вместе. Вы что же, считаете, что у президента роман с каждой женщиной, с которой он танцует на приеме в Белом доме?

— Да, люди все время танцуют вместе, но редко с такими отрешенными выражениями лиц.

— Конгрессмен Деверекс — обаятельный человек. Я считаю его умным, харизматичным и энергичным. Его поддержка в деле пропавших без вести солдат вызвала у меня искреннее восхищение. Я уважаю то мужество, с которым он встречает направленную против него критику. Восхищение и уважение — это все, что я испытываю по отношению к нему. — Лгунья, — обвинил ее собственный разум, вызывая в ней еще большее желание сбить Ван Дорфа со следа. — Каким образом вам удается углядеть нечто недозволенное во всего лишь одном танце — это выше моего понимания. И вы считаете это хорошей журналистикой?

— Это был не всего лишь один танец, миссис Уилльямз, — холодно заметил он. — А все эти улыбки и взгляды украдкой в Вашингтоне? А тот дождливый день, когда ни он, ни вы не смогли или не захотели объяснить свое отсутствие? Я нутром чувствую, что что-то есть.

Она невесело рассмеялась:

— Если ваше «нутро» — единственный источник информации, советую поискать другой, заслуживающий большего доверия. Я никогда не была любовницей конгрессмена Деверекса. — Это была правда. — И никогда не буду. — Время покажет. — И не хочу быть. — Ложь. — Я предоставила вам все то время, которое могла. Полагаю, у вас есть более интересные темы для статьи, чем «улыбки и взгляды украдкой», которые к тому же являются плодом вашего сильно развитого воображения.

С этими словами она прошла мимо него к своей машине, дрожащими руками открыла дверцу и села за руль. Она выдергивала зажатую дверцей полу пальто, когда он спросил:

— А что конгрессмен думает о вас?

— Спросите у него.

Он ухмыльнулся своей ленивой самодовольной ухмылкой:

— О, я и намерен это сделать. Не сомневайтесь.

Она захлопнула дверцу, завела мотор и, подавляя желание как можно скорее покинуть место стоянки, выехала, придерживаясь вполне разумной скорости и надеясь, что выглядит вполне невозмутимо.

Позже вечером уже в постели она все еще дрожала от беспокойства. Что еще она могла бы сказать, но не сказала? Что она сказала, чего не следовало говорить? Поверил ли ей Ван Дорф? Возможно, и нет, но у него не будет ничего, на чем можно было бы построить версию. Если бы он напечатал историю, намекающую на какие-то отношения между ними, то выглядел бы полным дураком. У него нет ни доказательств, ни определенных фактов. Все его материалы строились бы только на предположениях. Ведь формально они невинны.

Конечно, он, возможно, как-то разузнал, что Дакс приходил к ней домой после благотворительного вечера Лиги искусств. Конечно, от них потребуется немало усилий, чтобы убедить его в том, что ничего не произошло, тем более, если он склонен верить в обратное. Но ведь и правда ничего не произошло. Им абсолютно не в чем упрекнуть себя.

Каждый считал, что она любовница Дакса. Неужели никто не может поверить, что у Дакса могут быть платонические отношения с женщиной?

За последние два дня сексуальные подвиги Дакса и длинный список его «спутниц» считались и пересчитывались бессчетное количество раз. Она решительно отрицала, что занимает последнюю строчку в этом списке, но многие подозревали, что она там присутствовала. Если бы она уступила Даксу и стала его любовницей, неужели это все, что ему от нее нужно? Еще одна зарубка на память о победе? Нет, нет. И все же…