Фиона Харпер - Волшебный час

Тут ее взгляд наткнулся на красный мигающий огонек на автоответчике. Кто бы это мог звонить? Неужто сам Ник?

Она нажала кнопку и услышала голос сестры Ника, Дебби.

— Ник, привет, это Дебби. Наверное, ты уже вернулся. Как полет? Хочу сообщить тебе, что мама сейчас находится на последней стадии химиотерапии и вполне готова устроить вечер. Позвони мне непременно. А еще скажи Адель, что ее ожидает шоколадный торт, с ее именем наверху. Пока.

Что?! Химиотерапия? Как же так? У Мэгги рак? Но тогда… почему же Ник до сих пор молчал? И почему я до сих пор ничего об этом не знаю?

Да потому, что ты не даешь ему и рта раскрыть! Вот почему. Слишком погрузилась в жалость к самой себе. А в это время Мэгги…

Адель уже начинала всхлипывать, как вдруг ее привлек какой-то шум, идущий из коридора. Что там такое? В три часа ночи… Звук был похож на то, как если бы тихонько открывали дверной замок.

Неужели вернулся Ник? А вдруг это ночной вор? Волосы на затылке Адель зашевелились, и она покрылась липким потом. Так… ей срочно нужен телефон. На случай, если надо будет вызвать полицию. Ну почему Ника нет здесь? И это в тот самый момент, когда она в нем так нуждается!

Адель замерла, уставившись в темноту комнаты. Черная тень мелькнула мимо окон и направилась прямо к ней.

Незнакомец подошел к креслу сзади. Он был так близко от Адель, что она могла не только слышать, но и чувствовать его дыхание. Кажется, он что-то искал. Не найдя нужного, он стал шарить рукой по креслу, в котором Адель и притаилась.

Что делать, что делать? Сейчас он ее обнаружит. И когда рука вора приблизилась к носу Адель, та вцепилась зубами в его запястье.

Незнакомец издал дикий вопль и отпрыгнул на приличное расстояние от кресла.

— Что за!..

Адель уже приготовилась кусаться, драться, лягаться, как вдруг узнала голос…

Черт!

— Ник, что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросила она.

— Ну, женушка, спасибо за теплый прием, — он усиленно тер укушенную руку.

— Да о чем ты только думаешь, тайно проникая в мой дом?

Снова ему удалось вывести ее из себя. Гнев так и кипел внутри нее.

— В наш дом, — резонно поправил он.

— Перестань цепляться к словам!

— Вообще-то я пришел за своими вещами, которые забыл. Во-первых, за кошельком с деньгами, без которых мне ни одна гостиница не выделит номер. И за мобильником, без которого я тоже как без рук.

Сначала он включил свет. Потом без труда нашел кошелек и мобильник, которые спокойно лежали на полу, прямо у ног Адели.

— Как интересно… значит, у тебя есть ключ? Не знала…

— Ну да, — он пожал плечами. — Кроме того, я бы не стал звонить и беспокоить тебя посреди ночи. Просто пытался вести себя вежливо.

Что она слышит? Ник — и пытается вести себя вежливо? Две вещи, несовместные прежде.

Адель медленно опустилась в кресло. Неизвестно, смеяться ей или плакать. А хотелось сделать одновременно и то, и другое.

Невозможный, невыносимый человек!

Она сдалась и тяжело вздохнула.

— Так и быть. Посреди ночи ты вряд ли найдешь приличный номер в отеле. Так что уж оставайся. В соседней спальне, конечно. Утро вечера мудренее.

С утра Адель спустилась на кухню приготовить кофе. Ник уже сидел за столом. Он жестом пригласил ее присаживаться рядом.

— А ты рано, — заметила она.

— Ну, ты же намекнула, что утром можно будет поговорить.

Она демонстративно отодвинула манжет блузки и взглянула на часы.

— Меня ждет работа, Ник. И опаздывать из-за глупостей я бы не хотела.

И уставилась на него в ожидании ответа, только тут заметив, что на нем пижама. Вот это новость! Что-то не может она припомнить случая, чтобы Ник носил пижамы. Что он носил вместо них, Адель вспоминать не хотелось… Потому что кровь бросалась ей в лицо от одной лишь мысли об этом.

Пижама лучше, чем что бы то ни было.

— Но до начала рабочего дня еще слишком далеко, — начал Ник, зазывно улыбнувшись. Опять. — Так что мы многое могли бы успеть обсудить. — И он передал ей чашку горячего кофе.

Адель лишь открыла рот.

— Знаю, знаю, ты любишь приходить пораньше! Но ради такого случая правилам можно и изменить.

Адель устало прикрыла глаза. Как ловко у него это получается!

— Ладно… Однако для начала объясни, почему ты ничего не сказал мне о болезни твоей матери?

Теперь настала очередь Ника открывать рот.

— Откуда ты узнала?

— Дебби звонила, наговорила сообщение на автоответчик. Я так поняла, что мать — единственный человек на свете, кто не ведает о нашем с тобой разрыве.

— Ну… это не совсем так. Там есть кому разболтать эту тайну.

— Ты должен был мне сказать.

Ник подозрительно уставился на нее.

— Я подумал… это выглядело бы как шантаж с моей стороны.

— Зато это была бы горькая правда.

— И что? Ты бы поехала к ней в таком случае?

Она замерла. Ну вот опять! С ними всегда так! Самый обычный разговор начинает принимать вид жестокого спора, который непременно выльется в настоящий скандал.

Адель тяжело вздохнула.

— Давай-ка наконец поговорим как взрослые люди. Я еду в Шотландию вместе с тобой. Я люблю твою маму и не хотела бы ее расстраивать, но…

Ник спрыгнул со стула, подбежал к Адель и сжал ее в своих крепких объятиях.

— Спасибо, — выдохнул он, — спасибо, спасибо, спасибо! Как я тебе благодарен! Это так важно для Мэгги…

Она это отлично понимала. Но было бы лучше, если бы он держался от нее немного подальше…

Но, боже, как давно ее никто не обнимал!

Вдруг она почувствовала, как его пальцы нежно и медленно скользят по ее спине, поглаживая. Адель задрожала. Ник втянул воздух, словно бы наслаждаясь ее запахом. На глаза навернулись слезы. Ожили все ее фантазии…

Наконец Ник осмелился заглянуть ей в глаза. И в его взгляде ей почудилась та же боль, которую ощущала и она.

— Адель, — прошептал он и наклонил голову.

Она хотела увернуться от его поцелуя, но так и не смогла. Словно какая-то неведомая сила прижала ее к Нику. Ее пальцы уже сами собой искали, как расстегнуть пуговицы пижамы. Боже, боже, что она творит? Она сошла с ума?

Нельзя подпадать под власть физического влечения. Мало ли чего ей хочется! На то она и человек разумный, чтобы контролировать свои гормоны. Она застегнула уже расстегнутую пуговицу и отодвинулась от него подальше.

— Ничего не изменится. И этим ты ничего не добьешься.

Улыбка Ника стала лишь ярче.

— Я ничего не добиваюсь. Ты сама приняла решение о поездке. А мать я просто не хотел расстраивать, поэтому до поры до времени ничего ей о нашем разрыве не говорил. Ей только волнений не хватало…

— Правда все равно рано или поздно вылезает на свет Божий.

— Смотря что считать правдой, Адель. Вчера ты оттолкнула меня, сегодня — приняла. Как это расценивать?