Люси Рэдкомб - В объятиях тирана

— Я собираюсь прибегнуть к любым мерам, — последовал честный ответ. — Даже готов передать тебе контроль над холдингом.

— Вы уже не раз делали мне это предложение, Огастес, и я всегда отказывался. — Производственная компания Говарда была далеко не так грандиозна, как империя Огастеса, зато являлась его детищем.

— На этот раз не будет никаких условий. — Лишиться контроля будет нелегко, но, по край ней мере, он будет знать, что отдал бразды правления человеку, способному справиться с этой работой… А такие люди на улице не валяются, — Ты получишь полную свободу действий, — продолжил Огастес с уверенной усмешкой на губах.

А почему бы, собственно говоря, ему не быть уверенным? Он не сомневался, что делает Говарду предложение, от которого тот не сможет отказаться.

— Неплохое приданое, Огастес… — Старик перехватил презрительный взгляд прищуренных глаз пасынка и почувствовал, что уверенность его поколебалась. Это показалось ему оскорбительным. Да за его предложение большинство людей с радостью продали бы душу дьяволу, а этот смотрит на него как на последнего подонка!

— Ты собираешься сказать "нет"? — недоверчиво спросил он.

Только мысль о матери удержала Говарда от того, чтобы выразить свое "нет" в физической форме.

— Я не продаюсь!

Подойдя к двери своей крохотной квартирки, Кристина повернулась, собираясь поблагодарить своего спутника за вечер. Хотя благодарить, собственно говоря, было не за что: ничего нуднее и скучнее припомнить было трудно. Однако Кристина считала себя девушкой вежливой… Но повернувшись, она обнаружила своего кавалера стоящим позади, надежно упершись руками в дверь по обе стороны от ее головы.

Только этого мне и не хватало, мрачно подумала Кристина, предвидя малоприятное объяснение. И откуда только Линн их берет? — подивилась она, имея в виду вереницу потенциальных спутников жизни, которыми школьная подруга обеспечивала Кристину вот уже полгода. Мясистый борец Гарри был последним. Но, похоже, даже Линн, рассматривающая любую одинокую женщину как вызов себе, если не отклонение от нормы, начала терять веру в успех своего предприятия.

Может быть, я просто слишком разборчива? — подумала Кристина.

— Как ты красива, — пробормотал ее кавалер, наклонившись так близко, что его широкие плечи совершенно загородили Кристине всякий обзор. Жадный похотливый взгляд не отрывался от доступной его взору части ее груди.

Разборчива или нет, но это уже совсем ни к чему, решила Кристина, брезгливо поморщившись. Было совершенно ясно, что Гарри даже не приходит на ум, что его поползновения могут отклонить. Правда, его ум явно не относился к лучшим умам человечества.

Поднырнув под его рукой, Кристина отпрянула от него подальше. И написанная на лице Гарри тупая уверенность сменилась откровенным недоумением.

— Ты пьян, — констатировала она. Вообще, было удивительно, что после огромного количества выпитого им за ужином вина Гарри еще был в состоянии стоять на ногах.

— Но не настолько, милашка — похотливо подмигнул ей Гарри, — чтобы не оценить твоей привлекательности.

На самом деле такой поворот событий скорее раздражал, чем тревожил Кристину. Если дело дойдет до худшего и придется постоять за себя, у нее в запасе имелась парочка приемов, которые — во всяком случае, в теории — позволяли выключить предполагаемого насильника на время, достаточное для того, чтобы убежать… В том случае, конечно, если у нее хватит духу их применить…

Позднее, анализируя события следующих двадцати или около того секунд, она пришла к заключению, что в происшедшем следует винить ее излишнюю самоуверенность.

Скорость передвижения столь массивного на вид мужчины застала Кристину врасплох, равно как и сила обхвативших ее и пригвоздивших к стене рук. Давление было столь велико, что сквозь тонкую ткань блузки неприятно дали о себе знать неровности стены. Однако Кристина не обращала внимания на боль, мозг ее работал со всей скоростью, на которую был только способен. Подавив желание закричать от ужаса, она заставила себя улыбнуться своему "обольстителю", хотя на это потребовалась вся ее сила воли.

— Какой ты сильный!.. — Проявив неизвестно откуда взявшиеся актерские способности, Кристина глупо захихикала и захлопала ресницами.

— Ты думаешь? — промычал он, несколько смутившись, но явно не теряя надежды.

— Мне нравятся сильные люди, — простонала она, закатив глаза.

Поддавшийся на эту удочку Гарри был заметно польщен. Наклонившись, чтобы поцеловать ее в шею, он слегка ослабил хватку.

Но для Кристины этого оказалось вполне достаточно. Не тратя драгоценного времени на то, чтобы насладиться видом лежащего на спине и глотающего ртом воздух, подобно вытащенной из воды рыбе, поклонника, она бросилась к двери своей квартиры. Руки ее дрожали так сильно, что для того, чтобы вставить ключ в замок, понадобилось четыре попытки. Наконец, к своему великому облегчению, Кристина порвалась внутрь.

Облегчение, однако, сменилось ужасом, когда, вместо того чтобы захлопнуться, дверь ударилась о вставленную между нею и косяком ногу, обутую в огромный ботинок. Несмотря на все попытки Кристины воспрепятствовать этому, щель постепенно становилась все шире, а копер, на котором она стояла, предательски скользил по гладкому паркету пола.

Оцепенев, Кристина смотрела на протискивающегося в маленький, узкий холл отвергнутого Гарри. Все кончено!

Изо всех сил, стараясь не выказать охватившего ее отчаяния, Кристина вскинула голову и, понимая, что, лишившись преимущества внезапности, потеряла шансы противостоять ему физически, решилась на попытку блефа.

— Послушай, Гарри, — урезониваюше начала она, — мне не хотелось бы причинять тебе неприятности, однако…

Грубый мужской смех помешал ей "признаться" в обладании черными поясами в нескольких видах боевых искусств. Ладно, попытаться все же стоило, философски подумала она и вздохнула. Что же делать теперь? Кричать? Попытаться убежать? А может быть, предложить ему кофе?

Она продолжала мысленно взвешивать свои ограниченные возможности, когда неожиданно раздавшийся третий голос внес на рассмотрение свежее предложение:

— На твоем месте я бы прислушался к ее словам, приятель. Представь, как унизительно будет оказаться побитым такой хрупкой девушкой.

Глубокий, с ленцой, голос говорил о несколько циничном отношении его владельца к окружающему миру и был столь же индивидуален, как отпечатки пальцев. Раз, услышав, забыть его было невозможно — в случае Кристины, по крайней мере, это оказалось именно так. Что и объясняло факт отсутствия вполне естественного в данных обстоятельствах чувства облегчения. Единственное, что она, к своему великому ужасу, ощутила, — было примитивное желание, лишающее ее всякой способности мыслить здраво.