Наташа Окли - История не для прессы

Стоп, подумала Лидия, я слишком много болтаю. Ни слова больше, пока не досчитаю до двадцати. Тут она вспомнила о букете.

— Я должна была сделать это раньше, но лучше поздно, чем никогда. Спасибо за цветы. Я бы позвонила…

— Не берите в голову.

— Вы не должны были этого делать. Я не ожидала… — Она смутилась, а потом добавила: — Они великолепны. Еще раз спасибо.

Слава богу, самое трудное осталось позади. Она справилась лучше, чем можно было ожидать, — поблагодарила спокойно и с достоинством, как и полагается серьезному человеку, которому доверяют написание книги.

— По средам Кристина у нас выходная, — сказал Ник, открывая перед ней дверь в кухню.

— Так вы сегодня за главного? — улыбнулась Лидия.

— Приходится. Я твердо запомнил две вещи: продукты в холодильнике, а на дверце записка, как их готовить.

— Главное — не потерять записку, а то вся семья останется голодной.

— Можете сколько угодно иронизировать, — улыбнулся он в ответ, — но в университете я славился умением готовить необычные, но вполне съедобные блюда. Приходилось ли вам когда-нибудь пробовать макароны с сардинами?

— К счастью, пока нет, — расхохоталась она.

— Вы даже не представляете, как много потеряли. — Продолжая улыбаться, Ник открыл холодильник. — Могу предложить свежевыжатый апельсиновый сок. Вода, сахар и лед по вкусу, пара долек лимона — и получается домашний лимонад. Фирменный напиток нашего семейства.

— Домашний лимонад… Звучит неплохо. Не откажусь. — Лидия уселась на высокий стул и закинула ногу на ногу. За две недели она успела забыть, насколько обаятельным может быть Ник. Во всяком случае, очень старалась это сделать. Но сейчас с тайным удовольствием следила за каждым движением его подтянутой сильной фигуры, за каждой мимолетной улыбкой, от которой смягчались резковатые черты лица.

— Честно говоря, за результат ручаться не могу. Рецепт достался Кристине от бабушки, и она держит в строжайшем секрете пропорции, в которых следует смешивать ингредиенты. — Он несколько раз встряхнул шейкер, перелил содержимое в стакан, добавил лед и протянул Лидии. — Прошу.

— Очень вкусно. — Лидия с удовольствием сделала глоток.

Ник улыбнулся и вылил остатки лимонада в свой стакан. Лидия была все так же красива, какой он ее помнил, но сегодня казалась гораздо мягче и спокойнее. Ей необыкновенно шла легкая блузка, перехваченная в талии поясом. Палевый цвет прекрасно оттенял гладкую кожу и подчеркивал необычный оттенок золотистых волос. Вот только зачем она опять надела жакет? Хотя, наверное, это модель нынешнего сезона, и Лидия, как всякая настоящая женщина, не может нарадоваться новой покупке.

— Вы позволите, я отнесу ваш жакет в прихожую? — Он осторожно помог ей раздеться и вышел из кухни, держа его на вытянутых руках. Странно, но впервые при воспоминании об Ане в его сердце не дрогнула ни единая струна. Может, четырехлетний период добровольного одиночества следует постепенно закончить?

Ник повесил жакет в шкаф и на мгновение прислонился к закрытой дверце. Важно одно — при нем остался самый большой и важный итог их недолгого и не очень счастливого брака — Рози. Разве не это самое главное?

И еще. Видимо, из соображений такта, или по каким-то другим, не совсем понятным причинам, с момента развода с Аной ни одна женщина из его окружения, несмотря на престиж и популярность марки, не носила одежду от Анастасии Уилсон. Во всяком случае, те, кто знал, что известный модельер Анастасия Уилсон — его бывшая жена. Следовательно, Лидия до сих пор находится в неведении. А значит, она не слишком усердно занималась поисками «скелетов в шкафу», о которых шла речь в прошлую встречу. Ведь стоило копнуть в Интернете чуть глубже, и, благодаря ее собратьям по перу, скандал четырехлетней давности предстал бы во всех подробностях: с фотографиями и комментариями. Особый интерес тогда вызвал человек, к которому ушла Ана: во-первых, он был обаятельнейшим красавцем французом, во-вторых, лучшим другом Николаса Реган-Филиппа. Журналисты с наслаждением смаковали каждую деталь. Но новое счастье Анны оказалось недолгим. Она успешно наладила в Париже необходимые для бизнеса связи, после чего вернулась в Лондон, где спустя короткий срок опять вышла замуж. Теперь уже за Симона Камерона, известного землевладельца и мультимиллионера.

Неужели Лидии действительно ничего не известно?!

Ник вернулся на кухню в полной растерянности. Он не знал, что думать, чему верить и как себя вести.

Лидия сидела в прежней позе, потягивая лимонад. Неужели она приехала только затем, чтобы обсудить с Венди план будущей книги? Если это правда, то ситуация приобретала забавную двусмысленность, так как в течение двух недель он все вечера проводил в Интернете и теперь, получается, знает о ней гораздо больше, чем она о нем.

Лидия никогда не была замужем, хотя по крайней мере дважды вступала в длительные романтические отношения. Она тоже окончила Кембридж, но на шесть лет позже, после чего ее карьера неуклонно шла в гору. Судя по отзывам, она была прекрасным журналистом, настоящим профессионалом, великолепно владела слогом и очень серьезно относилась к работе. Ее отличало умение объективно осветить тему и докопаться до самой сути.

Именно поэтому Венди и пригласила ее в соавторы, напомнил он себе. Кроме того, Лидия написала несколько статей о положении женщин в странах Третьего мира, которые крестная искренне считала «лучшими публикациями по этому сложнейшему вопросу за последние несколько лет».

Ник вздохнул.

Кажется, во время разговора с Венди он несколько погорячился, утверждая, что поголовно все журналисты паразитируют на чужих несчастьях. В ответ на это Венди разразилась бурной речью, в которой, нельзя не признать, присутствовала изрядная доля здравого смысла. По ее мнению, в журналистике, как и во всякой творческой профессии, есть бездари и таланты. Первых больше, вторых — меньше. Бездари готовы раздуть любую историю на потребу публике, лишь бы сделать себе имя. Таланты, сознавая свое призвание, готовы служить высоким идеям.

Но в душе Ника поднималась буря протеста, стоило ему вспомнить, как безжалостно расправилась Лидия со Стивеном Дейли. Никакие статьи о женщинах Третьего мира не могли сравниться с проведенным ею криминальным расследованием, которое она шаг за шагом описала с такой остротой и сарказмом, что независимо от степени вины человека, после подобных публикаций на его деловой и общественной жизни можно было ставить крест. Откуда в ней столько злобы?

И если Лидия не постеснялась рассказать о трагедии собственной сестры, то разве сможет она удержаться от соблазна сделать репортаж из святая святых Николаса Реган-Филиппа? Разве девиз «Да здравствует сенсация!» перестал быть главным принципом ее профессии? Взаимоотношения миллионера-затворника с бывшей женой и глухонемой дочерью — лакомый кусочек для падкой на сплетни публики!