Мишель Дуглас - Восхитительная Софи

Подняв Софи на руки, Лайам понес ее в гостиную и опустился вместе с драгоценной ношей на диван. Он посадил ее к себе на колени, гладил волосы, давая ей выплакаться.

В восемнадцать лет, совершенно одна, она отчаянно пыталась поднять на ноги сестренку. Он сам вряд ли способен на такое. У него нет и половины благородства Софи. Такая ситуация ожесточила бы его.

А ее заставила страдать от чувства вины.

Лайам расправил плечи. Надо помочь ей избавиться от этого чувства, преодолеть его, чтобы идти по жизни дальше. Время прекратить самобичевание.

Наконец Софи перестала рыдать и лишь тихо всхлипывала. Он продолжал гладить ее по голове, пока странное чувство покоя не охватило их. И только тогда он заговорил:

– Софи, ты действительно считаешь, что аборт был ошибкой?

Она подняла голову. Глаза ее были наполнены такой печалью, что у него защемило сердце.

– Да, считаю.

Лайам провел пальцем по ее щеке:

– Может, настало время простить себя?

Она покачала головой:

– Вина слишком велика. Такое нельзя простить.

– Нет, не велика, – мягко возразил Лайам. Он прижал палец к ее дрожащим губам, предвидя возражение, готовое сорваться с них. – У тебя большое сердце, Софи. И ты отдаешь его другим. Ты столько сделала для Эмми, для Гарри, для меня! Ты принесла столько жертв, что я преклоняюсь перед тобой.

– Но это не изменит того, что я совершила, – прошептала она.

Ему пришлось отвести руку от ее лица. Теплое дыхание женщины, коснувшееся его кожи, было невыносимо сладким.

– Возможно, – согласился Лайам, – но ты отказываешься принять во внимание твое тогдашнее душевное состояние. Ты только что потеряла мать. Ты была изнасилована. И очень молода. И не нашлось никого, кто помог бы тебе. Ты, должно быть, забыла, что забеременела не по своей вине.

– Но…

– Ведь ты никогда не осудила бы свою подругу, Анну или Ли например, так строго, как осудила саму себя.

Софи сжала губы. Нахмурилась.

– Скажи мне честно, если бы Анна сидела сейчас здесь и рассказывала бы историю, подобную твоей, ты осудила бы ее?

– Нет!

– Тогда почему ты столь строга к себе?

– Себя простить труднее, чем кого-либо еще.

– Однако все-таки возможно. Ты сама говорила мне об этом. Я никогда не думал, что смогу простить себя за то, что не помог Лукасу.

– Но ты простил?

Лайам напряженно задумался, прислушиваясь к своей душе.

– Да, – наконец ответил он. – Кажется, простил.

Их взгляды встретились. Протянув руку, он убрал за ухо прядь волос с ее лица.

– Конечно, такие вещи лучше не обсуждать на ночь, но обещай мне, что ты поразмыслишь над моими словами. Не позволяй плохому победить, Софи.

Она заморгала. Очень медленно кивнула в ответ:

– Хорошо.

И вдруг до нее неожиданно дошло, где она сидит – прямо у Лайама на коленях.

– О! – Вскочив, Софи уселась на диван.

Если бы ему не было больно расставаться с ее близостью, он рассмеялся бы, взглянув, как далеко от него она устроилась.

Софи сцепила руки на коленях:

– Лайам, когда ты ушел прошлой ночью, я приняла решение.

Он взглянул на ее сцепленные руки, и по спине его пробежала дрожь.

– Решение?

– Я улечу отсюда ближайшим почтовым самолетом. Думаю, это к лучшему.

– Но… – Он поднялся. – Ведь это уже завтра!

– У меня нет причин оставаться здесь.

– Гарри…

– С ним все будет хорошо. Вы теперь неразрывно связаны друг с другом.

Струйки пота потекли по спине Лайама.

– Но…

– Настало время вернуться к моей привычной жизни. И кроме того, Лайам, я хочу повидать Анну и Ли.

Этот простой и ясный аргумент отнял у него желание возражать. Он не мог противиться ее желанию увидеться с сестрами. Однако…

– Ты всегда будешь нужна Гарри.

В улыбке молодой женщины сквозила печаль.

– Надеюсь на это. Но сейчас он уже не нуждается в моей неусыпной заботе. У него есть ты, Бетти, Роб и вся твоя семья.

Вся его семья? Лайаму неожиданно показалось, что этого мало.

Софи прощалась с малышом. Они прижалась лицом к его щечке, потом уткнулась в шейку, и мальчик весело рассмеялся.

Софи передала Гарри Робу и поцеловала того в щеку. Молодой конюх мгновенно покраснел, а Лайам ощутил укол ревности.

– До свидания, мисс Софи.

– До свидания, Роб. Бай-бай, Гарри.

Гарри, улыбнувшись, открыл и закрыл ладошку – то была его версия прощания. Сердце Лайама сжалось. Удастся ли ему успокоить Гарри, когда малыш поймет, что Софи не вернется?

Софи села в джип.

– Скоро приеду! – прорычал Лайам Робу, усаживаясь за руль и заводя мотор.

Он украдкой взглянул на нее, когда они ехали к аэродрому. Нос Софи был ярко-красным, и Лайам понял, что она едва сдерживает слезы. Если она расплачется, он обнимет ее.

Нет, он не хотел, чтобы она плакала, не хотел причинять ей боль, а вот обнять Софи мечтал.

Лайам остановил джип возле взлетной полосы. По спутниковому телефону ему сообщили, что почтовый самолет приземлится через десять минут.

В машине наступила тишина, нарушаемая лишь криками птиц. Лайам с трудом разжал руки, вцепившиеся в руль:

– Когда ты приедешь сюда?

– Знаешь, мне хотелось бы взять Гарри и побывать вместе с ним в Джарндирри.

Она не желает оставаться в Неварре? Каждый мускул его тела напрягся. Лайам повернул голову и взглянул на Софи. Она неотрывно смотрела в окно.

– Почему? – выдавил он.

– Я хочу, чтобы он познакомился и с моей семьей. Мне очень важно, чтобы его окружало как можно больше людей, которые будут любить и поддерживать его. Ты имеешь какие-то возражения?

Да! А кто же наполнит его дом веселыми мелодиями? Кто будет смеяться так, что станут звенеть стены? Кто будет делать молочный карамельный коктейль, отпускать глупые шуточки и?..

Звук хлопнувшей дверцы машины заставил его вернуться к реальности. Лайам осознал, что шум, возникший в его ушах, – шум моторов приземляющегося почтового самолета.

Софи уезжает.

Он выскочил из джипа и увидел, что она достает из багажника свою сумку.

– Софи, вы с Гарри принадлежите друг другу – точно так же, как и мы с Гарри. Останься здесь, живи, как дома. Клянусь, у нас будет все хорошо.

Она поставила сумку на землю:

– Остаться здесь – в каком качестве?

Во рту у него пересохло.

– В качестве члена большой семьи. Пусть Неварра станет твоим домом.

Молодая женщина посмотрела вдаль – на красную землю, поросшую низким кустарником. Сердце его забилось быстрее. Она должна согласиться!

– Лайам, ты заставил меня поверить, что настало время простить себе ошибки прошлого. Ты заставил меня поверить, что мечты мои могут исполниться. Неделю назад я, наверное, согласилась бы на твое предложение, но сейчас хочу большего.

Захлопнув багажник, она направилась к нему. Кровь его вспыхнула, когда он увидел желание, затуманившее ее глаза. Ему надо отступить, уйти…