Элда Мингер - Ритмы ночи

Дэниел не отрицал.

— Да. — Он решил, что этой женщине можно довериться. В глубине души он не возражал бы против такой матери сильной, уравновешенной, с добрым сердцем.

— Если бы она была цветком…

— Маргаритка! Но…

— Понимаю. Вы хотите подарить ей что-нибудь получше маргариток.

— Разумеется!

— Ну, что ж… — Бетти задумалась на мгновение, — насколько я знаю жизнь, маргаритки — из тех, кого я знаю, — хотят выглядеть розами. Вы следите за ходом моей мысли?

Растерянному покупателю оставалось только подтвердить.

— Теперь нужно решить какого цвета розы.

— А вы что порекомендуете?

— Давайте лучше выберем.

Розы у нее были изумительные: желтые, белые, оранжево-розовые; густого, насыщенного красного цвета и темные, почти черные; красные с пурпурным оттенком. Такие прекрасные, что дух захватывало.

— У меня глаза разбегаются, Бетти.

— На вашем месте, — она улыбнулась, — я подарила бы классическую дюжину роз. Темно-темно-красных; очень душистых, их аромат заполнит все помещение.

Он представил: вот Мэг входит в свою скучноватую комнату в отеле, увидит цветы на столе, ощутит дивный аромат и подумает о нем. Единственное, что сделает его счастливым, почти так, как если бы он был там, рядом с ней.

— Хорошо, пусть розы.

— Немного зелени, конечно…

— Да-да, миссис Бетти.

— …и одну маргаритку в самую середину букета. Знает ваша дама, что вы ассоциируете ее с маргариткой?

Мгновенно мысль его вернулась в прошлое: только однажды он подарил ей цветы. Набрал полевых, большую охапку, и отдал ей в самый обычный день. Тогда у нее, он видел, была глубокая депрессия. Алек потом сказал ему, что Мэг не выбрасывала этот букет, пока цветы не превратились в сухие, темные, тонкие палочки…

— Очень хорошо, миссис Бетти.

— Пусть букет будет немного необычным. — Бетти извлекла потрясающую маргаритку и поместила ее в середину букета. — Немного сбивает гармонию, если вы понимаете, о чем я.

Дэниел кивнул и выписал чек за цветы и за доставку.

— Куда доставить?

— Мотель «Аспен». Свит-Браейр-стрит.

— Какой номер?

— Двенадцать.

Бетти улыбнулась.

— Какое имя написать?

Дэниел колебался.

— Может быть… Мэг Прескотт? Как я слышала, эта милая девушка вернулась, она сейчас в городе.

Взгляд у Бетти такой добрый, ей он скажет.

— Да, верно.

— Рада это слышать. — И больше ничего не сказала.

Дэниел поблагодарил и радостно зашагал к своему пикапу, чрезвычайно довольный, что все так удачно получилось.

Бетти, поставив локти на прилавок и подперев подбородок руками, провожала его взглядом. Машина выехала со стоянки и завернула за угол. Бетти перевела взгляд на букет.

— Время, Дэниел, — самое время, дорогой.

Мэг, Лаура и Хитер обедали на заднем крыльце, за одним из столов, здесь обычно собирались гости Лауры на воскресный чай. Покончив с куриным салатом, зелеными бобами из огорода и домашним лимонадом, девушки сидели молча, любуясь бликами предвечернего солнца на поверхности озера.

— Пожалуй, приму я этот приз. — Мэг отпила лимонаду из высокого стакана и откинулась на спинку плетеного стула. — Но с собой в Лос-Анджелес не повезу, может, задержусь еще на некоторое время, ну, скажем, на неделю. У меня будет время пообедать с Сьюзи и все ей объяснить.

— Другими словами, смешать нас с грязью, — отреагировала Лаура, отодвигая тарелку с салатом, и перевела взгляд на Хитер. Та срезала в саду розы, составляя букет.

— Ни в чем я тебя не обвиняю: — Мэг хотелось успокоить подругу. — Это получилось… само собой. Неплохо мы тогда подурачились?

Лаура через силу улыбнулась, но тут же опять опечалилась.

— Я тобой просто восхищаюсь, Мэг!

— Почему бы это?

— Потому что ты принимаешь жизнь такой, какая она есть. — Лаура играла упавшим лепестком розы — букет стоял на столе. — Ты провела ночь у Дэниела. Даже если у вас ничего не было, ты можешь ему доверять.

Мэг знала, что и через четыре года после развода у Лауры проблемы с мужчинами — она видеть никого не хочет. Развод ее ужасен: все в Блу-Спрюс знали, что Джек убежал с барменшей. А Лаура так любила его!

— Мы с Дэниелом давно дружим.

— А вы с ним не задавались вопросом, что случится, если вы пересечете эту черту? Что будет, если переспите?

— Задавались, — признала она.

Нет, она еще ни с кем не готова говорить на эту тему. Думает постоянно, с того момента, как он оставил ее у мотеля. Как пройдет сегодняшняя ночь, после встречи одноклассников в Кантри-клубе? Она-то знает, чего ждет. Если б и он знал…

— Тебя слишком долго здесь не было, Мэг! — вздохнула Лаура. — Ты, по-моему, не представляешь себе, что ты значишь для этого города. Особенно для женщин. Многих из нас больше привлекает такая судьба, как у тебя, чем обычное замужество здесь, в Блу-Спрюс. Многие хотят быть свободными — вот как ты. Но я… я не такая.

— Всему свое время. Подожди, великий целитель, твое еще придет, — обнадежила ее Мэг.

— Мое время прошло уже — два года. И до сих пор не могу вырваться из этого болота.

— А я верю, что у тебя все сложится дальше удачно. — Мэг прикрыла глаза ладонью, высматривая Хитер. — А как Хитер?

— Встречается с одним парнем. Познакомилась восемь месяцев назад. Он приезжает из Денвера по выходным.

— Хороший парень?

— Очень хороший.

Мэг, перегнувшись через стол, взяла ее за руку. Она понимала подругу: та многого добилась в жизни, но настоящая ее мечта — найти хорошего мужика и создать семью — остается неисполненной.

— Лаура, в мире есть мужчина, который подходит тебе идеально. Он создан специально для тебя. Когда будешь готова его принять — он обязательно появится!

Лаура улыбнулась.

— Твоей маме надо было назвать тебя Солнышко.

— Солнышко Прескотт… Хмм… Забавно смотрелось бы на обложке книги.

И они обе озорно рассмеялись.

Вернувшись в мотель и открыв дверь, Мэг почувствовала чудесный аромат роз — какой букет! Восторженная радость затопила все ее существо — это от него, от Дэниела! Бросив спортивную сумку на огромную кровать, она поспешила посмотреть, что на карточке, видневшейся среди веток зелени. Единственное слово — «Дэниел». И не его почерком. Больше ничего, ни слова…

В школе Дэниел был очень немногословен, это она хорошо помнит. Сидел всегда тихо, учился хорошо. Сразу после уроков уезжал домой. Единственное место, где он не замыкался в себе, — это дома, на ранчо. Дэниел очень походил на отца: Боб тоже был такой — неразговорчив, хотя и мог сказать правильные, веские слова, когда нужно. Мэг дважды приходилось полагаться на него, когда ее отношения с матерью становились невыносимыми. Их долгие разговоры, происходившие в амбаре, где Боб работал, помогли ей понять свою мать и выбрать верное направление в жизни. Теперь она с радостью узнавала эту немногословную силу и в Дэниеле.