Люси Дейн - Подари мне любовь

Шампанское сразу ударило Дженни в голову, глаза ее заблестели, и она вдруг почувствовала себя в полном ладу с окружающим миром. Ей стало так хорошо и уютно, что совершенно не хотелось думать о будущем со всеми его возможными невзгодами и разногласиями. Она упивалась настоящим.

С чуть хмельной улыбкой на губах Дженни опрокинула в рот остатки шампанского. Дейв забрал у нее пустой бокал и вместе со своим отнес на стол. На обратном пути он выключил настенный плафон, затем забрался в постель и поближе притянул Дженни, положив ее голову себе на плечо.

Некоторое время они молчали. Дженни наслаждалась новыми ощущениями. Впервые с момента своего приезда в Блэквуд-холл она почувствовала себя здесь как дома.

Но это было опасное ощущение. Ведь Дженни до сих пор не уверена, что останется здесь. Ее приезда в родовое поместье хотела тетя Нора, а сама Дженни продолжала сомневаться в правильности подобного решения. Все было бы гораздо проще, если бы не возникло влечения к Дейву, которое к тому же стремительно перерастало в нечто более серьезное. Дженни понимала: если ей суждено уехать, то придется безжалостно рвать связующие нити.

Однако сейчас она гнала от себя грустные мысли. Дейв находился рядом, они только что занимались любовью, и это было самое прекрасное, что ей доводилось испытывать в жизни.

— Ты такая красивая… — прошептал Дейв, медленно обводя кончиком пальца сначала одну грудь Дженни, потом другую. — До сих пор не могу поверить, что под заурядной внешностью прибывшей к моей мамочке медсестры скрывалась такая красавица!

— А я не могу поверить, что лежу в твоей постели, — усмехнулась Дженни, старательно избегая направления, в которое грозила устремиться беседа.

— Да… Мне самому чудно, что все это происходит со мной в моем собственном доме.

— Разве ты не привозил сюда своих подружек? — с некоторой напряженностью спросила Дженни.

Дейв дернул плечом.

— Зачем? Во-первых, у меня есть квартира в Лондоне, а во-вторых, не хотелось шокировать мамочку. Она придерживается несколько старомодных взглядов на отношения мужчины и женщины. В ее представлении все должно происходить очень романтично и закончиться свадьбой.

— А ты что-то имеешь против романтики? Или не собираешься жениться?

Затаив дыхание, Дженни ждала ответа.

— Романтика или есть, или ее нет совсем. Нарочно этого не создашь. А насчет женитьбы я как-то пока не думал. Тем более что мамочка давно дала понять, что желает видеть моей женой девушку равного мне положения. Я знаю, как заключаются подобные браки, но, честно говоря, не представляю, чтобы кто-то выбирал мне невесту. И вообще… — Он на миг крепче стиснул Дженни, прижавшись губами к ее макушке. — В данную минуту мне хорошо с тобой, а об остальном думать не хочется.

Понятно. Яснее некуда…

Дженни чуть отодвинулась и приподнялась на локте.

— Мне тоже так хорошо… что даже странно. Волшебная ночь… И ты такой красивый, сильный…

Произнося эти слова, она скользила ладонью по плечам Дейва, по бугоркам мышц на груди, по маленьким мужским соскам, по плоскому животу. Вскоре под пальцами Дженни оказались шелковистые волоски в паху Дейва.

Чуть помедлив, она наклонилась и легонько сжала зубами ближайший к ней сосок. Одновременно ее рука двинулась ниже.

Дейв со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

— Ты… рискуешь! — с натугой произнес он спустя несколько мгновений.

Дыхание Дженни тоже участилось.

— Это… чувствуется… — с такой же запинкой прошептала она.

Через минуту они вновь слились в объятиях.

Когда очередная вспышка страсти стихла, Дженни задремала на плече Дейва. И вскоре они оба крепко уснули, утомленные любовью.

Утром Дженни пробудилась от пробившихся сквозь сон к ее сознанию чарующих звуков саксофона.

Она не сразу открыла глаза. Ей хотелось еще немного понежиться в постели, продлить фантастическую ночь. Но музыка была так прекрасна, что последние остатки дремы улетучились без следа.

Ресницы Дженни затрепетали, она открыла глаза и увидела находящегося на балконе Дейва.

Стояло раннее туманное утро. Было уже светло, но солнце еще не выглянуло из-за окружающей Блэквуд-холл дубравы. В ветвях вековых деревьев клубилась сизая дымка, слышался щебет просыпающихся птиц.

Совершенно голый и прекрасный в своей наготе, делавшей его похожим на ожившую статую греческого бога, Дейв играл на саксофоне. Делал он это, закрыв глаза, самозабвенно, точно так, как накануне занимался с Дженни любовью.

Она никогда не слышала звучащей мелодии — по-видимому, авторство принадлежало самому Дейву, — но у нее мурашки побежали по коже.

Перед внутренним взором Дженни потекли картины того, что происходило ночью в этой постели, и она вновь с ужасом ощутила прилив желания.

Кошмар! Я совершенно не в состоянии противиться обаянию этого парня! — подумала она.

Просто ты влюбилась, дорогуша, прозвучал в ее голове уже знакомый насмешливый голос. И знаешь, что я тебе скажу? Большей глупости трудно придумать!

Будто почувствовав, что Дженни смотрит на него, Дейв выпустил мундштук саксофона из губ и обернулся.

Их взгляды встретились.

Это мгновение оказалось пронзительнее самого сильного удовольствия, которое им довелось испытать минувшей ночью. Казалось, наступил момент истины.

Дейв шагнул в комнату, аккуратно положил инструмент на кожаное кресло и без тени улыбки на лице двинулся к кровати.

Дженни молча раскрыла перед ним объятия.

В этот миг за спиной Дейва сверкнул край поднимающегося из-за зеленых крон дубравы дневного светила…

Так как Молли получила небольшой отпуск, и завтрак готовить было некому, Дейв взял функцию повара на себя. Пока Дженни ставила в посудомоечную машину оставшиеся после вчерашнего ужина тарелки, он исследовал содержимое холодильника, после чего приготовил чудесный омлет с грибами.

Завтракали в залитой солнцем столовой, запивая еду апельсиновым соком из хрустальных стаканов. Разговоров почти не было. Лишь время от времени кто-нибудь просил другого передать хлеб, соль или придвинуть поближе блюдо с сочными, нарезанными крупными дольками помидорами.

Сэр Люк Сэмюэль Пусс вертелся здесь же. И, хотя Дженни в первую очередь накормила его на кухне, вскрыв баночку кошачьих консервов, он все равно время от времени напоминал о своем присутствии требовательным мяуканьем.

Часов в десять позвонила Эстер. Сначала она коротко поговорила с Дейвом, а потом попросила передать трубку Дженни.

— Здравствуй, дорогая.

— Доброе утро, Эстер. Как у вас дела?

— Спасибо, хорошо. Впрочем, все было бы еще лучше, если бы не обнаружилось, что, собираясь в клинику, я забыла косметичку.