Карла Неггерс - Предчувствия знойного лета

Он дважды поцеловал ее. Зачем? Потому что на нее не произвели впечатления его титулы и она просто игнорировала его авторитет, может, потому что она отказывалась ему подчиниться, или, может быть, потому, что она, пожалуй, единственная молодая женщина в округе, не испытывающая страстного желания отдаться ему? Такой ли он человек на самом деле? Или, может быть, он поцеловал ее потому, что она ему нравилась?

— В любом случае, — вслух произнесла Макси, обнаружив свои забытые тапочки, — он просто теряет свое драгоценное время даром.

Макси была занята несколько дней, а Картер и его свита отчаянно готовились к заветной среде. После сильной субботней грозы и потоков с неба, в воскресенье шел тихий дождик. И пока труппа репетировала на веранде, Макси на кухне готовила пончики. До приезда в Леннокс они несколько недель репетировали пьесу в Нью-Йорке. Сейчас они работали над первым актом, и Макси, слушая реплики, произносила их про себя. Вечером, когда Макси сидела на кухне и пила чай с мятой, пришла Люсинда. Она сделала прическу, волосы поблескивали, и выглядела она эффектно. Люсинда села напротив Макси, держа бокал с шерри. Макси слабо улыбнулась.

— Ты заставляешь меня ощущать себя старой каргой, Люсинда Лейн. Так было всегда.

— Но раньше тебя это не беспокоило. Тебя увлекала только работа. Представляю, как ты переживаешь, наблюдая за нашими репетициями, в то время, как тебе приходится стирать белье и скрести полы.

— Я не против работы по дому, — не очень уверенно произнесла Макси.

Люсинда отпила из бокала.

— Я совсем не это имею в виду, ты меня прекрасно понимаешь. Ведь непросто было взять и навсегда покинуть театр. Только скажи, я переговорю с Картером, и он возьмет тебя ассистентом или еще кем-нибудь. У тебя есть навыки, опыт.

— Да, но он не знает об этом. Спасибо тебе. Ты знаешь, твой босс и я вряд ли найдем общий язык.

— Я слышала. Не устаю повторять ему, что у него просто повадки муравьеда. Я-то сначала подумала, что вы быстро подружитесь. Но если уж Картер считает тебя угрюмой отшельницей…

— Он что, так и сказал?

— Не совсем так. По-моему, это прозвучало иначе. — Люсинда хихикнула. — Толстокожая. Грубо, правда. В любом случае он обожает работу и вкалывает словно проклятый.

Макси откинулась на спинку стула. Боже, сколько лет она не сидела вот так, болтая с подругой.

— Обожает работу? Люсинда, послушай, единственное, что он обожает — это деньги.

— Макси, ты начиталась об этом в бульварных изданиях.

— Вспомни, я три года играла в Нью-Йорке. Ты единственная актриса, которая хвалит его.

— Макси, большинство актрис, действительно хороших актрис, дали бы откусить себе ухо, чтобы только играть у него. А посредственная актриса никогда ничего хорошего о своем продюсере не скажет. — Люсинда прикрыла рот ладонью. — О, Макси, я не хотела… Извини меня.

— Люсинда, не извиняйся. Конечно, я посредственная актриса. Я это прекрасно понимаю. Потому что я тут стираю белье и скребу полы, как ты правильно заметила.

Люсинда облегченно улыбнулась.

— Ну, так как ты решила? Поговорить мне с Картером?

— Нет, — покачав головой, сказала Макси. — Он ведь так и не знает, что я была связана с театром, ну и пусть не знает. И почему ты думаешь, что сумеешь уговорить его?

— Я очень настойчива, — ответила Люсинда, поднимаясь со стула. — Между прочим, Грег хорошо о тебе отзывался. Смотри, он симпатичный. Ладно, я тебя предупредила.

— Спасибо. Если уж я справляюсь с Картером, то с Грегом как-нибудь тоже разберусь.

Люсинда удивленно посмотрела на нее, но вышла, ничего не сказав.

В понедельник погода наладилась и можно было заняться сооружением подмостков и репетициями. Было ветрено, сухо и солнечно. Макси с самого утра носилась по гостинице, помогая бабушке, и когда после ленча вдруг заметила, что подмостки почти готовы, вздохнула с сожалением. Она внимательно присмотрелась и увидела, что вся труппа собралась возле сцены: кто участвовал в репетиции, а кто просто сидел рядом на лужайке и отдыхал за чашкой чая. Все работали с большим энтузиазмом. Картер успевал везде и всюду: пилил доски, когда Макси возвращалась с корзинкой яиц из курятника; стоял рядом с Люсиндой, объясняя ей, как лучше сыграть какой-то эпизод, когда Макси развешивала полотенца; сидя наблюдал за ходом репетиции, когда Макси срывала свежие цветы для стола… Она отдавала ему должное и даже хотела поблагодарить за то, что он выслушал дедушкин совет, касающийся плотницких работ.

Макси пришла к мысли, что улаживать трения с дедом нет нужды. Похоже, он успокоился и снова стал таким же добродушным, как и раньше. Во всяком случае, никаких недоразумений больше не возникало, и она решила, что Грейс все уладила. В тот вечер Макси с бабушкой играли в карты на веранде, а труппа репетировала на сцене. За прошедшие два дня Макси и Картер ни разу не заговорили, и Макси стала расслабляться, думая, что лето пройдет своим чередом. Все устроились на ночлег, и Макси, немного почитав, отправилась к себе, когда неожиданно столкнулась на лестнице с Картером.

— Ага, не Макси Хантер ли это? Почему у вас на плече нет корзины с бельем?

— Стиркой я занималась утром, — нехотя ответила она.

— Очень мудро. А чем вы занимаетесь в такой поздний час? Мне казалось, что вы встаете и ложитесь с петухами.

— Я читала, — фыркнув, ответила она и прошла мимо Картера вверх по лестнице. — Спокойной ночи.

— Как вам понравилась наша сцена?

— Она мне совсем не понравилась.

— Даже если вы ничего не понимаете, все равно не понравилась?

— Все равно.

— Вы придете завтра на генеральную репетицию в костюмах?

— Если найду время.

— Стирка может подождать.

— Но обед не может.

Это был не лучший предлог. Помощь, которую Макси оказывала бабушке в приготовлении обедов, была незначительной, так как в основном их готовили общими усилиями. Картер, тем не менее, не обратил на это внимания.

— Во всяком случае, я оставлю вам место на пледе.

— Если я и приду, то принесу собственный.

— А мы уже продали все места на вашей лужайке. Вы не знали об этом?

— Неужели? — сказала Макси скучным голосом, стараясь скрыть свой интерес. — Я буду сожалеть, если вам придется упаковывать свои вещи сразу после первого же представления.

— Макси, — он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал и чуть усмехнулся. — Поспешите в ванну, а то я займу ее первым.

Макси быстро помылась и, отправляясь спать, удивилась себе. Почему это она не может наладить нормальные отношения с этим человеком? Если ты не можешь сказать человеку ничего приятного, то не говори ничего. Этому ее научили родители. Но когда дело касалось Картера, все ее хорошие манеры словно улетучивались. Он ее просто раздражал. Макси так и заснула, не найдя ответа на свой вопрос.