Маргарет Уэй - Радуга любви

Соня Бенедикт резко отложила в сторону вилку.

— Ты устал, милый, — печально заметила она. — Пусть лучше Джоэл с рабочими займутся завтра прожиганием брешей.

— В любом случае придется, — отозвался Тай. — Завтра я собирался пригнать стадо из Джамп-Ап. Думаю, придется продать еще пять сотен голов скота, пока они в хорошем состоянии. — Голос его звучал невесело. — По сравнению с тем, что мне довелось повидать, здесь у нас настоящий рай. Только бы продержаться до дождя.

— Ты прав! — Соня Бенедикт рассеянно крутила на пальце великолепное бриллиантовое кольцо.

Сегодня она какая-то усталая, подумалось вдруг Пейдж. Дайана, как видно, была того же мнения. Она наморщила свой белый лобик.

— Ложись сегодня пораньше, мамочка. Ты слишком много работала в саду.

— Да, признаюсь, я что-то устала сегодня. — Соня наклонилась и погладила дочь по руке. — Должно быть, это жара.

Но Пейдж знала, что виной тому были новости, принесенные Таем. Все они были расстроены и напуганы. Кофе пили в молчании, и тоска волнами накатывалась на них, словно вода на скалы. Пытаясь оживить разговор, Джоэл обернулся к брату.

— После ужина я найду парней и договорюсь с ними на завтра. Где ты хочешь, чтобы мы прожгли бреши?

Тай невозмутимо начал перечислять эти места, и Джоэл внимательно его слушал.

Много позже Соня дала Пейдж внушительный бокал виски с содовой и велела отнести на веранду Таю.

— Он так переживает за Мундору, — пояснила она устало, и ее любовь к пасынку никогда не была столь заметна, как в эту минуту. — Это поможет ему расслабиться. Как всегда, он слишком многое держит в себе. Ему стало бы легче, если бы он поделился с нами!

Трейси, подошедшая к ним в этот момент, предложила безапелляционным тоном:

— Давай я отнесу, тетя Соня.

Но та вдруг возразила неожиданно резко:

— Я попросила это сделать Пейдж, моя дорогая.

Не сказав больше ни слова, Трейси, развернувшись, ушла в гостиную и уткнулась носом в книгу, Дайана, свернувшаяся калачиком в кресле над модным журналом, на миг подняла глаза, отметив про себя негодующее лицо Трейси, и вновь вернулась к чтению. Через несколько минут она поднимется к матери и пожелает ей спокойной ночи, проверив, как та себя чувствует. Хотя Соня и не любила признаваться в этом, но у нее было слабое сердце, и дочь пристально следила, чтобы она не переутомлялась.

С бокалом в руке Пейдж вышла на веранду, в восхитительную ночь с алмазной россыпью звезд и серебристой луной, какие бывают лишь в пустыне.

— Тай? — неуверенно окликнула она. Сразу с яркого света она не заметила его, только почувствовала аромат его сигареты.

— Спускайся сюда! — Услышав его напряженный голос, она поспешно расправила плечи, прошла через всю веранду, сквозь блики света, падавшего из окон. Он сидел в бамбуковом кресле, обманчиво праздный, и легкий ветерок уносил прочь сигаретный дымок.

— Ну что, моя прелесть? — пристально вглядывался он в ее лицо, пытаясь понять, что привело сюда Пейдж.

— Соня решила, возможно, ты захочешь что-нибудь выпить, — натянуто отозвалась она.

— Милая Соня! — воскликнул он весело, принимая у нее из рук бокал.

Пальцы ее слегка дрогнули от их краткого прикосновения.

— Я не буду тебе мешать, — сказала она быстро. — Вижу, как ты устал.

Похоже, это был неосторожный ответ.

— А что ты еще видишь, волнующая моя крошка? — лениво усмехнулся он.

Она начала что-то говорить, но тут же передумала. Его мужское высокомерие и неуязвимость выводили ее из себя и причиняли боль. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного.

— Я видела, что ты избегаешь меня все это время, — отозвалась она, признавая, что отдает себе в этом отчет, но не более того.

Он сделал большой глоток и отставил бокал в сторону.

— Значит, ты не настолько бесчувственна?

Она взглянула ему в лицо с печалью и удивлением.

— И что это должно означать? — В лунном сиянии лицо ее казалось почти прозрачным.

— Каков привет, таков и ответ, — небрежно отозвался он. — И будь я проклят, если могу сказать еще хоть что-нибудь!

И снова, как всегда при взгляде на него, Пейдж ощутила растущее отчаяние, неловкое, мучительное желание вновь оказаться в его объятиях. Понимая, как это неразумно, она не могла противостоять нахлынувшим чувствам. Пейдж отвернулась, но по-прежнему чувствовала на себе его взгляд. Ночной ветер с легким шорохом перебирал ветки деревьев, сдувал лепестки цветов. Все вокруг было залито серебристым светом луны. Холмы на таком расстоянии казались платиновыми и темно-зелеными в тени. На гребень выбрался остроухий динго, сел и завыл, подняв голову к луне.

Пейдж ощутила покалывание в затылке.

— Это итог, не так ли? — заметила она тихонько. — Полная безнадежность…

Его глубокий голос был полон иронии:

— Если ты говоришь о засухе, дорогая, то дождь обязательно будет. Я это знаю.

— О чем же еще? — небрежно бросила она через плечо. Он пожал плечами.

— А вы умелая обманщица, маленькая Пейдж. Очень опасная. Мужчин это пугает!

Она опустила глаза на свои руки, вцепившиеся в стальную решетку. Все что угодно, лишь бы скрыть боль.

— Оставляю вас наедине с вашими опасениями, мистер Бенедикт. Доброй ночи!

Внезапно, с гибкостью большой кошки, он вскочил на ноги и навис над ней.

— Я готов поверить, крошка. Но сперва докажите!

Она развернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, но он был слишком близко.

— Вы, вообще, хоть кому-нибудь доверяете?

Он молча улыбнулся ей, не сводя глаз с ее лица и обнаженных плеч, явно наслаждаясь ее смятением.

— Только своей лошади, — отозвался он цинично.

— Ну что ж, спасибо за простой и откровенный ответ. Даже худший ваш враг не смог бы в этом усомниться!

— А ты мне враг, Пейдж? — Колышущиеся ветви бросали тень на его лицо. Голос был чистым и резким.

Вся во власти беспомощного гнева, сама того не сознавая, она шагнула ему навстречу.

— Сама не знаю, — бросила она отрывисто. — Я даже не могу понять, что чувствую!

— Чувствуешь? — повторил он насмешливо. — Какое поразительное слово! Оно многое выдает. Ты не хочешь ничего объяснить?

— И не подумаю! — воскликнула она раздраженно. Его язвительность выводила ее из себя. — В конце концов это мое личное дело!

— Ошибаешься! Так получилось, что это и мое дело тоже!

Поразительно, но ему вновь удалось застить ее врасплох. Она подняла глаза, любуясь этим смуглым, сильным лицом. Лицом незнакомца.

— Ну, пожалуйста, Тай, так будет только хуже. Я ведь знала, что мне не стоило приходить сюда сегодня. Ты явно не расположен к играм.

Его голос прозвучал почти грубо:

— Я никогда не играю в игры, красавица. Никогда!

Ей стоило немалых трудов выдержать его взгляд.