Келли Хантер - Брызги шампанского

Люк появился у нее поздно, очень уставший. Однако при виде Габриель глаза его засияли, а увидев на столе ужин, он с благодарностью поцеловал ее и принялся за еду. Через несколько минут он объявил, что его силы восстановлены.

Они отправились в постель. За две недели, проведенные вместе, безумство первых порывов несколько стихло, однако страсть и чувственный голод, который они испытывали друг к другу, не исчезли. Стоило Габриель оказаться в объятиях Люка, отвечая на его жадные, настойчивые, горячие, упоительные поцелуи, как она сразу забывала обо всем.

— Люк, могу я тебя кое о чем спросить? — обратилась она к нему спустя некоторое время и, опершись на локоть, с восхищением взглянула на совершенное обнаженное тело своего любовника.

— Разумеется, — чуть сонно улыбнулся Люк.

— У меня появилось ощущение, что тебя как будто подменили.

Люк слегка нахмурился. Сон его как рукой сняло.

— Я перестал доставлять тебе удовольствие?

— Ты же знаешь, что нет. — Габриель чуть покраснела. — О таком любовнике женщина может только мечтать. Я имела в виду другое. Мне кажется, что рядом со мной ты сдерживаешься, не давая себе полную волю. — Она провела пальцем по его груди и опустила глаза. — Мне очень нравится видеть тебя необузданным. Как и сознавать то, что именно я заставляю тебя быть таким.

— Я могу дать себе полную волю, — ответил Люк через несколько секунд, — если ты тоже полностью раскрепостишься. Отдашь мне всю себя.

Габриель изумленно уставилась на него:

— Но я и так отдаюсь тебе без остатка!

— В том, что касается секса, — да, — согласился он. — Однако ты допускаешь меня в свою жизнь ровно настолько, насколько считаешь необходимым.

— Я тебя не понимаю.

— Ну, например, ты отказалась от моей помощи, когда я предложил провести дегустацию вин в замке, хотя не можешь не знать, что это значительно облегчило бы ваш выход на европейский рынок.

— Я прекрасно понимаю, какие выгоды сулило твое предложение, но Раф был категорически против. Это ведь и его бизнес. Я не хочу портить отношения с братом.

— А вот теперь я ничего не понимаю, — заявил Люк. — Ты не хочешь, чтобы моя помощь стала причиной какого бы то ни было разлада между вами, и в то же время надеешься уговорить его приобрести здесь виноградники? — Он посмотрел Габриель в глаза. — И почему ты отказываешься приобрести имение Хаммершмидта вместе со мной? С точки зрения бизнеса это было бы самым оптимальным решением.

— Разве не ты говорил, что глупо смешивать удовольствие и бизнес? — улыбнулась она.

— Что, если я скажу, что с тех пор пересмотрел свою точку зрения и не возражаю смешать одно с другим? — заявил Люк. Габриель в смятении взглянула на него. Он молчал, и она тоже. — Вот видишь, — наконец сказал он. — И выйти замуж за меня ты не хочешь. — Он усмехнулся. — А после этого еще интересуешься, почему я не могу отдать тебе всего себя. Просто тебе не нужен я весь.

— Это неправда, — сразу же возразила Габриель.

— Нет? — Люк приподнялся на локте, пристально глядя ей в лицо. — Тогда почему бы тебе не доказать это и не купить завтра со мной в равных долях собственность Хаммершмидта? Почему бы тебе не выйти за меня замуж?

— Прошло слишком мало времени…

— Семь лет для тебя мало? Вот что я тебе скажу, Габи: я не смог забыть тебя в течение семи лет. Если хочешь знать мое мнение, то семь лет — это слишком много.

Габриель онемела от удивления.

Люк встал, криво улыбнулся:

— Мне все понятно. Несмотря на мое признание, тебе нужно подумать. Я возвращаюсь домой — завтра рано вставать.

— Спасибо, — сдавленно прошептала Габриель, пытаясь сообразить, почему, выслушав Люка, она не завизжала от счастья, хотя так на ее месте поступило бы большинство женщин. Какова бы ни была причина, но пока она не в силах сказать: «Да, Люк, я выйду за тебя замуж».

Люк оделся и вышел. Габриель легла на кровать и закрыла глаза. Ей необходимо было разобраться в своих чувствах.

Спала Габриель беспокойно. Открыв глаза, она уставилась в потолок, всерьез раздумывая над тем, вставать ей или нет. Конечно, можно притвориться, что вчерашнего разговора не было, но стоило ей сделать глубокий вдох, как она почувствовала слабый запах Люка, неизбежно воскресивший вечерние события.

Вздохнув, Габриель решила, что ничего не делать — это самый легкий выход, но он не решит проблемы. Почему же она не сказала ему вчера, что хочет выйти за него замуж? Габриель позволила себе помечтать, как они купят вместе виноградники, восстановят дом и станут жить там. Будут заниматься любовью. Возможно, ссориться. Список можно было продолжать до бесконечности…

Тут Габриель поразила одна мысль. Она поняла, почему не смогла сразу принять предложение Люка. Он не сказал ей главного: что любит ее. «Но ведь и ты ни слова не сказала о любви», — тут же напомнил ей противный внутренний голос.

Ее взгляд остановился на часах, и Габриель громко застонала. Задумавшись, она совсем забыла о встрече с Жозе, а был уже десятый час. И все же она медлила.

«Трусиха», — вновь напомнил о себе внутренний голос.

— Да, трусиха, — громко ответила Габриель и пробормотала: — Посмотрела бы я на тебя, если бы ты был на моем месте.

Впрочем, она все же встала с постели, приняла душ, оделась, за чашкой кофе постаралась внушить себе, что приглашение Жозе следует считать хорошим знаком, о чем бы ни пошел разговор. Едва ли мать настолько бессердечна, чтобы преподнести ей напоследок какую-нибудь гадость. Надо дать Жозе еще один шанс. Последний.

Жозе открыла ей дверь со спокойным достоинством. Габриель опоздала на пятнадцать минут, но мать ничего не сказала, приглашая ее зайти. Они молча прошли на кухню. Габриель старалась держаться так же невозмутимо, хотя ее по-прежнему мучил вопрос, с чего это Жозе решила с ней поговорить и о чем? Если только про Рафа…

На кухне был Ханс. Он готовил кофе. Улыбнувшись и поздоровавшись с Габриель, он поинтересовался, какой она любит кофе.

— У нас есть булочки и круассаны, — сообщил он, кивнув на стол. — Жозе сходила за ними специально, так как не могла усидеть на месте, дожидаясь вас. Ну же, — подбодрил Ханс, обратившись к Жозе. — Поведай ей все, что ты сказала мне.

Жозе села за стол. Молчание затягивалось, и Габриель, чтобы его нарушить, а вовсе не из любопытства, спросила у Ханса:

— Когда вы уезжаете?

— На следующей неделе. Нам предоставят коттедж в поместье. Нас предупредили, что в нем потребуется сделать небольшой ремонт, но ни меня, ни Жозе это не пугает.

— Надеюсь, что у вас все будет хорошо, — пожелала Габриель от чистого сердца.

Ей нравился Ханс, поэтому она искренне надеялась, что у них с матерью все сложится как нельзя лучше.