Натали Иствуд - Помни меня

— Как это? — удивилась Дороти. — Что-то я вас не пойму.

— По-моему, я дала Мэри плохой совет. — Она невесело усмехнулась. — Хотя какой из меня советчик в делах сердечных? Ведь когда мой жених погиб в Индии, я сама была чуть-чуть постарше Мэри. — Ее глаза затуманились слезой. — Ну а потом, когда родилась Мэри, я взялась быть ее нянькой и так к ней привязалась…

— И хорошо сделали! Ведь ее-то родная мать, — Дороти перекрестилась, — прости меня Господи, не больно дочку жаловала! Так что нечего на себя напраслину возводить! Какой такой от вас вред?

— А такой, что я отговорила ее первой идти на примирение с Джоном. Мол, не надо навязываться, ну и все такое… Боюсь, Дотти, я ошиблась.

— А кто не ошибается? — с философским видом изрекла та. — Может, оно и к лучшему? Мэри еще такая молоденькая… Поди, в девках не засидится!..

— Так-то оно так. Но ведь она прямо тает от тоски!

— Это точно. Вид у нее неважнецкий. Худющая, бледнющая… Видать, Мэри из породы однолюбов! — тихо, словно размышляя вслух, заметила Дороти. — Вот и сохнет теперь, бедняжка!

— Ну что я натворила?! Надо было вселить в нее надежду, а я… Где его теперь искать?

Она выглянула в сад.

— Ну вот, пожалуйста, опять плачет!

Джон… Как жить без него? И зачем? Да, у нее есть Элис и Дотти, и она всегда будет их любить. Но без Джона ее жизнь пуста.

Мэри заплакала. Сначала беззвучно, а потом рыдания начали сотрясать ее хрупкое тело, Элис подбежала к ней, обняла за плечи, прижала к себе.

— Все хорошо, любимая. Все наладится… — тихо говорила она, но в душе сомневалась, будет ли все хорошо у ее ненаглядной Мэри.

— Пусть поплачет! — шепнула Дороти. — Глядишь, и полегчает. А время пройдет, слезы утрет! И наша девочка поправится!

— Хочешь поговорить? — осторожно спросила Элис вечером, зайдя к племяннице в спальню.

— О чем? — снова вопросом на вопрос ответила Мэри.

— Ну я не знаю… Может, о Джоне.

— Джон уехал, — ровным тоном произнесла она.

— Ты по нему скучаешь? — Элис вызывала Мэри на разговор, боясь упустить момент. — Думаю, он по тебе тоже.

— Вряд ли, — еле слышно сказала та. — Тетя, я устала. — Она встала и поцеловала Элис. — Может, утром поговорим? Спокойной ночи.

Когда тетка ушла, Мэри легла, но сон не шел к ней. Она распахнула окно. Порыв ветра взметнул занавески, и, поежившись от прохлады, она обняла себя за плечи. На глаза набежали слезы. Джон… Неужели он уехал навсегда?

Мэри не спустилась к завтраку.

— Не хочу ее будить, — сказала Элис. — Вечером у нее был такой усталый вид… Пусть поспит.

Наступил полдень, а Мэри все не просыпалась.

Дороти забеспокоилась:

— Может, разбудим? А то спит не евши, потом голова разболится.

К двум часам Элис ее разбудила.

— Тебе надо что-нибудь поесть, дорогая.

— Я не хочу есть.

— Как это не хочешь? Ведь уже обедать пора, а ты еще не завтракала!

— А что, я так долго спала? — удивилась Мэри. — Ну хорошо, сейчас приведу себя в порядок и спущусь.

— Вот и умница! — обрадовалась Элис. — А Дотти напекла твоих любимых оладий. И жутко обидится, если ты не съешь хотя бы парочку.

— Хорошо, тетя, — улыбнулась Мэри и встала. — Не хочу обижать нашу Дотти.

Элис все не уходила, с тревогой глядя на племянницу. Руки у нее стали как былинки, в глазах исчез блеск…

— Дотти говорит, тебя нужно показать врачу.

— Зачем? Ведь у меня ничего не болит, — возразила Мэри, а про себя подумала: когда болит душа, никакой доктор не поможет. Она скрутила волосы в жгут и закрепила заколкой на затылке. — Ну вот, я готова к новым подвигам.

— Тогда вперед! Оладьи ждут, — улыбнулась Элис и первой вышла из комнаты, оставив дверь открытой. — Пойду поскорее, обрадую Дотти! — бросила она через плечо.

Элис спускалась по лестнице в полной уверенности, что Мэри идет за ней, как вдруг из спальни раздался глухой стук. Она побежала обратно: Мэри лежала на полу.

— Дотти, звони скорее доктору! — крикнула Элис. — Мэри плохо.

Она подняла племянницу с пола, положила на постель и с ужасом констатировала, что та легкая как перышко!

Осмотрев Мэри, доктор спустился в гостиную, где его с нетерпением ждала Элис.

— Увы, мисс Браун! Обрадовать вас мне нечем. У вашей племянницы упадок сил и малокровие.

Он сел за стол, выписал рецепты, взял сумку и, покачав головой, заметил:

— Надо бы ее положить в больницу, но она отказывается.

— Как это отказывается? — удивилась Элис.

— Может, вы сумеете ее переубедить. Мне не удалось. Знаете, у меня сложилось впечатление, что Мэри не хочет поправляться.

— А я так скажу, ни доктор, ни больница Мэри не поможет, — объявила Дороти, когда он ушел. — От любви пилюль и микстур покамест не придумали.

— Это верно. Но я не буду сидеть сложа руки и смотреть, как девочка слабеет. — У Элис появилась идея. — Надо разыскать Джона.

— Точно! И доставить его сюда. Тогда наша девочка враз поправится!

— Жаль, что с деньгами у нас сейчас туговато, но ничего, как-нибудь выкрутимся! — От волнения Элис вскочила и начала мерить шагами гостиную. — Для начала наймем частного детектива, — сказала она. — Другого способа я не вижу. Завтра же с утра этим займусь! Поеду в город, обращусь к детективу и расскажу все, что знаю о Джоне Ричардсоне. — Она села на диван.

— А я так думаю, нечего вам тратить последние деньги на детектива! — сказала Дороти, садясь рядом с Элис.

— А что же нам тогда делать?

— А давайте лучше я сама этим займусь! — предложила Дороти.

— Ты?! — Элис вытаращила глаза. — Дотти, но ведь ты…

— Что я? — не дала ей договорить та. — Я знаю Джона, так что мне приметы никакие не нужны! А деньги и без того есть куда потратить.

— Дотти, но где ты будешь его искать?

— Это моя забота! Говорят, Ричардсоны поехали в Корнуолл. Вот туда и поеду.

— Откуда ты знаешь, что он там?

— Оттуда! Слухами земля полнится.

— Слухи — дело ненадежное.

— Не скажите! — возразила Дороти. — Люди зря говорить не станут… — Она помолчала и, погладив Элис по плечу, тихо сказала: — Можете не сомневаться, я его разыщу. В Корнуолле или еще где. Для нашей девочки я готова на все.

— Спасибо тебе, Дотти, но…

— Думаете, я слишком стара и глупа для такого дела? — напрямую спросила та. — Так и говорите! Ну что, вы согласны или как?

Наутро Дороти была готова к отъезду. Вид у нее был бодрый как никогда. Элис обняла ее и пожелала успеха.

— Не беспокойтесь обо мне, — сказала Дороти, пряча деньги в сумку. — Я зубастая и за себя постоять сумею.

Лето выдалось на редкость жарким. Солнце палило, иссушая поля. И надежды, что жара спадет, не было — ни ветерка, ни облачка на небе…

Джон снял кепку, вытер пот, застилавший глаза, и, взглянув на горизонт, прищурился.