Карла Неггерс - Запретный плод

Он почесал подбородок и печально кивнул.

— Неплохая идея! А тебя я могу как-нибудь вовлечь в этот процесс?

Она усмехнулась.

— Очень хотелось бы.

Он взглянул на нее сверху вниз и почувствовал, как по телу пробежал трепет желания.

— И мне, Кэйси. Поверь, что это так!

Двумя днями позже Кэйси вошла в спальню девочек и, стоя в дверях, увидела, как Люси, прижав к худенькой груди иллюстрированный журнал и зажмурившись, выкрикивала как заведенная:

— Да, да, да!

Эмба простонала:

— О, дай же мне сказать, Люси! Нет, это не так.

Кэйси, уперев руки в бока, раздраженно сказала:

— Вы должны приводить себя в порядок, а не затевать перепалку! Пошевеливайтесь!

— Но, Кэйси, — заныла Люси, — Эмба говорит…

— Меня-это-не-интересует! — воскликнула Кэйси, громко и четко выговаривая каждое слово.

Обе девочки тут же замолчали и с удивлением посмотрели на свою преподавательницу, которая до сих пор никогда не повышала на них голос. В подобном случае сестра Джозефина, например, осторожно выяснила бы причину стычки и подвела конфликтующих к взаимоприемлемому решению возникшей проблемы. Но Кэйси выкрикнула чистую правду: ее это действительно не интересовало. Она бы с удовольствием вбила это в их непокорные головы.

— Завязывайте свои шарфы! — резко приказала она. — Все ждут вас.

Люси с надутым видом положила журнал на кровать, но Эмба не могла допустить, чтобы последнее слово осталось не за ней.

— Может, это и наш Джеффри Колдуэлл, но ведь он говорил, что никогда не был женат…

— Кто?!

Девочки скептически взглянули на нее. Кэйси откашлялась и быстро взяла себя в руки. Вот уже два дня не переставая лил дождь. Девочки не выходили на улицу и занимались только работой по дому. Поэтому они были раздражены, беспокойны, задиристы. Им было скучно. То же самое происходило и с Кэйси, в чем она не могла себе не признаться. Она загружала девочек домашней работой, часто даже совсем бессмысленной, лишь бы только занять их чем-нибудь.

«И чтобы занять себя», — подумала она. Сестры предупредили ее, что скверная погода и вынужденное безделье частенько пробуждают в их трудных подопечных худшие наклонности, особенно в первое лето пребывания в лагере. Из-за этого Кэйси совсем не могла отлучаться с фермы. Джеффри тоже не появлялся, и она не могла винить его за это. Он был достаточно благоразумен, чтобы держаться подальше от одиннадцати девочек, изнывающих от скуки в период летних дождей. Они не договаривались о времени новой встречи, но Кэйси почему-то решила, что она произойдет очень скоро.

Джеффри занимал все ее мысли, и теперь, когда наконец выглянуло солнце, яркое и жаркое, она призналась себе, что была расстроена плохой погодой даже сильнее, чем ее воспитанницы.

— Извините меня, — неуверенно проговорила она. — О чем вы спорите? Мы могли бы вместе докопаться до истины.

— О Джеффри, — настороженно ответила Эмба. Люси утвердительно кивнула.

— Это правда, Кэйси. — Она снова взяла в руки журнал. — Здесь его фотография и…

— Это не его бывшая жена! — пронзительно выкрикнула Эмба.

Кэйси успокоила их, подошла к кровати Люси и попросила, протянув руку:

— Дай мне, пожалуйста, посмотреть.

Неохотно и как будто нервничая, Люси отдала ей раскрытый журнал. Кэйси раздраженно подумала, что ее ученицы выполнению домашнего задания по греческому предпочли, видимо, оханье и аханье над этой бульварщиной. Она подавила готовый сорваться с ее уст вздох и расправила страницу.

В центре серии фотографий помещался снимок стройного обаятельного мужчины с темно-каштановой шевелюрой и неотразимой улыбкой. Джеффри Колдуэлл. Сомнений быть не могло. Одетый в смокинг, он стоял на фоне белого «Ягуара». Его держала под руку темноволосая женщина, блистающая какой-то необычайной, утонченной красотой. Она не входила в число трех знаменитых клиенток Джеффри, о которых он упоминал. Но Кэйси должна была бы жить в пустыне, чтобы не знать ее имени: Бланш Даймонд. В прошлом году ее кандидатура выставлялась на получение приза «Эмми», и еще она выступала в главной роли в шоу, которое Кэйси как-то смотрела по телевизору.

Подпись под фотографией гласила: «Не стоят ли на пороге счастливого воссоединения тридцатичетырехлетний импресарио Джеффри Колдуэлл и его бывшая жена, тридцатичетырехлетняя актриса Бланш Даймонд? На снимке вы видите их в Голливуде на презентации нового фильма с Бланш Даймонд в главной роли…»

Дальше следовало еще несколько строчек о новом фильме, но Кэйси не стала их читать. Она швырнула журнал обратно Люси и тихо произнесла:

— Разве это предмет, достойный столь бурного обсуждения? А теперь собирайтесь и пошли.

Она повернулась к ним спиной и на негнущихся ногах вышла из спальни. Ровно через пять секунд из дверей выпорхнули девочки, готовые идти собирать чернику на территории Джеффри Колдуэлла.

— Ты думаешь, он придет? — шепотом спросила Хуанита.

— Сомневаюсь, — ответила Кана. — Хотела бы я знать, кто по собственной воле захочет собирать чернику в такую жару…

— Наверняка он купается. Представляешь?.. — хихикнула Дебби.

— Может, — начала было задумчиво Эмба, — если мы устроим пожар, он…

Кэйси стояла сзади и, чтобы выдать свое присутствие, кашлянула. Девочки, согнувшись, срывали ягоды с низкорослых кустиков черники вдоль каменной стены, отделяющей владения Колдуэлла от их лагеря. Сестра Джоан снабдила их десятью бидонами.

— Мы просто шутим, Кэйси, — просияла в ответ Эмба невинной улыбкой.

Кэйси поспешила отвернуться, чтобы не сказать чего-нибудь такого, о чем потом будет жалеть. Она старалась держаться спокойно и рассудительно, но усталость, чувство одиночества, два дня непогоды, а теперь еще и Бланш Даймонд окончательно выбили ее из колеи.

Почему Джеффри ничего не сказал ей о своей жене? Потом она припомнила, что во время их встреч вопросы задавал в основном он, а она отвечала. На самом деле она мало что знала о Джеффри Колдуэлле… Только в одном она была уверена — он ей был нужен. Кэйси хотела видеть его, говорить с ним, быть в его объятиях.

Она призналась себе, что больше всего желала бы услышать сейчас его разъяснения по поводу Бланш Даймонд. Действительно ли она была его бывшей женой? Зачем человеку, женатому когда-то на Бланш, понадобилось ухаживать за женщиной, знающей семь языков и преподающей в монастырской школе на общественных началах? Не было ли это обычным легким флиртом?

— Эй!

Приветливый мужской голос, донесшийся из-за стены, был так не похож на тот, каким Джеффри — а это был, конечно, он — извергал на них проклятия с берега реки всего четыре дня назад! Все посмотрели в его сторону. Джеффри помахал им свободной рукой, в другой он держал огромный красный кувшин. Выглядел он беспечным и счастливым.