Эмма Ричмонд - Роковой мужчина

– У вас не будет другой альтернативы, кроме, как уволить меня совсем.

– Ох. – Глядя ей в лицо, Этьен позвал Клэр и велел ей принести кофе. – Может быть, ты знаешь или догадываешься, кто мог бы это сделать?

– Нет.

– А полиция была проинформирована насчет последних событий?

– Да, Ген… – Резко замолчав, она прикусила губу.

– Ген?.. – приподнял брови Этьен.

– Генри, – вздохнула Гита. – Мой приятель.

– Он был вместе с тобой в том коттедже?

Врать и изворачиваться, не было смысла.

– Да, – призналась она неохотно.

– Ну, так расскажи мне. Расскажи мне об этом Генри. О фотографиях. О коттедже. Расскажи мне все, что ты знаешь, и, вполне вероятно, мы вдвоем сможем догадаться.

И она рассказала ему обо всем, что произошло с ней за последнее время: о Генри, о коттедже в Шропшире, о надписи на стенах ее дома в Кенсингтоне. Обо всех остальных инцидентах он уже знал.

– Так ты знакома с тем декоратором?

– Нет. Генри сам договорился, чтобы он приехал.

– И ты ему поверила? Мужчине, с которым только что познакомилась?

– Да, – сказала она натянуто.

– И теперь он твой любовник?

– Да.

– Так скоро?

– Да, – сказала она сквозь зубы. Но ведь Генри было невозможно противиться. Как объяснить это Этьену? Как объяснить, что в мире существуют мужчины, перед которыми женщины просто не могут устоять, в чьем присутствии все разумные мысли моментально улетучиваются из головы! Мужчины, которые умеют заставить вас почувствовать себя желанной и особенной, потому результат неизбежен и предопределен.

– Значит, ты была неосторожной, – осуждающе сказал Этьен.

– Нет! Никто не знал, что я еду в коттедж! – упорствовала она.

– За исключением этого Генри, – сказал он мягко, – то есть друга Синди, которая работает в той же авиакомпании, где раньше работала ты. А она хотела сняться в рекламном ролике этой компании? Она подавала заявку стать нашим «Лицом Года»?

– Нет, – беспомощно ответила Гита.

– Список был только приблизительный. На этот раз я попрошу Клэр проверить его более тщательно.

– Да, но я не думаю, что Синди хотела сняться в той рекламе. Она не говорила…

– Но может быть, она все-таки хотела, а тебе не сказала. Может быть, она была разочарована и оскорблена. Может быть, она сообщила своему другу…

– Нет!

– И, может быть, этот мужчина для нее более чем друг.

– Нет!

– Но почему «нет», Гита? Ведь это возможно! Ты же плохо знаешь его, а он вполне мог узнать, где ты находишься, все от той же Синди, твоей лучшей подруги. Ты болтаешь с ней, делишься своими планами, говоришь, куда едешь…

– Нет, – слабо возразила Гита, прекрасно понимая, что Этьен прав. Впрочем, она ведь не рассказывала Синди о том, что познакомилась с Генри. Но почему? – вдруг пришло ей в голову. Почему она не рассказала о нем своей лучшей подруге? Нет, это не мог быть Генри! У него не было никакого резона так поступать! Чтобы пакостничать и одновременно предаваться с ней любви… Да еще как… Нет, такое невозможно.

– Но если это не Генри, то все же кто-то из твоих знакомых, – настаивал Этьен. – В большинстве случаев именно так оно и бывает.

– Поезжай сейчас в отель, – сказал Этьен более приветливо. – И, как следует подумай о том, что я тебе сказал. Завтра ты примешь участие в запуске новых духов, будешь вести себя, как ни в чем не бывало, будешь улыбаться, будешь доброжелательной и спокойной, а затем вернешься домой, в Англию, и отыщешь того, кто это сделал. На твоем месте я бы непременно узнал в агентстве, ответственном за рекламу твоей авиакомпании, была ли в списке претенденток твоя подруга Синди.

Поднявшись на ватные ноги, Гита печально кивнула и вышла за дверь к ожидающей ее Клэр. Теперь, наверное, уже безразлично, в какого класса гостинице она остановится. Урон нанесен.

– Мне очень жаль, – сочувственно сказала француженка, которая явно все слышала.

– Да.

– Если я могу что-нибудь для тебя сделать…

– Спасибо.

Зарегистрировавшись в гостинице, она прямиком направилась в свой номер. Только не Генри, убеждала она себя. Генри не мог этого сделать!

По Генри ее не любит. А как злобно говорила с ней его мать! И он прекрасно знал обо всех ее передвижениях за последнее время, разве не так? И еще он очень старался поскорее уничтожить ту «кровавую» надпись на стене ее дома. Почему? Потому что это было лишней уликой? Или потому, что ему было не все равно? А может, ему надоело преследовать ее на расстоянии? И захотелось убедиться в ее реакции на него вблизи?..

Нет! Господи, только не Генри! Пожалуйста, Господи, только не Генри!

Но что, если это все-таки он? Если он продал в газеты рассказ об их занятиях любовью, о ее поведении в постели? Продал это вместе с фотографией?

А что, если он записывал на пленку все их разговоры…

Нет! Перестань, Гита, это уже паранойя…

Но еще немного, и ее окончательно уволят с работы, ведь так? Она потеряет дорогостоящий контракт. А значит, потеряет и дом, не сможет оплатить все счета… Проживание в Кенсингтоне стоит недешево. И разве кто-нибудь осмелится принять ее на работу после такого скандала?

Лежа в своей постели в номере гостиницы, она снова и снова прокручивала в уме все происшедшее. Прокручивала и мучилась от обуревающих ее страхов, тревоги, отчаяния. То абсолютно отвергала причастность Генри к этой травле, то вдруг приходила к твердому убеждению, что это его рук дело…

А потом соскочила с постели, нашла несколько листов писчей бумаги с эмблемой гостиницы, ручку и уселась за стол, чтобы составить список всех своих знакомых. И тех, кого знала уже много лет, и тех, кого встретила только недавно. Ведь совсем не обязательно, что ее враг – англичанин. Он или она вполне могли жить во Франции. И во Франции можно купить английскую газету, вырезать слова, наклеить их на бумагу, отправить…

Сперва на подметных письмах стояли английские штампы, самые же последние просто кинули в ее почтовую корзинку на входной двери. Но это не имело значения, письма могли исходить от человека, который много и часто путешествует. Но почему никто из соседей ни разу ничего не заметил? Почему никто никогда не видел того, кто опускает письма в ее корзинку? Значит, это кто-то, кого она хорошо знает, с кем знакомы ее соседи? Но ведь это ужасно, если преследователем окажется человек, которого она хорошо знает и который вхож в ее дом! Она этого не вынесет! Куда легче, если бы этот человек был совершенно ей незнаком.

Отбросив ручку в сторону, она уронила голову на руки и в отчаянии вздохнула. Даже если ей удастся найти подозреваемого, как сумеет она доказать его причастность?

Она поужинала в номере и рано легла в постель, но заснуть не смогла и утром подавленно изучала в зеркале свое усталое лицо с темными кругами под глазами. Этьен будет очень недоволен, если она появится на столь важной для его компании церемонии с лицом, напоминающим выжатую половую тряпку.