Лора Брантуэйт - С судьбой не играют в прятки

Ну все, хватит себя жалеть! Дело это, конечно, приятное, но в высшей степени бесполезное. К тому же совершенно не подходит обстановка: размышлять о своей жестокой судьбе хорошо дома, на любимом диване, под не менее любимым пледом, но никак не в кафе на оживленной улице неподалеку от автобусного терминала.

Иви вздохнула. Вернулись к началу. Жилье, жилье… Так, что у нас тут? «Квартира с одной спальней, душ, стиральная машина в подвале… Тысяча триста пятьдесят долларов». Кошмар какой! Да, такое может только присниться. Сознание Иви отказывалось мириться с тем фактом, что жилье может столько стоить.

Самая дешевая комната, которую она нашла, стоила восемьсот долларов. Начитавшись объявлений и уже ориентируясь в ценах, Иви начала сомневаться, что это помещение вообще пригодно для жизни. Восемьсот долларов, конечно, существенно меньше, чем тысяча триста пятьдесят, но все же…

Вздох.

— Пожалуйста, принесите меню! — обратилась она к официантке — молодой, подтянутой и даже, можно сказать, красивой мулатке.

Скептический изгиб густой брови тут же остудил ее симпатию.

— Меню — вон там, — объявила мулатка. Она не сочла нужным уточнять, где находится это «там».

Иви смутилась и огляделась. Кафе постепенно заполнялось народом, как кроссворд — буквами… Иви никогда не нравился вид разгаданных кроссвордов. Пустые клеточки гораздо загадочнее и аккуратнее, да и вписанные слова не всегда бывают правильными.

Меню — заламинированный лист красной бумаги, испещренный мелким шрифтом — обнаружилось на специальной подставке футах в трех от Иви. Пришлось встать и подойти к нему — рассмотреть список блюд с такого расстояния мешала близорукость (если не сказать — упрямое нежелание носить очки), а проигнорировать его не позволял голод, все-таки Иви ничего не ела со вчерашнего вечера: не любила есть в дороге. Вернулась за столик, собралась заказать пиццу и мороженое…

— Мисс, уж будьте любезны, уберите вы свою газету! — раздраженно бросила ей официантка. — Или за столик пересядьте, есть же свободные места.

Иви испытала приступ возмущения: ну что эта женщина себе позволяет? С каких пор официантки взяли за правило такое обращение с посетителями? Или это ее избаловали родные бары и кафе, где все знают всех, причем не только в лицо, но и в деталях биографии, и если кто-то кому-то не нравится, то человек просто выбирает себе другое место для отдыха, а уж если приходит куда-то, то может рассчитывать не только на вкусную еду, но и на то, что с ним поговорят о жизни и поддержат в случае чего. Она опустила голову, уткнувшись носом в газету и решая, что лучше — съесть пиццу или лишить это заведение нескольких долларов.

— Добрый день, мисс, — прозвучал за ее спиной приятый, немного напряженный голос.

Иви обернулась.

Он смотрел не на нее. Он смотрел на официантку. И у Лили, как он обратился к ней, моментально изменились интонации, будто кто-то переключил тумблер. Иви ощутила острое и, казалось бы, необоснованное желание сказать ей гадость.

— О, добрый день! Рады приветствовать вас в нашем заведении! Что закажете? — Официантка, кажется, враз позабыла про существование Иви и ее злополучной газета.

Равно как и Иви в этот момент позабыла обо всем на свете — как от сильного удара по голове.

— Кофе, пожалуйста, самый крепкий, и яичницу. У вас ведь есть яичница? — У него было озабоченное, усталое лицо и нервные жесты: в данный момент он комкал салфетку, которую нашарил тут же, на стойке.

Иви никогда не видела у мужчин таких красивых рук — залюбовалась. С головы до ног ее окатила волна жаркого волнения. Иви покраснела.

— Да, разумеется! Какую вы предпочитаете, — защебетала Лили, — болтунью или глазунью?

— А можно из одних желтков?

Официантка опешила, подумала, закивала с удвоенной энергией:

— Ну конечно… — Она налила в бумажный стаканчик кофе из эспрессо-машины и умчалась куда-то — наверное, заказывать повару эксклюзивную яичницу из желтков.

Иви поймала себя на том, что не в силах отвести взгляда от его профиля. Создает же природа такую красоту… Нет, черт, нельзя так откровенно пялиться на незнакомого парня! Но взгляд — она заставила себя некоторое время задержать его на газетном листе, испещренном непотребно мелкими буковками — упрямо возвращался к нему.

Он не замечал. Он комкал салфетку и время от времени поглядывал на наручные часы.

Если Иви хоть что-то понимала в часах, то эти были дорогие. Равно как и светло-серый костюм, и атласный галстук с изысканным рисунком в китайском стиле — тонкие бамбуковые стебли…

Зазвонил мобильный — зазвучала брутальная мелодия «The Final Countdown». Мужчина едва заметно вздрогнул — казалось, от него самого, натянутого как струна, исходит звук, который не слышен уху, но проникает сразу в нервы, пробегает электрическими импульсами по телу, будит в мозгу какую-то мысль, пока не имеющую формы. Он полез во внутренний карман пиджака.

«Вот глупый, кто же носит сотовый у сердца!» — подумала Иви.

— Диана? Привет. Что-то случилось? — Он говорил короткими, острыми, будто большим тесаком отрезанными фразами. — Нет? Хорошо. Я работаю. Нет. Нет. Все потом. Пока.

«М-да, не очень-то он любезен с этой Дианой…» — Иви и сама не знала, радует ее сей факт или огорчает. Ясно одно: не безразличен. Интересно, кто эта женщина, с которой он проводит вечера, которую целует… Впрочем, может быть, звонила его нерадивая секретарша? Или настырная младшая сестренка? Иви усмехнулась: ничего себе, она почти что пытается себя утешить!

Она ощущала себя так, будто из дешевого трехногого табурета, обтянутого дерматином, начали прорастать иголки, длинные, серые, страшные, как на дикобразьей шкуре. Сидеть стало почти невыносимо. Иви особенно остро осознала, что после долгого автобусного путешествия выглядит не лучшим образом — помятой и уставшей, и что можно было бы и причесаться поаккуратнее, и что ее футболка и джинсы (она же одевалась не для коктейльной вечеринки и даже не для спокойного сидения в офисе, а для утомительной поездки) на фоне его изысканного костюма выглядят откровенно жалко.

Как ни ужасно, но она начинала на него сердиться. По-глупому, без всякого повода… Или повод все-таки был?

Ему принесли яичницу. Он все еще ни разу не взглянул на нее. Иви впервые в жизни почувствовала себя невидимкой, и чувство это ей очень не понравилось. Помнится, Гай рассказывал, что ему что-то подобное снится в кошмарах…

Впрочем, какая разница, обратил этот парень на нее внимание или нет? Ясно же, что и она видит его — одного из тысяч случайных встречных — в первый и последний раз. Наверняка по улицам Чикаго бродит и ездит бессчетное множество классных парней, и если уж мужское внимание внезапно стало для нее так важно, то можно будет навести красоту и прогуляться. Иви нередко случалось ловить на себе заинтересованные взгляды: топазово-голубые глаза в сочетании с загадочным изгибом темных бровей и шелковой волной каштановых волос, прикрывающих лопатки, создавали яркий и необычный образ. Но сегодня, как назло, волосы были небрежно собраны в конский хвост, под глазами, и без того тусклыми от усталости, легли темные тени, да и вообще Иви ощущала себя как погасшая лампочка. Если только лампочки могут грустить…