Александра Торн - Зной пустыни

— Доброе утро! — крикнула она в трубку, стараясь придать голосу жизнерадостность.

— Кажется, оно действительно доброе, — отозвался незнакомый мужской голос.

«Черт возьми, кто бы это мог быть?» — лихорадочно соображала она.

— Надеюсь, я вас не разбудил, мисс Ван Камп?

По крайней мере этот человек не будет интересоваться ее платежеспособностью. Кредиторы не столь вежливы.

— Конечно, нет. — Господи, это же он, ее ангел-хранитель, тот самый коллекционер! Боже, сделай так, чтобы он не был женат! — Я уже давно работаю. После того как вы купили мои картины, на меня снизошло вдохновение.

Это была лесть, причем довольно грубая, но Марианна ничего не могла с собой поделать. Что-то в Реджинальде Квинси ее настораживало. Вероятно, все дело в его очевидном богатстве и прекрасном воспитании, а также в ощущении собственной неполноценности и неспособности серых, вроде нее, созданий достичь подобных высот. Кесарю кесарево…

— Мне чрезвычайно приятно это слышать. Я бы с удовольствием посетил вашу мастерскую. Может, вы окажете мне честь и разрешите понаблюдать, как вы творите? Я уже говорил вчера, что моя страсть — это художественное творчество женщин. — Он помолчал. — Кроме ваших восхитительных картин, я приобрел произведения Бонер, несколько знаменитых вещей Кэссэт, О'Кифи и скульптуры Невельсон.

У Марианны захватило дух. Если у него действительно есть вещи такого класса, то Квинси — просто грамотный коллекционер, он очень богатый коллекционер. Теперь она непременно будет упоминать о том, что ее работы имеются в коллекции Реджинальда Квинси.

— Мне бы очень хотелось как-нибудь взглянуть на эти работы.

— Я от всей души надеялся, что вы скажете именно это. Но сейчас я звоню, чтобы пригласить вас на обед. У вас найдется время? Я бы мог заехать за вами, а заодно посмотрел бы вашу мастерскую. — В его голосе слышалась неподдельная заинтересованность.

Марианна обвела глазами комнату, пытаясь оценить достоинства и недостатки своей гостиной с точки зрения незнакомца. Диван и кресла вполне сносны. Кофейный столик она отделала сама, инкрустировав его кусочками стекла и песчаника. На стенах, выкрашенных ею несколько месяцев назад, висели ее картины, а в углу стояла скульптура — подарок Арчер. Слава Богу, на окнах уже нет дешевых занавесок. Она убедила хозяйку заменить их вертикальными жалюзи от Сирса.

Все остальное было просто ужасным. Обшарпанный дом «украшали» трещины и заплаты, а его архитектура вообще не выдерживала никакой критики. Парней типа Реджинальда Квинси, привыкших к загородным виллам, таким домом не удивишь, и тем более соседством. Полуразрушенные строения, чадящие и тарахтящие машины — символы нищеты и полной безнадежности. Он попадет сюда только через ее труп.

— Я с большим удовольствием пообедаю с вами, — сказала Марианна, — но у меня назначено деловое свидание в Скоттсдейле. Может, нам лучше встретиться в пять у галереи Лиз Кент?

— Конечно, конечно. Сделаем, как вам удобно. Думаю, мастерская подождет, не правда ли? A bientot, chérie [4] До скорого, дорогая. .

Его последние слова заставили Марианну напрячь память. Если он имеет обыкновение употреблять французские словечки, то ей придется освежить свои знания, полученные в средней школе. Первый пришедший на ум элемент словарного запаса, заставил ее улыбнуться. Merde [5] Дерьмо (фр.). . Да, не густо, но начало положено.

Насвистывая «Париж — любовь моя», она пошла в кухню.

На столе лежала нераспечатанная почта. Не был вскрыт даже конверт с печатью музея Гуггенгейма, хотя в другое время письмо прочли бы уже несколько раз. Такой корреспонденцией не бросаются. Но сегодня Лиз так злилась на себя, что не могла заниматься делами. Как только ей пришло в голову вмешивать в свои проблемы Рика и пригласить его к себе в постель?

Правда, он оказался довольно тактичным парнем и ушел до рассвета, очевидно, поняв, что утром им обоим уже нечего будет сказать друг другу.

Лиз откинулась на спинку стула и помассировала виски. Все надо делать по порядку — сначала разобраться с Аланом, а потом решить, какое место в ее жизни займет Рик.

Она вскрыла письмо из музея Гуггенгейма, но не успела приступить к чтению, как раздался вежливый стук в дверь.

— Войдите.

Хотя Арчер Гаррисон была безукоризненно одета, причесана и подкрашена, сразу чувствовалось, что она взволнована.

— Лиз, надеюсь, ты простишь мне внезапное вторжение.

— Вообще ты выбрала не самое удачное время.

— Я отниму у тебя всего несколько минут.

— Ну ладно, — смягчилась Лиз. — Садись.

Арчер села напротив.

— Мне надо кое-что обсудить с тобой.

— Надеюсь, речь пойдет не о выставке в Санта-Фе? Возможность выставляться одновременно с Романом Де Сильва выпадает раз в жизни. Он сам настоял, чтобы твои работы тоже попали на эту выставку.

— Да, я очень ему благодарна, именно поэтому и пришла. Мой муж уезжает сегодня на шесть месяцев. Сначала я отказалась его сопровождать, а потом… засомневалась. Я не уверена, что у меня такой талант, чтобы рисковать ради выставки семейным положением.

— Ты хочешь, чтобы я тебя ободрила?

— Я хочу, чтобы ты сказала мне правду.

Лиз помолчала, тщательно обдумывая ответ.

— Ты серьезно настроена ехать с ним? — Арчер кивнула. — А тебе ясно, что расплачиваться за твое решение буду я?

— Ясно, — ответила Арчер, нервно играя застежкой сумочки из крокодиловой кожи. — Но я доверяю твоему суждению.

Лиз невидящим взглядом уставилась в пространство. Она не терпела давать советы, однако хорошо разбиралась в стремлениях людей. Ей вдруг захотелось поделиться с Арчер своими горестями, облегчить душу, но вовремя подавила это неуместное желание. Арчер пришла не исповедоваться. Она просто не уверена в себе и нуждается только в словах ободрения.

— У тебя очень большой талант, — начала Лиз…

Настало время ленча, и в зале было полно посетителей. Среди гула голосов раздавался звон серебряных приборов, стук ножей о тарелки. Арчер и Марианна, покончив с огненным мясом, блаженно расслаблялись за чашкой кофе.

— Как ты думаешь, пояс и шарф подойдут к моему голубому платью? — спросила Марианна. — Я хочу произвести впечатление.

— Мистер Квинси понимает, что встречается с художницей, а не с фотомоделью. Ты здорово смотришься и в этом наряде.

Все утро они провели в торговом комплексе «Боргата», огромном здании, стилизованном под средневековый итальянский замок. Марианну зачаровал «Каприччо», самый фешенебельный магазин, и Арчер с трудом отговорила подругу от безрассудных трат.

— Ну ладно, расскажи мне лучше о своем разговоре с Лиз.

— Да тут нечего рассказывать. Я проснулась с мыслью, что совершу трагическую ошибку, если не поеду с Луисом в Гонконг, а после разговора с Лиз поняла, что сделала бы еще большую ошибку, уехав, — призналась Арчер, — я до сих пор чувствую себя дьявольски неловко.