Келли Хантер - Брызги шампанского

— Я предложил ей выйти за меня замуж.

Симона тут же перестала делать вид, что ее очень занимают торги.

— И что? — поторопила она брата.

— Я люблю ее.

Симона усмехнулась:

— Поверь, об этом я догадалась.

— И еще я предложил ей купить виноградники совместно.

— Хорошая мысль, — кивнула Симона, словно забыв, что это предложение исходило от нее. — Так что Габриель?

— Я дал ей время подумать.

— Понятно, — протянула она и нахмурилась. — Может быть, именно об этом Габриель хотела с тобой поговорить перед началом аукциона? — предположила она. Покосившись на Габриель, она с возмущением заявила: — И я узнаю об этом от тебя! Подруга называется.

— Не сбивай ее с толку своими взглядами, — заметил Люк.

— Ничего себе! — ахнула Симона. — А ты что делаешь?

Однако, поняв, что большего от брата она не добьется, Симона откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу.

— Никогда не думала, что когда-нибудь буду наслаждаться аукционом, — пробормотала она себе под нос и улыбнулась.

— Вступила какая-то дама, — комментировала Габриель в трубку. Аукционист вопросительно посмотрел на нее. Она кивнула. Ее сердце упало. — Двадцать миллионов, Раф. Это все.

— Что Люк?

— Смотрит на меня.

— Вопрос стоит так, — быстро сказал Рафаэль, — нужны тебе виноградники без Люка или нет?

Ответ пришел мгновенно.

— Нет.

— Тогда заканчивай торг, — приказал он.

— Кажется, Габриель вышла из игры, — заметила Симона, перестав улыбаться.

Об этом же думал и Люк. Габриель что-то быстро сказала в трубку и, когда аукционист взглянул на нее, слегка покачала головой. Люк взглянул в сторону дамы, которая уже не скрывала своего триумфа.

— Новая цена, — объявил аукционист. — Джентльмен сзади. Благодарю, месье. Ваша цена двадцать миллионов двести тысяч.

Симона обернулась, чтобы увидеть нового покупателя. То же самое сделал Люк.

— Похоже, это старый друг отца, — немного неуверенно произнесла она. — Он вроде принц?

— Точно, — подтвердил догадку сестры Люк. — Только он уже не принц, а король.

— Не знала, что он интересуется виноградниками.

— Теперь знаешь.

Люк нахмурился. Какого черта здесь понадобилось его королевскому величеству Этьену де Морсе? Почему именно виноградники Хаммершмидта и почему именно сейчас? Он не верил в совпадения. Как и в то, что у Этьена вдруг проснулась совесть. Скорее всего, он не хочет допустить, чтобы его внебрачный сын вернулся в Европу, так как тайна может выплыть наружу.

— Новый покупатель, — сообщила Габриель Рафу, глядя на немолодого мужчину, чье аристократичное лицо показалось ей смутно знакомым. Он явно принадлежал к высшим слоям общества. У Габриель возникло ощущение, что она его уже когда-то видела. Но где?

В эту минуту мужчина повернул голову и посмотрел прямо на нее. Габриель увидела такие знакомые, синие, как васильки, глаза Рафаэля и в ту же секунду все поняла.

У Габриель пересохло в горле. Не стой она, опершись о стену, упала бы. Мысли завертелись в голове. Что понадобилось здесь отцу Рафа? Неужели это простое совпадение? Или?..

Она автоматически повернулась к аукционисту, объявившему новую цену и нового покупателя.

Это был Люк.

— Вступил Люк, — сказала она.

— Цена? — Голос Рафа звучал холодно и четко.

— Двадцать один.

Некоторое время торг шел исключительно между отцом Рафа и Люком, так как преждевременно торжествовавшая дама сникла. Последняя цена, названная этим человеком, окончательно разрушила последнюю надежду Габриель стать хозяйкой собственного дома и виноградников.

— Двадцать четыре с половиной.

— Поздравь от меня Люка, — попросил Рафаэль.

— Это не его цена.

— Возможно, но последнее слово останется за ним.

— Почему ты в этом так уверен? — Габриель чувствовала себя все неуютнее по мере того, как цена, вопреки здравому смыслу, непомерно росла. — Что он задумал? Он уже давно превысил назначенный себе предел! Это безумие!

— Ты ведь давно хотела узнать другую сторону натуры Люка? — развеселился Раф, хотя Габриель в этой ситуации ничего смешного не видела. — Он никогда не мог оставаться сдержанным и спокойным рядом с тобой. Если я правильно понял, он собирается купить это поместье для тебя. Мой совет: не тяни с ответом. Такие мужчины с небес не падают.

— Люк, Люк! — Симона безуспешно звала брата.

Наконец он откликнулся:

— Что?

— Если ты не заметил, то цена, на которой ты собирался остановиться…

— Я заметил.

— Тогда зачем ты продолжаешь торг? — недоуменно спросила Симона.

— Габриель мечтает приобрести поместье. А я не хочу, чтобы оно досталось этому мерзавцу.

— Понятно, — вздохнула Симона. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Но на лице ее блуждала довольная улыбка. Она полностью одобряла брата.

Люсьен Дювалье ждал, когда опустеет зал. Аукционист коротко и энергично пожал ему руку, улыбнулся и поздравил с прекрасным приобретением, нисколько не сомневаясь в том, что Дом Дювалье не откажется от своего слова.

Симона с улыбкой принимала поздравления и говорила о планах, которые они намеревались воплотить в жизнь: возродить виноградники, набрать работников. Изредка она бросала взгляд на Люка, но он, предоставив ей вести все беседы на эту тему, продолжал смотреть в одном направлении — на стоящую у окна Габриель.

Габриель не могла заставить себя подойти к Люку: ноги у нее в буквальном смысле одеревенели. Наконец она закончила разговор с братом, положила телефон в сумку, не осознавая, что на лице отражаются все ее чувства — смятение, неуверенность, радость. Она мельком взглянула в сторону отца Рафа и только потом, распрямив хрупкие плечи, прямо посмотрела в глаза Люку. На ее губах появилась слабая улыбка, но глаза оставались серьезными.

Со стороны могло показаться, что в зале нет никого невозмутимее и спокойнее Люка, но внутри он был напряжен до предела. Кроме того, когда покупка уже была совершена, он чувствовал себя чуть ли не глупо — как подросток, безрассудно поступивший ради того, чтобы привлечь внимание понравившейся девушки.

Хотя в данном случае речь скорее шла о ее защите.

— Поздравляю, — сказала Габриель, останавливаясь перед ним, пожимая ему руку и целуя в щеку.

Как всегда, одна лишь близость Габриель вызвала у Люка вполне определенные мысли, а уж когда она прикоснулась к нему… Словно почувствовав его состояние, она попросила:

— Люк, расслабься. Еще один поцелуй, — она коснулась его второй щеки, — прежде чем я начну бранить тебя за этот идиотский поступок.

Люку стоило большого труда не схватить ее и не прижать к себе.

— Можешь бранить сколько тебе вздумается, только это уже ничего не изменит. Мне приятно доставить тебе радость. Скажи, ты рада?