Анна Рейн - Никакой романтики

Девушка смотрела ему вслед не больше одной секунды, потом направилась вверх по лестнице. Ее взгляд упал на клумбы. Что-то цветы нынче утром уж очень оранжевые, и листики у них чересчур зеленые. «Мир заиграл красками», — вспомнила Маша еще одно клише и для проверки оглянулась вокруг. Машины, неторопливо продвигавшиеся по городским улицам, радостно блестели, дома восторженно тянулись к небу, а солнце… переливалось, играло и как будто на что-то намекало. Маша стояла на крыльце еще несколько секунд, улыбаясь и впитывая в себя обновленный город. Наслаждаясь каждой секундой того, что теперь у нее есть личная жизнь.

Потом повернулась ко входу и встретилась взглядом с Максимом Егоровичем. Тот разглядывал ее одновременно вопросительно и понимающе. Маша ослепительно улыбнулась молодому человеку, не собираясь смущаться. Ну да, утром босс привез ее на работу, выводы делайте сами. «А также постарайтесь стучаться, заходя к боссу в офис», — подкинули мыслишку гормоны, теперь имея вескую причину для оптимизма.

Маша невозмутимо поздоровалась с Максимом, тот ответил ей тем же.

Владимир Борисович, как и обещал, вернулся после обеденного перерыва — сосредоточенный и серьезный. Гормоны Маши приуныли. Она так и представила, как сотни головастиков хором издали разочарованный стон и уголки губ на их мордочках уныло опустились. О чем может говорить то, что гормоны она представляла в виде голубеньких сперматозоидов?..

Через полчаса он попросил ее принести ему кофе. Когда Маша зашла с подносом, то увидела, что начальник читает какую-то книгу.

— Жалобная книга, — пояснил он, заметив ее взгляд, — из второго магазина. Почему-то на него больше всего жалоб. То ли покупатели в том районе особо склочные, то ли продавцы особенно вредные. Спасибо за кофе.

Он сделал глоток и задумчиво уставился в потолок.

— Пожалуйста, — официальным тоном отозвалась Маша и вышла из кабинета босса.

Через полчаса загорелась лампочка коммутатора.

— Мария Павловна, зайдите, пожалуйста, — раздался голос начальника.

«С чего бы такая официальность?» — подумала она, но ответила в той же тональности:

— Сейчас, Владимир Борисович.

Она вошла в кабинет.

— Дверь закройте, пожалуйста.

Она застыла на мгновение, внимательно вглядываясь в лицо начальника. Гормоны дружно вскинули ручки и закричали «ура». Игра началась.

Владимир мог эту паузу предсказать заранее.

Устав от жалобной книги, он отбросил ее и несколько минут думал о своей секретарше, представляя, что мог бы ей сказать и какими словами позвать. Эту секундную паузу он не просто мог предсказать, он ждал ее.

Медленный выдох — и Маша запирает дверь.

Она повернулась к нему. В глазах ее он не видел ни страха, ни отказа — одна только слепая жажда.

— Подойдите ко мне.

Она подошла. Он обнял ее за талию и усадил к себе на колени. Девушка часто задышала, но не обняла его в ответ. Он не стесняясь запустил руку под ее блузку и сжал грудь. Маше не удалось сдержать стон удовольствия. Теперь она уцепилась за его плечи, чтобы сохранить равновесие.

Ее лифчик сильно мешал. Владимир не стал возиться с застежкой, просто сдвинул его вверх и продолжил ласкать грудь девушки. Она пыталась не стонать, открыла рот и шумно дышала, цепляясь за него, содрогаясь, получая наслаждение от каждого прикосновения. Потом как-то неожиданно сползла на пол, встав на колени между его ног, обняла его за бедра и прижалась лицом к его паху. Он помнил ее ночную сдержанность, тогда она целовала и ласкала его в ответ, но не прикасалась собственно к тому органу. Сейчас же, не скрывая наслаждения, потерлась щекой о внутреннюю поверхность его брюк в непосредственной близости от паха.

Она посмотрела на него мутным взором и спросила шепотом:

— Можно мне?..

Он коротко усмехнулся, расстегнул ремень и молнию на брюках. Он хотел сказать, что это необязательно, но… Тонкие девичьи пальцы коснулись его плоти, она выдохнула длинное «о-о-о…» даже не с восхищением, а с каким-то запредельным благоговением. Он просто не смог ничего сказать. Никогда не ощущал себя объектом поклонения.

Время замедлило свой ход. Она коснулась его губами. Еще один короткий поцелуй. И еще один. Легкое поглаживание…

Он вдруг с кристалльной ясностью осознал, что не он сам, а вот та нахальная твердая часть является объектом поклонения. И сейчас Маше абсолютно безразлична личность мужчины, которого она ласкает. На мгновение в нем взыграла мужская обида, но у него не хватило духу лишить девушку долгожданной «игрушки», и Владимир откинулся на спинку стула, сдаваясь на ее милость.

Мария действовала как-то несмело, то прикасаясь, то отступая. Поцеловала — и едва ощутимо приласкала пальцами. И снова… и снова… Хотелось большего, но Маша вновь отступила. Владимир чертыхнулся, подавляя желание форсировать события, так сказать, грубой силой. Маша, кажется, поняла, в чем дело, и приняла его в себя до конца. Чуть отступила — и опять до конца. Но это было как-то не так — не так, как он хотел, не так, как он привык. Она царапнула его зубами, слишком сильно сжала пальцы…

— Черт, Маша, поосторожнее, — он придержал ее голову.

Она отстранилась и настороженно поглядела на него снизу вверх.

— Не кусайся… не сжимай так сильно, понежнее, — попросил он, зарываясь пальцами в ее волосы.

Девушка вернулась к своему увлекательному занятию, но теперь ему стало совершенно очевидно то, что ночью проскальзывало какой-то дальней мыслью: она была совершенно неопытна. Просто удивительно — с таким-то энтузиазмом и такой жаждой. И то, что должно было быть наслаждением, превращалось для него в сладкую пытку. Не в силах больше терпеть, он потянул девушку за волосы наверх и крепко поцеловал в губы, пытавшиеся доставить ему удовольствие. Он посадил ее на себя. Теперь он был внимательнее, чем ночью, и уловил в ее стоне не только удовольствие, но и удивление. Там внутри она была мягкой, жаркой и тугой. Гораздо лучше, чем то, что она пыталась проделать чуть раньше. Но будь он проклят, если скажет ей об этом.

Он опять был уже на краю, а Маша, кажется, пребывала очень далеко от оргазма. Он не стал сдерживаться.

Потом обнял ее и вздохнул.

— Я опять поспешил, — повинился он, потеревшись щекой о ее плечо. Маша взглянула на него и очень светло и легко улыбнулась.

— Мне все нравится, — уверила она его и поцеловала в губы. Потом попыталась встать с него. Он придержал презерватив, чтоб не слетел вслед за девушкой. Маша посмотрела на то, что осталось вместо нее и криво ухмыльнулась, подумав: «Как неромантично.» Надела трусики и посмотрела на часы. Всего-то двадцать минут прошло с тех пор, как она вошла в кабинет начальника.

— Я принимаю таблетки уже полгода, так что нет необходимости в дополнительной подстраховке, — сказала она с улыбкой.