Виктория Шарп - Нежный огонь

Кэтрин судорожно стиснула руки. Честно говоря, она и сама не понимала, почему предложение Джонатана больше напугало ее, чем обрадовало. Может, потому, что все произошло так стремительно? Или…

— Джонатан, — сказала она, с трудом заставив себя посмотреть ему в глаза. — Нет, дорогой мой, как я уже говорила, дело совсем не в тебе. Проблема кроется во мне самой…

— Ты считаешь, что мы не слишком подходящая пара и что мне нужна не такая жена, как ты. Да, я уже слышал эту неубедительную чушь.

— Есть и еще одна причина.

— Неужели?

За ироничными нотками Кэтрин расслышала в его голосе неподдельную тревогу, и это заставило ее почувствовать себя виноватой. Джонатан совсем не заслуживал, чтобы его обижали! Но как объяснить ему причину своих колебаний? Ему, человеку, который привык действовать, а не обмусоливать ситуацию до бесконечности и предаваться сомнениям.

— Джонатан, дело в том, что я немного боюсь замужества, — пояснила она, неловко переступая с ноги на ногу. — Ты ведь знаешь, что я уже была замужем. И это не принесло мне ничего, кроме разочарований и боли.

— Я знаю. И очень сочувствую тебе. Но, прости, дорогая… при чем же здесь я? Разве я чем-то похож на него?

— Нет, что ты! Абсолютно нет. Просто… наверное, мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к мысли о замужестве, настроиться на перемены. О господи, Джонатан! Наверное, это выглядит крайне глупо, но я… я до сих пор не могу прийти в себя. Мне кажется, что все это происходит не наяву, а во сне. Сначала прекрасная, волшебная ночь, замечательный ужин, а потом ты делаешь мне предложение. Я не понимаю, чем я заслужила…

Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Кэтти, бедная ты моя! — воскликнул он, сокрушенно покачивая головой. — Какая же трудная и беспросветная была у тебя жизнь! Неужели ты так привыкла к потерям и неудачам, что просто не можешь поверить в иной расклад? Не можешь поверить, что ты тоже имеешь право на счастье, на любовь? И, черт возьми, на то, чтобы иметь мужа, который будет заботиться о тебе и твоем ребенке, оберегать вас от всех невзгод!

Он высказал те самые мысли, которые крутились у Кэтрин в голове, и от этого она пришла в сильное волнение. У нее вдруг защипало в носу, а на глаза навернулись слезы. Не в силах совладать с собой, Кэтрин с жалобным всхлипом потянулась к Джонатану, и он тут же крепко прижал ее к себе.

— Все будет хорошо, родная, все будет хорошо! — шептал он, гладя ее плечи и осыпая поцелуями ее волосы. — Ведь я с тобой, котенок, я с тобой!

Когда она успокоилась, Джонатан усадил ее за стол, и они продолжили пиршество. О предложении руки и сердца Джонатан больше не заговаривал. Только поздно ночью, когда они, утомленные любовными играми, собрались спать, он с нарочитой небрежностью спросил:

— Боюсь показаться навязчивым, но я все-таки хотел бы узнать, сколько времени тебе понадобится на раздумье? Ну, ты понимаешь, о чем я, да?

— Ох, Джонатан, я даже не знаю… — начала было Кэтрин, но он оборвал ее нетерпеливо и безапелляционно:

— Неделя. Больше одной недели я ждать не намерен.

Кэтрин бросила на него встревоженный взгляд.

— А если я не дам ответа через неделю, что тогда?

— А как ты думаешь?

— Ты… ты меня бро… — Она не смогла договорить: настолько чудовищной ей показалась эта мысль.

Джонатан приподнялся на локте и посмотрел на нее с легким прищуром.

— Нет, — сказал он. — Я приму несколько иные меры. Например, поговорю с Тони.

— О, Джонатан, ты этого не сделаешь! — испуганно воскликнула Кэтрин. — Так будет нечестно, ты же прекрасно знаешь, что Тони всегда на твоей стороне.

— Я не знал, но теперь знаю, — с улыбкой сказал он. — И это меня очень радует. Ладно, спи. И помни: у тебя есть только одна неделя на размышление!

На другой день Кэтрин вернулась домой: ведь ей надо было работать и присматривать за сыном. Да и у Джонатана намечалось много дел. Эта неделя выдалась для бригады спасателей крайне напряженной, Джонатану приходилось работать с утра до вечера. Поэтому Кэтрин не виделась с ним. Но, как и раньше, они каждый вечер болтали по телефону. Темы их разговоров были разными, однако ни одна не касалась главного, то есть предложения руки и сердца, которое сделал Кэтрин Джонатан. Хотя она догадывалась, что ему просто не терпится об этом поговорить. Но Джонатан сдерживал себя. Ведь он обещал подождать неделю, а он всегда держал слово.

Кэтрин и Джонатан договорились встретиться в следующее воскресение. И, по мере приближения этого дня, настроение Кэтрин делалось все радостнее. Да и каким оно еще могло быть, когда ее ожидал новый прекрасный праздник? И повод для торжества имелся довольно веский: ее помолвка с Джонатаном. Потому что Кэтрин еще в понедельник утром приняла важное решение: она выйдет за Джонатана. Конечно же она за него выйдет! Разве здесь могут быть какие-то варианты?

Чтобы дни разлуки пролетели быстрее, Кэтрин загрузила себя работой. Домой она возвращалась поздно и почти сразу ложилась спать. Домашними делами она теперь почти не занималась: все хлопоты по ведению ее хозяйства взяла на себя Мэри. И не только это. Мэри все чаще стала брать Тони к себе домой, оставляя его на ночь. «У тебя сейчас слишком важный жизненный период, девочка, — говорила она в ответ на робкие возражения Кэтрин. — Тебе нужно думать не о ребенке, а о себе. А когда твоя личная жизнь устроится, ты снова займешься сыном».

Милая, добрая Мэри! Она так надеялась, что Джонатан сделает Кэтрин предложение. Кэтрин мучила совесть, что она не сказала Мэри, что это волнующее событие уже случилось. Но она хотела подождать до воскресения, чтобы потом прийти домой вместе с Джонатаном и торжественно объявить о помолвке. А может, отпраздновать ее всем вместе: с Тони, Мэри и ее мужем Кристофером, который тоже всегда принимал живейшее участие в судьбе Кэтрин.

В пятницу Кэтрин, как обычно, пришла домой в десятом часу вечера. Тотчас созвонилась с Джонатаном. Но поговорить всласть им в этот вечер не удалось: Джонатану предстояло ночное дежурство. Поэтому, поболтав десять минут, они пожелали друг другу всего хорошего и закончили разговор.

Когда Кэтрин положила трубку, часы показывали десять. Наскоро перекусив, Кэтрин пошла в спальню стелить постель. От этого занятия ее оторвал звонок в дверь. Недоуменно пожав плечами, Кэтрин пошла в прихожую и открыла дверь. И тут же почувствовала, как ее сердце на мгновение остановилось, а затем неистово забилось, переполнившись дурными предчувствиями: перед ней стоял Рон Бакстер.

— Привет, кошечка! — весело пропел он, отстраняя ее с дороги и проходя в квартиру.

— Рон? — упавшим голосом выдохнула Кэтрин. — Какого черта? Зачем ты пожаловал сюда?