Лора Брантуэйт - Нет правил для любви

Может быть, потом она откровенно скажет ему, в чем дело.

А может быть, и нет.

Однако Саманте даже придумывать ничего не пришлось. Тем более что по зрелом размышлении идея мстить человеку за то, что он не обнял тебя, засыпая, показалась ей сущим бредом. Тем более что Джастин обнял и поцеловал ее, проснувшись.

Но в этот самый момент позвонил Эдмонд. Саманта смотрела на дисплей телефона в полнейшем смятении. Ее драгоценный жених по некой иронии судьбы дал ей несколько дней покоя, в течение которых и завертелось все то безумие — и вот он снова здесь. Настолько близко, что ему даже не нужно кричать, чтобы она его услышала.

Соблазн не ответить был слишком велик. Но кому от этого станет легче? Джастину? Нет, вот он, с полуприкрытыми глазами и желваками, гуляющими по скулам.

— Алло…

— Привет, соня! — Голос Эдмонда звучал совсем неестественно, чуждо.

Это повергло Саманту в шок. Как же быстро рвутся связи, невидимые нити, что стягивают нас друг с другом. Они становятся то свободнее, то короче, то с треском рвутся, то просто испаряются, будто полосы тумана.

— Привет, Эд, — спокойно поздоровалась она.

— Я тебя, конечно, разбудил?

— Нет.

— Ну как вы там? Я уже соскучился зверски. А ты?

Ну что за глупая манера: задавать вопросы, которых в принципе не должно быть! Тут либо сразу ответы, от сердца — «мне очень тебя не хватает», либо уж молчание.

— Зачем спрашивать, если знаешь ответ?

— Хочется услышать…

— Провокатор, — констатировала Саманта без улыбки. Она смотрела Джастину в глаза. В глазах Джастина была плохо замаскированная боль.

— Ладно, ты права, к черту лирику. Перейдем к делу. Во сколько вы прилетаете?

— Сейчас посмотрю… — Саманта встала, одернула ночную рубашку, дошла до сумки, порывшись в ней, вытащила билет. — В тринадцать ноль пять.

— Тринадцать ноль пять — мое любимое время. Я даже смогу вас встретить! У меня как раз обед.

— Хорошо.

— Как там старина Джей? Не обижает тебя?

— Ну что ты…

— Считай это тонкой шуткой.

— А-а…

— До завтра, милая! — Эдмонд чмокнул воздух у телефона. Звук получился неприятный и громкий.

— Пока. Милый, — с расстановкой произнесла Саманта.

Отключила сотовый. Подошла к окну, отдернула шторы, раскрыла створку. Вдохнула прохладный, свежий воздух. Повернулась к Джастину:

— Ну что ты на меня так смотришь?!

— Ничего, — плоско сказал Джастин.

Саманта разозлилась:

— Врешь.

— А ты сама как думаешь? Как я должен себя чувствовать, по-твоему?

— У нас с тобой одна вина на двоих, Джастин. — Саманта покачала головой. — Больше я ни в чем перед тобой не виновата.

Было видно, что эти слова попали в него.

— Я устала от твоей напряженности. Устала от невысказанной злости. Я же все чувствую. И мне тоже мерзко, Джастин. Но я ни о чем не жалею. Я получила большой, важный и сложный опыт и намерена жить с ним дальше. А ты? Что будешь делать ты? Окончательно превратишься в отшельника? Возненавидишь себя, меня и Эдмонда? Или только меня и себя, а перед Эдмондом будешь вечно виноватым? Может, хватит страдать?!

— Сэм…

— Ты не хочешь меня слушать? Не хочешь услышать? Тогда заткни уши, потому что я все равно скажу, что думаю! У меня складывается впечатление, что единственное, что тебе нужно в жизни, это страдание! Ты был с Элли — и тебе не было хорошо. Она тебя бросила — ты стал страдать от одиночества. Что, ресурс исчерпан? Тебе понадобился новый повод для мучений? И ты его нашел в лице меня?

Саманта и рада была бы остановиться, но слова рвались из нее как лавина. Она чувствовала, что вместе с этой лавиной уносит и ее, что она сама рискует захлебнуться снегом или свернуть себе шею — но на то стихия и есть стихия, чтобы человек перед ней чувствовал свою беспомощность и ничего не мог ей противопоставить.

Джастин смотрел на нее, потрясенный.

— Знаешь, я против! Потому что ты опошляешь то, что мне очень дорого. Случилось так, как случилось, что теперь? Удавиться? Взявшись за руки, выпрыгнуть из окна? Или бухнуться в ноги Эдмонду прямо в аэропорту?

— Саманта, ты утрируешь, — бесцветным голосом проговорил Джастин.

— Конечно, утрирую! Еще не хватало…

Она расплакалась. Вот что называется — прорвало.

Джастин вскочил с постели и порывисто обнял ее. Но разве это что-то меняет? Она ведь сказала то, что сказала, не для того, чтобы обидеть его. Она и вправду так думает. Даже если это никому из присутствующих (и отсутствующих тоже) не делает чести.

Он молча гладил ее по волосам, а она понемногу успокаивалась.

Говорить правду, оказывается, так просто. И после нее легче.

Саманта прислушалась к себе. Да, безусловно, стало легче, но был какой-то камешек, который никуда не делся и так и продолжал лежать на сердце.

Похоже, полной правды она ему все же не сказала. А в чем она, черт возьми?

У Джастина было такое чувство, как если бы с ним провели сеанс терапии электрошоком. Крайне целительная оказалась штука. Внутри него будто повернулись шестерни какого-то сложного механизма, вот только он пока не понимал какого.

— Прости меня, Саманта. Я не хотел сделать тебе больно. — Он нежно коснулся губами ее виска.

— Речь не о том, больно мне или нет. Речь о том, как ты проживаешь данную тебе Богом жизнь. А моя боль — это моя проблема. Я уже большая девочка и умею свои проблемы решать сама.

Джастин набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду.

Саманта подняла голову, вопросительно посмотрела на него: что еще?

— Я тебя люблю.

Он видел, как удивленно расширились ее зрачки.

Повисла тишина. Кажется, Саманта перестала даже дышать.

Не так он представлял себе объяснение в самой большой любви своей жизни. Если честно, он совсем его не представлял — и без того все слишком запуталось. Но слова слетели с губ, и именно сейчас — после грозы, настоящей, с молниями и ливнем.

Саманта смотрела на него во все глаза.

— Люблю, — повторил Джастин упрямо. — Слышишь?

Она кивнула. Проглотила комок в горле.

Он прижал ее к себе, не зная, что еще сказать. Похоже, это были не те слова, которые способны перевернуть всю ее жизнь.

Но это была правда.

Она ткнулась головой ему в плечо:

— Полегче, а то задавишь.

Ну вот, начинаются шутки. Инцидент исчерпан?

Черта с два!

— Сэм, я любил тебя всегда. Я боготворил тебя еще тогда, когда был с Элли. А потом… я просто с ума по тебе сходил. Хорошо, что ты не видела. И для меня все это — не случайность и не каприз. Я по-другому просто не мог. И я не знаю, как теперь жить без тебя.

«Ты что… с ума сошел?» — этот вопрос не слетел с ее губ, но явственно читался во взгляде. Джастин почувствовал себя так, будто признался в чем-то постыдном. Разве это возможно? Любовь не может быть тяжким грехом…