Мари Феррарелла - Впереди - самое лучшее

Сыщик с помятым лицом и вчерашней щетиной на подбородке принял сначала заявление у Шайен, а затем у Гранта. И взял фотографии, что она принесла с собой. Положив заявления и снимки в бумажную папку, он бросил ее на стол рядом с табличкой, на которой красовалось его имя: «Детектив Алекс Моро», затем пристально уставился на стоявшую перед ним парочку. Он не знал их, но имя О’Хара было ему известно. Хорошо, что они пришли в его дежурство. Найденный сегодня рано утром труп члена муниципального совета Фелпса подтверждал рассказ женщины. Тело обнаружили уборщики, сгребавшие мусор, оставшийся после вчерашнего гулянья и разыгравшейся затем бури. И никаких улик на месте преступления.

Хотя детектив Моро и не подавал вида, он был признателен за показания.

— Я хотел бы поблагодарить вас за снимки. — Он встал из-за стола и пожал им по очереди руки. — Прошу извинить меня за внешний вид, но у нас выдалась по-настоящему трудная ночка. Вы хорошо представляете себе, что творилось здесь в промежутке между ураганом и праздником. — Показывая на папку, он выглядел виновато. — Мне, вероятно, понадобится переговорить с вами, как только я доложу обо всем шефу. Где я смогу вас найти? — спросил он Шайен.

Вот в этом-то и загвоздка.

— Вечером я должна лететь в Лос-Анджелес… — начала она.

Однако Грант прервал ее:

— Мисс Тарантино остановится в гостинице «Мэджести», номер люкс.

Шайен открыла было рот, чтобы возразить.

— Вы еще не выполнили редакционного задания, — напомнил он ей.

Да, не выполнила, спорить она не будет. Не сейчас.

— Я полагала, мы решили отложить интервью.

— Вы единственная, кто так решил. Кроме того, вам придется остаться. Вы ведь важный свидетель. Нельзя же теперь вносить сумятицу в расследуемое дело, не так ли? — Он взглянул на Моро. Тот, несмотря на потрепанный вид, выглядел удивленным. — Верно, детектив Моро?

— Н-да, правильно.

Ему показалось, будто между этими двумя сейчас происходит нечто интересное, однако он слишком устал и не придал этому особого значения. То была не ночь, а сущий ад. Хотя буря, по счастью, лишь краешком задела город, все же оставила после себя немало разрушений. Как и большинство полицейских, он недолюбливал последний день масленицы, однако сейчас ему было жаль, что праздник удался не совсем.

Моро провел их к выходу.

— Мы свяжемся с вами, мисс Тарантино. И еще раз спасибо за то, что пришли. Благодарю, также и вас, мистер О’Хара.

— Что дальше? — с металлом в голосе спросила Шайен, когда они спустились с лестницы. — Мне что, придется сидеть и бить баклуши?

Взяв под локоток, Грант повел ее к машине.

— Сейчас я отвезу вас в одно место и угощу приличным завтраком.

Помнится, прежде статьи о нем не выходили потому, что он постоянно отговаривался занятостью, подумала Шайен. Почему же сейчас он ведет себя, словно богатый бездельник?

— Вам нечем заняться?

Сегодня утром он послал несколько факсов и сделал все, что требовалось от него.

— Я решил подышать ароматом роз.

Шайен нахмурилась.

— Они уже отцвели.

О’Хара безмятежно пожал плечами:

— Опоздал. Я нигде не бываю первым. Третий сын, второй в выпускном классе, вот так всегда. — Он взглянул на нее. — Полагаю, мне стоит постараться, хоть для разнообразия, быть в чем-то первым.

— В цветоводстве?

— Да в чем угодно.

«Вот только со мной у вас ничего не выйдет, О’Хара», — подумала Шайен.

— Ладно, — нехотя согласилась она. — Мы продолжим работу над интервью. Я назову его «Грант О’Хара: на следующий день после масленицы». — Она искоса поглядела на него, вполне справедливо ожидая с его стороны возражений как против самого названия, так и против содержащегося в нем намека.

Он спокойно улыбнулся:

— Годится. — И, распахнув дверцу автомобиля, придержал ее для Шайен.

После секундного промедления она скользнула внутрь. Будь у нее больше опыта, она бы подумала, будто за ней ухаживают.

— Итак, — произнесла Шайен, ставя чашку с кофе на столик и устремляя на Гранта долгий, пристальный взгляд, — приступим, что ли?

О’Хара сделал вид, что оглядывает залитый мягким светом ресторанный зал, где они завтракали. В эту пору тут было больше обслуживающего персонала, нежели посетителей. Данное обстоятельство пришлось ему по душе. Обстановка располагала к откровению.

— Что, прямо здесь? — Чувственная ухмылка тронула края его губ. — Неужто нельзя найти более укромное местечко?

Достав из сумочки небольшой диктофон, Шайен включила его, решив до конца оставаться профессионалом… неважно, какие ее будут обуревать чувства.

— Вам прекрасно известно, что я хотела сказать. Начнем с вопросов.

На его губах играла улыбка:

— Ладно. Что желаете узнать?

Поскольку теперь идея с интервью стала и его инициативой, она воспользуется данным обстоятельством.

— Все, что бы вам хотелось рассказать мне.

Он понял, что она имеет в виду. Что ж, ее ждет разочарование.

— За мной не числится тайн, которыми дразнят пресыщенную публику, Шайен. У меня нет детей от тайных любовниц. Я не затыкаю рты своим служащим денежными подачками, чтобы они молчали о моих сомнительных делишках. Я не подкупаю ответственных работников других компаний. Я даже не приказываю своим бухгалтерам прятать от налогов прибыль. У меня все честно.

«Не бывает таких чистеньких», — подумала Шайен. Она провела пальцем по диктофону, раздумывая, выключить его или нет. Нет смысла продолжать запись, коль он не станет говорить правду.

Их взгляды встретились.

— Полагаю, вы неверно поняли цель данного интервью, О’Хара. Я пишу о вас статью, а не представляю вас в Ватикан на сан святого.

Его взгляд, казалось, срывает защитный покров, в который она попыталась облечься снова. Сумеет ли она противостоять ему?

— О, — протянул он задумчиво, — полагаю, что уже в достаточной мере доказал, что я не святой.

— Верно, вы с успехом доказали, что вы не святой, — храбро согласилась она. — Давайте разберемся, кто вы на самом деле такой.

Он поменялся с ней ролями.

— А что вы думаете обо мне?

Ответить на этот вопрос не составляло труда.

— Вы сын миллионера и одновременно глава собственной быстро развивающейся компании.

Шайен не посмела прибавить к этому, что он невероятно чувственен и пленительно сексуален. Впрочем, он не раз слышат эти слова. И ему не обязательно слышать то же самое от нее.

— И это все?

«Он отнесся к моим словам так, словно перечисленное мною — пустяк, — подумала она. — Люди всю жизнь работают на износ. Однако у них и сотой части нет того, чем обладает он. Но те не рождаются в рубашке».

— По меркам некоторых людей, — подчеркнула она, — это много.