Александра Торн - Зной пустыни

— Этого я не знал. — Рик вздрогнул: половина коллекционеров, которым он звонил, жила именно в Нью-Йорке.

— Признаюсь, я несколько поторопилась, но теперь настало время пустить эти деньги в дело. Я хочу открыть галерею где-нибудь в районе Пятьдесят седьмой улицы.

Мейсон изо всех сил прижался к спинке кресла. Говорить он был не в силах, лицо застыло от искусственной улыбки.

— Как тебе нравится моя идея? — спросила Лиз.

— Потрясающе, — хрипло ответил он. — Галерея на Пятьдесят седьмой сделает тебя знаменитой. Можешь во всем на меня рассчитывать.

— Я надеялась именно на такой ответ. — Лиз многозначительно посмотрела ему в глаза. — Ты бы не хотел стать управляющим галереи в Скоттсдейле? Это повышение по службе и значительное увеличение доходов. Я предоставлю тебе полную свободу действий. Со временем ты смог бы выкупить галерею.

Повышение доходов! Да, он зарабатывал бы шестизначные суммы, мог бы стать хозяином галереи, его уважали бы в мире искусства. Он достиг бы наконец того, о чем мечтал всю жизнь.

Лиз ждала ответа.

— Ну что скажешь?

Боже всемогущий! Что он мог сказать? Он упустил шанс, который выпадает раз в жизни. Ну почему она не сказала о своих планах вчера, когда он не успел еще обзвонить этих кретинов. О Господи!

— Великолепно, — пробормотал он.

Опустив кисть, Марианна отошла на несколько шагов. Дерьмо. Композиция паршивая, краски вульгарные. Последний месяц у нее прет какой-то кич. Ей опять стало казаться, что она начисто лишена таланта. Если бы не деньги, она тут же швырнула бы свежеиспеченное полотно в мусорный ящик.

Марианна направилась на кухню, где стояла заветная бутылка виски, но не успела она наполнить стакан, как раздался телефонный звонок. «Пусть это будет Мэрф», — подумала Марианна, снимая трубку.

— Марианна, это Лиз. У тебя есть свободная минутка? Нам надо поговорить.

У Марианны душа ушла в пятки.

— Я работаю, — сказала она.

— О твоей работе я и хочу поговорить. Картины, присланные тобой в мое отсутствие, меня разочаровали. — Лиз старалась вежливым тоном сгладить резкость слов. — Они не отвечают стандартам галереи. Я бы хотела, чтобы ты забрала их.

— Конечно, я понимаю, они ужасные, но у меня сейчас неприятности.

— Если ты хочешь остаться в галерее, научись отделять свою личную жизнь от творческой. Извини, я не хотела тебе грубить.

— Я стараюсь изо всех сил, — заверила Марианна.

— Если ты действительно постараешься, дела, я уверена, пойдут на лад. — Казалось, Лиз сама не очень верила в то, что говорит. — Не забудь про картины, а если у тебя есть что-нибудь новенькое, то я с удовольствием взгляну.

Положив трубку, Марианна продолжала смотреть на аппарат. Кто еще собирается испортить ей настроение? Звонок не заставил себя ждать.

— Во-первых, хочу сказать, что ты очень мне нравишься, — начал Мэрф. «Ну вот, так я и думала». — Мы с тобой провели изумительную ночь, и мне бы очень хотелось увидеть тебя снова. Но помнишь, я говорил тебе о женщине, с которой я долго встречался? Она вернулась. Если бы не это, мы ни в коем случае не расстались бы. Очень прошу меня простить. Жаль, что так получилось.

— Все в порядке, Мэрф. Молодец, что позвонил, мне хотя бы не придется строить догадки, почему ты исчез. Утешение не Бог весть какое, но все же…

Выброси их из головы, убеждала себя Марианна, вернувшись в мастерскую, — Лиз, Мэрфи, пустозвонов — художников, снобов — коллекционеров, а прежде всего Реджинальда Амброуза Ардмора Квинси. Это он виноват во всех ее неприятностях.

Схватив нож, она в ярости истыкала холст, потом упала в свое единственное кресло и зарыдала. Навоображала себе невесть чего, а судьба опять повернулась к ней задницей.

Дрожа всем телом, Марианна встала, отерла слезы и приказала себе отвлечься от грустных мыслей. Надо работать. Она сняла с мольберта испорченный холст, вставила в подрамник новый.

В этот момент опять зазвонил телефон. Реджинальд! Не веря своему счастью, Марианна бросилась к аппарату.

— Алло, — нежно выдохнула она.

— Это ты, дорогая? — как ни в чем не бывало спросил Квинси.

— Реджинальд, негодник, я чуть с ума не сошла. Где ты, почему не звонил?

— Я в Бостоне. — Хотя Марианна голову бы дала на отсечение, что он находится совсем рядом. — Так хотелось тебе позвонить, но я решил обождать, пока все утрясется.

— У тебя что-то случилось?

— Не у меня, у моей матушки. Сердечный приступ. Ты не представляешь, как я волновался, не мог ни с кем разговаривать, даже с тобой. Но теперь, слава Богу, ей лучше, и на днях я вернусь в Скоттсдейл.

— Я так по тебе скучала.

От счастья Марианна едва снова не расплакалась. Вспомнив ночь, проведенную с Мэрфом, она поклялась вообще не смотреть на мужчин.

— Как поживает тебя Гарриет?

— Очень мило, что ты интересуешься бедной старушкой. Хотелось бы тебя порадовать, да нечем. Ей стало хуже.

Марианне вдруг почудился издевательский смешок.

— Передай тетушке мои наилучшие пожелания. Дорогая, надеюсь, к моему приезду ты освободишь для меня вечер? Я так хочу тебя видеть.

Марианна почувствовала такое облегчение, что села прямо на пол.

— Я жду тебя, дорогой.

— Вот и отлично. Я хочу устроить в твою честь нечто особенное. Но это сюрприз.

— О, мой милый, ты же знаешь, что я без ума от сюрпризов.

25 марта 1989 года

Вертясь перед зеркалом, Марианна любовалась на свое отражение, заглядывала в глубокий вырез платья, из которого выпирала ее грудь. Размер — как у Мерилин Монро, а платье, специально купленное для сегодняшнего вечера, подчеркивало эту красоту.

Она будет почетной гостьей на вечере, где соберутся все его друзья. Марианну просто распирало от гордости. Она долго подыскивала себе наряд. Конечно, неплохо бы посоветоваться с Арчер, но сколько можно надеяться на чужой вкус? Марианна столько времени прикидывалась великосветской дамой, что сама в это поверила.

Сегодня она впервые была удовлетворена своей внешностью. После тех невзрачных платьев, которые ей приходилось надевать на свидания, этот наряд докажет Реджинальду, какой соблазнительной и убийственно сексуальной может быть Марианна, если дать ей волю. Все дурные предчувствия и тоску от разлуки с женихом как рукой сняло.

— Ты свободна вечером двадцать пятого? — спросил Реджинальд, вернувшись из Бостона. — Это будет незабываемый вечер.

— У меня просто нет слов. Я с таким нетерпением жду встречи с твоими друзьями. Кого ты пригласил? — Марианна надеялась услышать имена, знакомые ей из светской хроники.

— Как тебе не совестно задавать такие вопросы? — оскорбился Реджинальд. — Вечер должен оказаться для тебя приятнейшим сюрпризом.