Дженис Спрингер - Убежать от любви

— Садись в машину, деточка, — сказал Артур. — «Мазератти» заберут мои ребята.

— А что, если я не хочу ехать домой? — зло спросила она. — Что, если я просто сейчас продолжу свое путешествие?

— Тебя остановит первый же патруль, — устало произнес Артур, — поскольку ты еще не покинула пределы штата. И под каким-нибудь благовидным предлогом арестуют.

— Мне казалось, что полиция не должна подчиняться прихотям человека, который с ней никак не связан, — сказала Линдси, имея в виду своего отца.

— Что мне всегда в тебе нравилось, — произнес Артур, вынимая из кармана куртки наручники, — так это твоя наивность. Не знаю только, от кого она тебе досталась в наследство. Так что будем делать, Линдси? Ты приняла решение?

Она тяжело вздохнула, прошла мимо бывшего мужа, даже не взглянув на него, открыла дверцу полицейской машины и села в салон. Артур спрятал наручники обратно в карман и подмигнул Клиффу:

— Я знал, что все обойдется. Будь добр, отгони «мазератти» в сторонку. По этой дороге редко кто ездит. Но я хочу быть уверен, что аварии не случится.

Линдси выбралась из автомобиля, как только тот подкатил к трехэтажному особняку, в котором на протяжении многих лет жила ее семья.

— Могла бы и попрощаться! — недовольно крикнул ей вслед Артур. — Передавай привет Одри!

— Могла бы, да не буду, — пробормотала себе под нос Линдси, медленно бредя по садовой дорожке.

Она не отказала себе в удовольствии пройти прямо по клумбе, потому что знала, как отец дорожит красотой сада, и, обогнув дом, оказалась у бассейна. В шезлонге сидела ее мать и читала книгу.

— Привет! — Линдси сняла кроссовки, носки, закатала джинсы до колен и села на край бассейна, свесив ноги в теплую воду.

— Поймали? — сочувственно спросила мать, опуская книгу.

— Как видишь.

Мать неприязненно оглядела одежду дочери: вытертые джинсы и старомодную блузку темно-розового цвета.

— Что это за наряд на тебе?

— Маскарадный костюм, — проворчала Линдси.

— Тогда, раз уж ты снова дома и маскарада не предвидится, может быть, переоденешься?

Линдси громко вздохнула, дабы показать всю степень своей усталости.

— Мама, ну хотя бы ты перестань меня учить!

Одри не менее громко вздохнула в ответ.

— Прости. Больше и пытаться не буду. Знаю, что в противном случае ты все сделаешь наоборот.

Линдси поболтала ногами в воде, запрокинула голову и подставила лицо теплым лучам солнца. Хорошо бы вот так просидеть целую вечность, ни о чем не думая, забыв о проблемах…

Одри откашлялась, как делала всегда, прежде чем начать неприятный разговор.

— Что ты собираешься делать дальше, Линдси?

— Сбегу опять.

— А есть ли в этом смысл? Отец все равно найдет тебя хоть на краю света.

— Я порой начинаю его ненавидеть, — бесцветным голосом проговорила Линдси.

— Не надо так, — огорченно сказала Одри, вставая с шезлонга, чтобы подойти к дочери. — Ты же знаешь, как он тебя любит.

— Его любовь мне уже поперек горла встала.

— Ты — его единственная дочь.

— И твоя тоже. Но ты почему-то не пытаешься лишить меня свободы.

— Потому что я тебя очень хорошо понимаю. — Одри погладила Линдси по не чесанным с самого утра волосам. — Твое стремление стать самостоятельной похвально, но ты же понимаешь: отец считает, что решения, принятые без его участия, всегда ошибочны.

— А ты не могла бы ему объяснить, что я уже достаточно взрослая, чтобы решать, как мне жить? — тоскливо спросила Линдси.

— Я сто раз ему об этом говорила. Да и ты тоже пыталась доказать это не меньше.

— Я под колпаком, — прошептала Линдси, массируя виски, в которых молоточками начинала стучать боль. — Птица в золотой клетке. Кому это надо? Точно не мне.

— Все было в порядке, пока ты не развелась с Клиффом, — посетовала Одри.

— Это не так, — возразила Линдси. — Отец сам выбрал мне жениха и вынудил выйти за Клиффа только для того, чтобы получить надо мной власть. Чтобы приструнить меня. Как только я поняла это, сразу же подала на развод.

— Но Клифф хороший парень…

— Да, слишком хороший, — с кривой усмешкой произнесла Линдси. — Он готов таскать каштаны из огня для моего отца. И ходить по раскаленным углям. Иначе как объяснить, что отец выбрал именно его мне в мужья? Только за преданность! Ведь у Клиффа гроша за душой не было.

— Мне кажется, он по-прежнему в тебя влюблен.

— Клифф? — Линдси удивленно посмотрела на мать. — Сомневаюсь. Он, как верный пес, обожает только своего хозяина. А я так, сахарная косточка в награду.

— Детка, тебе нужно немного отдохнуть, — Одри снова дотронулась до волос дочери. — Хочешь горячего чаю? А завтра…

— Мы пройдемся по магазинам, и я забуду все свои проблемы, — с непередаваемым сарказмом продолжила Линдси за мать.

Та не могла не уловить горькой иронии, прозвучавшей в этих словах, однако не поняла ее причины.

— А что плохого в магазинах?

Линдси поднялась, подобрала кроссовки, носки и чмокнула мать в щеку.

— Ты права. Ничего плохого в них нет. И вообще шопинг — это лучшая терапия. И на чай я тоже согласна. Пойду переоденусь. Кажется, тут осталось кое-что из моих вещей? Нет смысла возвращаться в мою квартиру, я ведь уже предупредила, что съезжаю. Я скоро спущусь вниз и…

— Я буду ждать тебя в летней беседке! — подхватила Одри, обрадованная тем, что у дочери неожиданно поднялось настроение. — До скорого, дорогая. Я распоряжусь насчет чая.

Оказавшись в своей комнате, Линдси швырнула кроссовки в шкаф, скинула одежду и отправилась в душ, чтобы смыть с себя усталость. Вечером предстоял нелегкий разговор с отцом. Если, конечно, папочка снизойдет до беседы с непокорной дочерью. В последнее время мистер Фэлкон перестал устраивать Линдси головомойку, а просто пресекал все ее попытки показать зубки.

Линдси встала перед огромным зеркалом и покрутилась, чтобы разглядеть себя. Отличная фигура, стройные ноги, тонкая талия, пышный бюст, да и мордашка очень симпатичная. Природа щедро наградила Линдси внешностью, зато судьба в отместку отобрала все остальное.

Угораздило же меня родиться в семье Фэлкон, подумала она, забираясь в душевую кабину. Где-то я слышала теорию о том, что души, готовящиеся прийти в этот мир, могут выбирать родителей. Если это предположение верно, то я сильно промахнулась, когда указала на чету Фэлкон.

Она принялась яростно тереть тело мочалкой, словно хотела заодно стереть с себя и все заботы.

Как-то одна из подруг Линдси сказала, что отдала бы все на свете, чтобы поменяться с ней местами. Вот и поменялась бы. Вот было бы здорово.

В детстве Линдси гордилась, что носит фамилию Фэлкон. Все ходили по струнке, стоило им узнать, что она — дочь человека, который держит в руках весь город. Однако повзрослев, Линдси начала ненавидеть свое положение. Сколько раз она пыталась в юности сбежать из дому? Пять? Или шесть? Да что там, ведь только сегодня она снова, как непослушный подросток, удрала. И снова ее остановили. Неужели отец не понимает, что чем больше он ограничивает свободу дочери, тем сильнее Линдси хочет ее получить?