Донна Клейтон - Мозаика жизни

У Дженни кровь словно побежала быстрее по жилам. Она хотела этого мужчину. В самом прямом, физиологическом смысле. Она смути­лась.

—Ну и видик у меня, должно быть, — в растерянности пробормотала она, отворачиваясь и пальцами пытаясь пригладить волосы.

—Ты красивая…

Слова прозвучали так тихо, что Дженни за­сомневалась, действительно ли они были произ­несены. Она не знала, что сказать, как себя ве­сти. Наступило долгое молчание, и Дженни боя­лась, что в такой тишине он слышит громовые удары ее сердца.

—Как твоя головная боль? — Люк наконец сделал несколько шагов к кровати.

—Прошла. По правде говоря, я чувствую се­бя совсем неплохо.

—Рад слышать.

От этого бархатного баритона мурашки побе­жали по позвоночнику. Люк стоял так близко, что она уловила его запах: смесь хвойного оде­колона, мыла и чистой кожи после только что принятого душа. Влажные темные волосы по­блескивали в розовом свете заката.

Дженни включила лампу возле кровати. Она отчаянно старалась не замечать соблазна, исхо­дившего от Люка. Но искусственный свет ниче­го не изменил. Ее неудержимо влекло к этому мужчине.

—Ты проголодалась?

Какой будничный вопрос! Неужели он не чувствует наэлектризованность в ставшей вдруг маленькой спальне? А может, это попытка спра­виться с рискованной ситуацией? И она после­довала его примеру:

—Умираю от голода!

—Мэри поджарила цыплят и приготовила целую миску картофельного салата. — Люк рас­сеянно провел ладонью по груди. — Да, и еще печеные бобы и оладьи. И не забыла про ли­монный пирог с безе, который обещала.

Дженни скорее почувствовала, чем увидела, широкую улыбку Люка, когда он перечислял блюда обеденного меню. Ее взгляд застыл на его руке, которая поглаживала широкую грудь. Она не смогла удержаться и мысленно предста­вила свое ощущение, если ее пальцы коснутся его напряженных мышц. Она не сомневалась — грудь у него горячая и крепкая.

Моргнув, Дженни сообразила, что Люк, словно ожидая чего-то, смотрит на нее. Похо­же, он задал вопрос и ждет ответа.

—Ммм, прости, — пробормотала она, чув­ствуя, как загорелись щеки.

—По-моему, ты еще не совсем просну­лась, — засмеялся он.

—По-моему, тоже. — Она охотно ухватилась за это невинное оправдание.

—Я спрашивал, хочешь ли ты, чтобы я при­нес поднос сюда? Или ты спустишься вниз?

—Я пойду к столу. — Она подвинулась к краю постели. Но потом остановилась, вспо­мнив, что Люк упоминал о Мэри. — Она еще здесь? Я имею в виду Мэри.

—Она должна приготовить обед Баду, — по­качал головой Люк. Потом мягко добавил: — Мэри жалела, что ей не удалось поговорить с тобой.

Какое облегчение! Ей не придется испыты­вать еще одно новое переживание. О чем гово­рить с людьми, которые знают о тебе больше, чем ты сама?

—Все будет хорошо. — Люк словно понял ее состояние. — Будем принимать новое каж­дый день по одной порции.

Дженни улыбнулась. Он использовал множественное число: «мы». И вроде бы она уже не одна.

—Я не имела в виду, что меня смущает встреча с Мэри. Только… — Она не договорила, угадав по его лицу, что он все понимает. Про­сто она, Дженни, еще не совсем готова принять мир целиком.

—Внизу Чад. — Темные глаза будто предо­стерегали ее. — Весь день он говорил лишь о тебе — хочет убедиться сам, что с тобой все в порядке. Надеюсь, он не слишком утомит тебя.

Судя по всему, после стычки, которая про­изошла у мужа с Чадом в полдень, Люк решил не выпускать ситуацию из-под контроля.

Муж. Когда Дженни думала о себе как о за­мужней женщине, у нее появлялось странное чувство. Глубоко, по-настоящему обдумать его у нее не было времени.

—Не хочу тебе лгать. — Она чуть вздернула одно плечо. — У меня есть небольшое опасе­ние.

—Для этого нет оснований. — Улыбка ис­чезла. Лицо приняло жесткое выражение. — Можешь мне доверять.

Такая страстная защита заставила ее замол­чать и задуматься. На душе стало легче, тревога, мучившая ее, растаяла.

—Я доверяю тебе, Люк, — выпрямив спину и не улыбаясь, сказала она.

Лишь мгновение он смотрел ей в глаза, по­том отвел взгляд и засунул руки в карманы.

—Я хотела бы умыться. Через несколько минут спущусь к вам. Хорошо?

Люк молча кивнул и вышел из комнаты.

В ванной Дженни взяла с полки чистое по­лотенце, намочила его, протерла лицо. Потом почистила зубы, причесалась. Наконец она по­смотрела в зеркало. Собственное отражение оставалось таким же чужим, как и четыре дня назад, когда она только пришла в сознание.

Дженни Прентис — незнакомое ей существо. И такое же чужое, как Люк и Чад, как Мэри и ее муж Бад. Чтобы познакомиться с женщиной, которая смотрела на нее из зеркала, нужна ин­формация. Это Дженни понимала.

Она расправила плечи и повернулась к две­ри. Пора встретиться с двумя мужчинами. У них есть факты, в которых она отчаянно нужда­лась.

Жареные цыплята были нежные и сочные. Дженни и не догадывалась, насколько прого­лодалась, пока не положила в рот первый ку­сок.

—Великолепно!

—Мэри хорошая повариха, — кивнул Люк.

—Ты тоже, Дженни, — заметил Чад. — Ты всегда любила возиться на кухне.

Дженни смущенно улыбнулась деверю. Ка­кие же блюда она обычно готовила? Экзотичес­кие вроде итальянской пасты Альфредо или ис­панской паэльи на сковородке с овощами и шафраном? Или, может, простые? Сосиски, бо­бы, гамбургеры и картофель фри?

—Хлеб домашней выпечки — твое фирмен­ное блюдо, — подсказал Люк, набирая на вилку холодный картофельный салат.

—Мы всегда знали, когда ты была не в духе. Правда, Люк? — засмеялся Чад. — Ты шла в кухню и, по локоть в муке, колошматила вяз­кую массу. Ты называла это «месить тесто». — Он улыбнулся. — Но мы-то с Люком знали, что ты просто вымещала свою злость, вообра­жая, что под твоими кулаками кто-то из нас.

Ага! Она выплескивала свою агрессивность, когда месила тесто? Интересно… — подумала Дженни.

—И позволь сказать тебе, — Чад снова за­смеялся, — что последнюю пару месяцев ты ча­ще занималась именно этим…

Резкий взгляд Люка — и фраза превратилась в непонятное бормотание, похожее на шипение кипящей воды, выплеснувшейся на раскален­ную плиту.

—Я тебя предупреждал, — Люк поморщил­ся, — сегодня вечером мы ведем легкий разго­вор.

Чад с минуту сидел молча, словно не зная, как реагировать на внезапный взрыв раздраже­ния Люка. Потом повернулся к невестке, и в его глазах зажглись озорные огоньки. Он чем-то напомнил Дженни нашкодившего ребенка.

—Я не собирался ворошить прошлое, — по­яснил он ей и, не отводя от нее взгляда, обратился к брату: — Может быть, она хочет знать, что здесь происходило…

—Хватит!

Сталь в голосе Люка заставила Чада замол­чать. Мурашки пробежали по коже Дженни.