Джейн Портер - Солнце завтрашнего дня

Телли попыталась отвернуться, но он смотрел пристально, пылающие глаза словно притягивали ее.

— Немногие женщины, — продолжал он, — подобны тебе. Я беру жену, которую приятно поцеловать, облизать, съесть.

— У тебя отвратительное чувство юмора.

Тэа сверкнул белозубой улыбкой.

— Такое, что и упоминать о нем не стоит.

— Не женятся на женщине только потому, что она хорошо целуется.

— Конечно женятся.

— Тэа…

— Попробуй, поставь себя на место мужчины. Если она умеет так божественно целоваться, то какое же наслаждение может доставить в постели? — И он прижался губами к ее рту.

Телли судорожно уцепилась за халат Тэа. Она не хочет его, не желает испытывать ничего подобного, не собирается сдаваться. Но под его напором Телли могла лишь отдаться ощущениям, а ощущала она, как сильно ей недостает его.

— Ты моя, — сказал он, поднимая голову, — твое тело сознает это, пусть разум твердит обратное.

— Это не более, чем зов плоти, — покраснела Телли, пытаясь прояснить сознание, избавиться от дрожи в коленях.

— Отлично. Я возьму то, что могу. — Тэа направился к двери, на пороге обернулся. — К твоему сведению, два дня назад ты принимала церемониальную ванну. Нанесение рисунков — другой предсвадебный ритуал. И имей в виду — мулла здесь, так что готовься. Увидимся через пару часов.

Пол под Телли покачнулся.

— Мы поженимся сегодня?

— Да. Твое платье у Лиины. — Он усмехнулся. — Оно не белое, не черное и не голубое.

Действительно. Платье, нечто среднее между традиционной местной одеждой и бальным туалетом западного образца, оказалось нежного золотисто-бежевого цвета, отороченное зеленой каймой и украшенное серебром и драгоценными камнями.

Оно не было слишком прилегающим и не имело откровенных вырезов. Роскошный материал и украшения делали его элегантным, цвет необыкновенно шел Телли, делая глаза зеленее, подчеркивая белизну кожи.

Лиина хотела наложить макияж, но, хотя тени для век и были в традициях Оуахи, Телли не позволила себя раскрашивать. Ей хотелось остаться самой собой. Необходимо было! Кроме того, она

боялась разрыдаться, а черные подтеки — не лучшее украшение.

Надев широкие золотые браслеты и золотую диадему, поддерживающую вуаль, Телли отправилась в зал для приемов.

Она сидела рядом с Тэа, а мулла толковал о брачном контракте. Наконец наступил момент принесения взаимных клятв.

Мулла посмотрел на Тэа.

— Ты шейх Зеин Хассим эль-Тэйер?

— Да.

Мулла взглянул на Телли.

— Ты Телифа Элизабет Деверз?

— Нет.

— Это она, ваша честь, — ответил Тэа, сердито взглянув на Телли.

— Вовсе нет, — возразила она, ответив Тэа равно неодобрительным взглядом. — Мое имя не Телифа, а Теллис. Теллис Элизабет Деверз. — И посмотрела на Тэа, словно говоря — вот тебе.

Мулла был, видимо, недоволен нарушением порядка церемонии, но продолжал.

— Принуждают ли тебя, Теллис Элизабет Деверз, к браку? — строго спросил он, одарив Тэа тяжелым взглядом.

— Да, — ответила она.

— Нет, — одновременно с ней произнес Тэа.

Мулла оторвал глаза от бумаг, очки сползли ему на нос.

— Да, — повторила Телли.

— Шейх эль-Тэйер?

— Нет, — вмешался Тэа, — она сказала: «Нет, не принуждают».

— Я не говорила «нет», — бросила Телли раздраженно.

— Так «нет» или «да»? — Теперь мулла смотрел на нее.

— Да, то есть… — Она замолкла, помотала головой. — О чем вы спрашиваете?

— Ты хочешь выйти замуж за шейха Зеина эль-Тэйера? Или тебя принуждают?

Лицо ее залилось румянцем.

— Да.

— Да, ты хочешь выйти за него.

— Да, меня принуждают.

— Хорошо. Ты хочешь выйти за него, — кивнул мулла, шурша бумагами. — Тому и быть.

Так и стало. Телли превратилась в жену шейха Тэа.

Потом начались грандиозные празднества, банкет небывалых масштабов, но у Телли не было настроения, а тем более аппетита, особенно после того, как Тэа сообщил ей, что во время банкета они будут находится в различных местах.

Когда толпа хлынула куда-то, увлекая Тэа в одну сторону, а ее — в другую, Телли ускользнула, взбежав по ступенькам, надеясь укрыться в своей комнате.

Борясь со слезами, она подобрала длинное платье, заткнула подол за пояс и принялась шагать взад-вперед. Это ловушка. Настоящая ловушка. И не к кому обратиться за помощью.

Со своей террасы она слышала звуки скрипок, смешанные с грохотом больших барабанов.

— Что ты сделала со своим нарядом? — раздался сзади голос Тэа. (Телли безразлично передернула плечами.) — У тебя голые ноги.

— Ты говорил, что в уединении я могу одеваться, как хочу.

— Да, но тут не уединение. Тут сад, где тебя могут увидеть домашние.

— Все твои люди внизу празднуют.

— Одерни платье, — резко приказал он, теряя терпение.

— Нет.

Тэа показал свои белые зубы.

— Пожалуйста.

— Мне нравится так. Я чувствую себя свободнее.

— А также выставленной напоказ.

— Вот именно.

— Это неприлично.

— Мне плевать на приличия.

— Ты моя жена.

— По принуждению.

— Все равно моя жена.

— Желательно, чтобы ты прекратил повторяться.

— А мне желательно, чтобы ты делала, что говорят.

— Тебе придется примириться с тем, что я не та и никогда не буду той женщиной, которая подойдет тебе в качестве жены.

— Слишком поздно что-то менять. И как жена ты должна меня слушаться.

— Ты ошибся с выбором, Тэа.

— Это твой долг, жена.

Телли подошла поближе к нему, ухватила юбку обеими руками и подняла ее еще выше.

— Тэа, может, ты и женился на мне, но не купил. Не стану я носить твою одежду так, как тебе нравится. Буду делать все, что считаю нужным.

— Тут тебе не выиграть, жена.

— Но все равно я попробую, муж.

Тэа навис над ней, наклонил голову, едва касаясь ее губ.

Боже, он ужасен. Поцелуй был таким легким, нежным, что опомнилась Телли, лишь обнимая его, требуя продолжения.

Тэа взглянул проницательными, вес знающими глазами.

— Пойдем со мной. Сегодня мы продолжим битву, но пока еще не время.

Но ночью, когда все гости разошлись, а Тэа подхватил Телли на руки и унес в свою постель, она не хотела сражаться. Она желала лишь его.

Настало утро. Тэа, естественно, нигде не оказалось, зато Лиина хозяйничала в комнате Телли, занятая новой одеждой, которую шейх заказал для своей невесты.

Лиина могла сколько угодно восхищаться новым гардеробом, но сама Телли едва взглянула на всевозможные халаты и платья. Вместо этого она остановилась у окна, взирая на пустыню и мечтая уехать. Необязательно бросать Тэа, но покинуть эти стены, женскую половину и мир, предписывающий длинные платья и чадру, а также существование в вечной праздности.

А Телли хотелось действовать. Хотелось приключений. Она тоскливо глядела на дюны и мерцание солнца на волнистых холмах вдали. Отсюда, из комнаты в башне, все казалось прекрасным. Загадочным. Ни недоставало бури, зыбучих песков и приступов астмы.