Стелла Фуллмер - Долгие ночи

— Извини, у меня много работы. — Деланно равнодушный тон, холодный взгляд. — Ты хотел о чем-то поговорить?

— В общем, да… — Он казался немного обескураженным. — Ты действительно не рада меня видеть или притворяешься?

Элис покачала головой и выразительно посмотрела на часы.

— Это намек? — спросил Мэтью насмешливо. — А ты изменилась за два месяца. Женский коллектив повлиял на тебя слишком сильно. Превращаешься в амазонку?

— Если бы я ворвалась в операционную, тебе бы понравилось? — Поняв, что задела больное место, Элис торопливо добавила: — Я заканчиваю в семь.

— Может, поужинаем вместе? Ты позволишь встретить тебя?

— Да, а теперь…

Но дверь за Мэтью уже закрылась. Элис снова сжала руки под столом: за что ей эти мучения? Неужели за одну-единственную ошибку? Да, она оступилась, поддалась чувствам, но судьба уже и так достаточно наказала ее. Новая жизнь, зародившаяся внутри нее, скоро начнет давать о себе знать. И сейчас самое время принимать решение, иначе будет поздно.

Ребенок… Элис представила младенца, розовощекого, с пухлыми губками и такими же изумрудными глазами, как у отца. Вот он улыбается и тянется к ней, вот произносит первое слово, кроха, теплый маленький человечек… Но это значит — все начинать с начала, уходить с работы, где она только-только добилась успеха, ломать привычный уклад, отказываться от надежды на счастливое будущее. Вряд ли кто-нибудь пожелает становиться отцом чужого ребенка.

На Мэтью не стоит полагаться: он порхает по жизни, как беззаботный мотылек, собирая пыльцу удовольствий с ярких цветов. Тем более странно это его появление в Нью-Йорке. Ведь невозможно же, в самом деле, поверить, будто та ночь что-то для него значила. Просто крохотная вспышка страсти среди сотен таких же. Он никогда и не скрывал, что женщины сами падают к нему в руки, как спелые плоды. А он уже может выбирать — надкусить и распробовать или сразу выбросить.

Интересно, как бы он отреагировал, узнав о своем отцовстве? Рассмеялся, свел все к шутке или стал бы доказывать, что претендентов на эту роль хватает и без него?

Элис вдруг почувствовала, что слезы текут по щекам горячими солеными ручейками. Нет, это невыносимо. Поняв, что работать сегодня все равно не сможет, она закрыла дверь на замок, сбросила туфли и забралась с ногами в кресло. Память, словно только того и ждала, снова вернула ее в прошлое, в холодный апрельский полдень…

Париж, город влюбленных, встретил Элис моросящим дождем. Выйдя из такси у отеля, она растерянно огляделась по сторонам: спешащие равнодушные прохожие, мчащиеся мимо машины, низкое сумрачное небо над головой. Портье за стойкой скептически осмотрел продрогшую женщину в легком светлом плаще.

— Где ваш багаж, мадемуазель?

— Его пришлют позже. — Ее французский оставлял желать лучшего. — Я могу получить ключ?

— Да, конечно. Номер семнадцать, это на втором этаже. — Портье галантно поклонился, возвращая паспорт и ключ на тяжелом деревянном брелоке. — Вас проводить?

— Нет, спасибо.

Комната выходила окнами на Сену, серую и унылую в этот непогожий день. Элис устало опустилась на кровать: она совершенно не знала, что ей делать. Поддавшись импульсивному желанию, она соврала родителям о выгодном предложении, и те были искренне обрадованы. На самом же деле издательство, в котором работала Элис, обанкротилось. Сотрудникам выплатили небольшую сумму и выставили на улицу. Так что в любом случае ей было нечего терять.

Но можно ли где-нибудь устроиться в Париже? У Элис были адреса нескольких англоязычных газет и журналов. Она рассчитывала, что сможет получить хотя бы место репортера или внештатного корреспондента. Опыт у нее был, филологическое образование тоже являлось плюсом. Пожалуй, лучше всего лечь спать, а утром попытать счастья. На первое время денег хватит, но что ожидает ее потом?

Все получилось замечательно. Главный редактор журнала «События», Мадлен Форси, согласилась дать шанс молодой англичанке. На Элис была возложена обязанность посещать модные художественные выставки, премьерные спектакли, дефиле и раз в неделю писать небольшой отчет о культурной жизни Парижа.

— Вам придется пополнить свой гардероб, — Мадлен, хрупкая, затянутая в черный шелк, с короткими белокурыми волосами и вечной сигаретой в длинном мундштуке, буквально тонула в глубоком кресле. — И вообще, вы выглядите слишком бледно. Больше косметики, больше шарма. Вы должны привлекать к себе внимание, понимаете?

Элис молча кивнула.

— Вот, здесь деньги на первое время. Засчитаем это как аванс. — Мадлен протянула голубой конверт. — И еще вам надо снять небольшую квартиру поближе к центру. — Она встала, давая понять, что аудиенция закончена. — Надеюсь, мы сработаемся.

Через два часа Элис вышла из салона красоты, чувствуя себя совершенно другим человеком. Сменив имидж, она словно бы и сама немного изменилась. Неторопливо идя по улице, она ловила восторженные взгляды мужчин и улыбалась солнечным зайчикам, пляшущим на витринах дорогих магазинов и кафе.

Радостное настроение омрачали только мысли о Мэтью, преследовавшие ее постоянно. Но Элис убеждала себя, что сможет справиться и с этим. Время — лучший доктор, оно излечит душу, сердечная рана затянется. И вообще, как можно мучиться из-за человека, которого видела всего несколько раз?

Так, утешая себя, Элис вступила в новую жизнь. Уже очень скоро она обзавелась множеством приятелей из богемной среды. Она ежедневно встречалась с художниками, поэтами, актерами. Париж создан не только для влюбленных, это еще и город, где расцветает искусство. Многочисленные выставки и премьеры заканчивались, как правило, фуршетами или шумными вечеринками до рассвета. Шампанское дарило легкость, музыка кружила голову, а пьянящее тепло летних вечеров так располагало к прогулкам, к поцелуям под лимонно-желтой луной…

Элис закружило в водовороте наполненных событиями дней. Стараясь забыть Мэтью, она отдавалась другим. И если не душа, то хотя бы тело получало свою долю удовольствий. Но любовь, этот трепетный огонек, который может перерасти в пожар, никто не сумел зажечь в сердце Элис. Оно было закрыто для посторонних, и лишь один человек, пожелай он того, оказался бы способен проникнуть за потайную дверцу.

В письмах, приходящих из дому, родители писали, что все хорошо, бабушка и дедушка здоровы, Кэтрин усиленно занимается и готовит к показу свою первую коллекцию. И ни слова о молодом докторе. Сестра же отмалчивалась, посылая лишь приветы. Элис каждый раз с замирающим сердцем вскрывала конверт, с ужасом ожидая увидеть там приглашение на свадьбу, но находила только обычные семейные новости и пожелания удачи.