Джан Макдэниел - Подарок

В переговорном устройстве зашуршал голос Кей:

— Саймон, на проводе Уолтер Картрайт из Уайтвелла. Он заинтересовался нашей рекламой, но настаивает на том, чтобы поговорить с вами лично.

Блай довольно потер руки. Самая крупная сеть магазинов Западного побережья хочет получить его продукцию. Они с Кей возлагали на Картрайта большие надежды.

— Хорошо, Кей, я поговорю с ним. Спасибо.

Когда он брал трубку, его всегда твердая рука слегка дрожала.

— Спокойной ночи, мисс Киттридж. Поостерегитесь, как будете выходить отсюда. Погода совсем расстроилась, никуда не годится, — наставлял Ярдли Джейк Беллмэн, ночной сторож, когда она проходила мимо его конторки, собираясь покинуть фабрику. — Дождь того и гляди перейдет в снег.

— Спасибо, Джейк, — с теплой улыбкой сказала Ярдли седовласому человеку, который работал на компанию чуть не с мальчишеских лет. — Я во всеоружии. — И она продемонстрировала ему зонтик.

— А ваш дедушка вечно его забывал. Так я специально держал у себя запасной на тот случай, если ему понадобится.

Ярдли задержалась возле конторки сторожа, стоя в опустевшем уже коридоре, залитом холодным светом флюоресцентных ламп.

— А он ведь, кажется, часто засиживался допоздна, верно?

— Ну, не так чтобы очень… Иногда остановится возле меня, и мы немного поговорим. Я так думаю, это был его способ обдумывать дела. Стоит, бывало, и спрашивает у меня совета в том и этом, — охотно пустился в объяснения Джейк. — Можно подумать, что он нуждался в советах такого человека, как я. Старый Джеррид был дока во всем, я таких и не встречал больше.

Ярдли посмотрела на сторожа долгим, задумчивым взглядом.

— Как вы считаете, мой дед был добрым человеком?

Улыбка исчезла с лица Джейка.

— Ко мне он всегда относился очень хорошо.

— А к другим? Со всеми ли своими работниками он был так же добр, как с вами? Можете быть со мной откровенны, Джейк. Не подумайте, что я допрашиваю вас с какими-то дурными намерениями. Мне просто хочется получше знать, как мой дед обращался со своими подчиненными. Может, он невзначай обидел кого, и мне еще не поздно поправить дело.

— Люди всегда чем-нибудь недовольны. Так уж устроен человек. Никто не может нравиться всем. Ваш дедушка много требовал от людей и не прощал тех, кто бездельничал или еще что…

Ярдли поняла, что большего она из старика не вытянет.

— Спасибо, Джейк, что вы были честны со мною.

— Мисс Киттридж, я много всякого перевидал здесь, вы ведь знаете, что я давно тут работаю, старался справлять свою должность хорошо и дело свое знал. Всякий видит, когда человек вкладывает в дело всю душу. Тогда, в былые времена, Джеррид заботился о каждом, будто все они его близкие. Но компания разрасталась. И вот некоторые рабочие начали хитрить с ним, мол, вроде они не хуже его. Он особого виду не подал, но вскоре развязался с ними, да и то сказать, он ведь босс, а не добрый дядюшка. Что ж, подчас он бывал и крутенек, что было, то было, кое-кто оставался в обиде, ну да ведь бизнес-то для него был впереди всего.

Ярдли кивнула.

— Спасибо вам, Джейк. Спокойной ночи.

Беллмэн отпер для нее дверь. Половина седьмого, а темно, как в полночь. Ее машина одна торчала на стоянке. Подхватив портфель и набросив на плечо длинный ремешок сумочки, Ярдли открыла зонтик. Она была уже на полпути к своему авто, когда к стоянке подкатил «ягуар». Саймон выбрался из машины и, улыбаясь, двинулся ей навстречу. На нем был черный солидный плащ.

— Ты же промокнешь! — сказала она и подошла к нему вплотную, так что они оба уместились под ее зонтиком, который он тут же взял из ее руки.

— Кто это о нас так заботится? — спросил он, удивившись тому, что она чмокнула его в щеку. — А я уж было перепугался, что потерял тебя.

— Потерял?

— У меня ведь день прошел в суматохе — встречи, телефонные звонки… Бэби, передо мной вдруг все двери открылись, я никогда и не мечтал о таком.

— Рада за тебя, Саймон, — чуть слышно пробормотала Ярдли.

Он поднял ее лицо за подбородок. Она встретилась взглядом с его темными глазами, и сердце у нее забилось сильнее, а в животе что-то стиснулось. От него исходил аромат дорогого мыла и сандалового дерева.

— Ярдли, если я сейчас откажусь от продажи сельской девушки, моя компания просто сдохнет.

— Делай, Саймон, что задумал.

— Я заезжал к тебе, и Селина сказала, что ты все еще на работе. А мне до отъезда хотелось повидаться с тобой.

— Ты уезжаешь? Куда?

— В Лос-Анджелес. Я уже на пути в аэропорт.

— И надолго?

— Вернусь к концу недели.

— И как это ты решился лететь в такую погоду?

— Потому и спешу, ночью будет еще хуже. Ярдли, поедем со мной.

— Я бы с удовольствием, но ты и сам понимаешь, что это невозможно. Да если б я и поехала, ты же все равно будешь все время занят. И потом, ты что, хочешь вести конкурентную борьбу в непосредственной близости от меня?

— Я хочу, чтобы ты была рядом, бэби, вот и все. Это что, запретное желание? А может, не такая уж сумасбродная идея укатить нам с тобой из Киттриджа?

— Мы же все равно должны будем вернуться.

— Ну, ладно, бэби, мне пора. А то я опоздаю на свой рейс, а ночью можно и не вылететь, застряв в аэропорте.

— Да, конечно, езжай.

Ох, как не хотелось ей, чтобы он куда бы то ни было уезжал без нее. Впрочем, как знать, может, и хорошо, что он сейчас уезжает. По возвращении его может ждать сюрприз, а ее в то время, когда она поймет, что сделала, будет терзать вина. Саймон сейчас в таком приподнятом настроении, так оптимистичен. Можно даже сказать, счастлив. А она собирается все это разрушить. Но если сейчас ей не хватит духу на этот шаг, у нее, возможно, никогда больше не будет такой возможности.

А он вернул ей зонтик и собрался идти к машине. Она успела схватить его за руку, когда он посмотрел на нее, со странно вопросительной интонацией сказала:

— Я люблю тебя, Саймон.

Слова ее прозвучали почти неслышно, сливаясь с шумом падающего дождя. Свет проблеснул в его глазах, а губы тронула легкая улыбка.

— Дорогая, я же не в Китай уезжаю, — вернул он ей ее же слова.

Ярдли даже оторопела. Вот нахал! Ну и черт с ним. Почему, в самом деле, она полюбила именно его? И зачем призналась в этом?

Широкая ладонь легла ей под затылок, его пальцы перебирали шелковистые пряди ее волос. Он поцеловал ее бесконечно долгим поцелуем, таким долгим, что она почувствовала, как у нее слабеют и начинают дрожать коленки. Когда поцелуй завершился, он прижался к ее щеке и прошептал:

— Ведь ты не оставишь меня, нет? Может, для нас с тобой на всем свете нет никого другого. Ну как я могу не любить тебя, бэби? Ладно, поговорим, когда я вернусь. Черт возьми, я не хочу уезжать. Теперь…

Полностью она осознала, что именно сказал Саймон, лишь тогда, когда он повернулся и пошел к машине. Нет, она должна теперь же предупредить его о том, что намерена сделать. Но не успела сдвинуться с места — он уже завел машину и на полной скорости умчался во тьму.